«Кармен» в первый раз - Страница 7
В спор за очередность премьер неожиданно вмешивается Шарль Гуно. Он убеждает Карвальо, что кассу театра может спасти только его опера «Ромео и Джульетта». Все конкуренты отодвинуты на неопределенный срок. Уродливость этой ситуации усугубляется тем, что Шудан поручает именно Бизе, постановка оперы которого повисла в воздухе, фортепианное переложение пятиактной партитуры Гуно и к тому же ставит жесткие сроки – успеть к открытию Всемирной выставки.
Жорж Бизе – Эдмону Галаберу
Январь 1867 г.
«…Дебора провалится смешно и позорно. То же будет со всеми пьесами композиторов, которые прибегают к подкупу… Сарданапал провалится, Кардильяк провалится, Васильки Жюля Козна провалятся. В этом моя месть. Пусть действуют ростовщики, люди без души и без таланта. Будущее, наше достоинство и наша совесть вознаградят нас».
Конец января или начало февраля 1867 г.
«…Каждый день у меня уроки, я должен руководить публикацией Миньоны (опера А. Тома – Ю.Д.), сделать переложение для фортепиано solo, партитура в 600 страниц, две ее корректуры 1200 страниц, отдельные партии 800 страниц, клавир с пением и т. д. и т. д. Пора затормозить. Я болен. После бесконечных переговоров Карвальо, испуганный провалом «Деборы» и неминуемым провалом «Сарданапала», получив нагоняй из министерства, которое с негодованием наблюдает, как субсидируемый театр ставит оперы, оплачиваемые их авторами, решил восстановить порядок; меня начнут репетировать. Есть еще бесчисленные трудности, но дело в принципе решено и мы сдвинулись. В марте поставят «Ромео», а «Кардильяк» и «Васильки» отложены». Моя очередь наступит в апреле… Сколько пришлось потратить изобретательности и настойчивости, чтобы добиться таких результатов… Театр – это зыбкая почва, не знаешь чего в нем ждать завтра».
Конец марта 1867 г.
«Моя вещь не пройдет раньше июня. Авторы Ромео сделали все возможное, чтоб задержать и даже скомпрометировать мою оперу. Но я отомщу… и жестоко. Ручаюсь вам…»
Не совсем ясно, зачем авторам «Ромео» бороться с «Пертской красавицей?» Она им совершенно не мешает. Не мнительность ли это до предела измученного композитора?
Жорж Бизе – Эдмону Галаберу
Конец марта или начало апреля 1867 г.
«Ромео откладывается! Он пройдет лишь в конце месяца. Я решил изменить свои планы. Вместо того чтобы торопиться, я буду всячески оттягивать. Постараюсь, чтобы начали репетировать лишь в июне… Если я дотяну до августа… сделаю все, чтобы дотянуть постановку до октября-ноября, даже, если возможно, декабря. Сила вещей поможет мне, если только Карвальо не прогорит после Ромео, что тоже возможно».
Жорж Бизе – Жюлю Адени
Апрель 1867 г.
«Вчера была бурная репетиция Ромео. Гуно в ярости на всех. Шудан в подавленном настроении! У Карвальо достаточно денег, чтобы протянуть две-три недели, но если будут дальнейшие задержки… – кто знает? Я ошибся по поводу Ромео. Возмездие начинается».
Жюль Адени – один из либреттистов «Пертской красавицы». Стало быть, «планы возмездия» Бизе были известны не только его внетеатральному другу Галаберу. Либреттисты оперы знали о нем и поддерживали Бизе.
Жорж Бизе – неизвестному бельгийскому композитору.
Апрель 1867 г.
«В настоящее время я в ссоре с двумя третями музыкального мира. Дело в том, что измученному человеку невозможно хладнокровно смотреть на все те бессмыслицы, все то вероломство, которыми столь любезно усыпана жизнь».
Жорж Бизе – Эдмону Галаберу
Апрель 1867 г.
«Бог (в образе Карвальо) располагает, когда композитор предполагает. Ромео идет через пять-шесть дней, и я буду принужден за ним последовать. Я попаду как раз на июль. Превосходное время, что и говорить».
27 апреля 1867 года Лирический театр, наконец, дает первый спектакль «Ромео и Джульетта». Успех полный. «Ромео» приносит театру 90 аншлагов.
«…Ho будем ли мы делать сборы?»
Жорж Бизе – Эдмону Галаберу
Лето 1867 г.
«Я пережил ужасных две недели. Сен-Жорж начал капризничать. Он не хотел Девери (исполнительница главной партии – Ю.Д.), которая просто великолепна. Наконец все улажено. Были объятья, слезы!.. Карвальо мил, искренен, расположен, Сен-Жорж требователен и очень хитер. Адени все еще расстроен, я раздражен и устал, Шудан укрощен, Гуно взирает на небеса… Еще от двух до шести месяцев репетиций и… будь что будет».
Бизе несколько успокоился. Он уже не производит впечатления участника кровавой битвы с превосходящими силами противника, готовящего месть в случае своего поражения. Во всяком случае, он уже может оторвать взгляд от партитуры и проблем «Пертской красавицы» и оглядеть музыкальный мир Парижа. И кое-что в этом мире привлекает его внимание. К открытию Всемирной выставки Министерством изящных искусств объявлен конкурс на гимн выставки и торжественную кантату. Бизе решает принять участие в этом закрытом конкурсе и инкогнито, в запечатанном конверте под девизом представить высокому жюри (секретарем которого пребывает его давний знакомец Э. Л’Эпин) свою кантату.
Жорж Бизе – Эрнесту Л’Эпину
6 июня 1867 г.
«Гиро и я сдали сочиненных нами уродцев швейцару Императорской комиссии…После двух неописуемых ночей я бесстыдно пишу вам, чтобы обратить ваше внимание как на мой скромный труд, так и на труд Гиро, которого я заставил принять участие в конкурсе. В этом всем доступном конкурсе легко можно затеряться… Заранее тысяча благодарностей».
Конкурс завершен. Объявлены его результаты. Кантата Бизе заняла 14-е место, Гиро – 4-е. Победителем объявлен Камиль Сен-Санс.
Жорж Бизе – Камилю Сен-Сансу
Июль 1867 г.
«Тысяча поздравлений, старина. Сожалею, что не принял участия в конкурсе. Тогда бы я имел честь оказаться побитым вами. Ваш друг Жорж Бизе».
Этот камуфляж с поздравлением был несколько преждевременным. Премированная кантата исполнена не была. Для мастодонта Россини и императора Франции не существует конкурсов. При вручении его величеству партитуры своей кантаты Россини зачитывает посвящение. «Наполеону III и доблестному французскому народу. Гимн в сопровождении оркестра и военной музыки для баритона (соло), первосвященника, хора прелатов, хора трактирщиц, солдат и народа. В заключение танцы, колокольный трезвон, барабаны и пушки. Извините за малость!»
Нам остается надеяться, что сегодня в аналогичных конкурсах ни эти «изящные» хитрости конкурсантов, ни императорский ресурс (назовем это так) встречаются не слишком часто. Хотя… наша надежда не многого стоит.
Проглотив поражение в конкурсе, Бизе возвращается в объятья своей «Красавицы». Репетиции продолжаются. Бизе чувствует уверенность. В нем зреет надежда на успех, причем успех серьезный. Театр увлечен. И оркестранты и вокалисты полны предвкушением значительной победы. Вот-вот начнутся сценические репетиции.
Жорж Бизе – Эдмону Галаберу
Август 1867 г.
«Репетиции моей пьесы идут; готовы будем к 1 сентября. Верят в успех. Увидим. Работаю как вол».
Август 1867 г.
«Четыре акта уже на сцене… Через десять дней начнем общие репетиции; через две-три недели опера пойдет. Давно пора; я выдохся».
Октябрь 1867 г.
«Я отложил свое произведение. Во-первых, потому, что успех намечается таким, что Карвальо хочет сохранить на ноябрь то, в чем он сейчас не нуждается… свет съедется в конце ноября. Короче говоря, дорогой друг, я вполне доволен! Никогда опера лучше не анонсировалась! Генеральная репетиция произвела большое впечатление! Либретто действительно очень интересно: …костюмы богатые! Декорации новые! директор в восторге! Оркестр, артисты полны жара! А самое лучшее, дорогой друг, это то, что партитура Пертской красавицы – хорошая штука! Я нашел свой путь.
Теперь вперед! Нужно подниматься все выше, выше, выше, непрерывно. Никаких вечеринок! никаких кутежей! никаких любовниц! со всем этим кончено! Абсолютно кончено! Говорю вам совершенно серьезно. Я встретил восхитительную девушку, которую обожаю! Через два года она будет моей женой! А до тех пор – ничего, кроме работы и чтения; мыслить значит жить!..я убежден! Я уверен в себе. Добро убило зло! победа выиграна!..
Да! я забыл одну деталь. Я продал Шудану мою партитуру:
3000 франков после первого представления,
1500 франков после тридцатого,
1500 франков после сорокового,
1000 франков после пятидесятого,
1000 франков после шестидесятого,
1000 франков после семидесятого,
1000 франков после девяностого,
2000 франков после сотого,
3000 франков после сто двадцатого,
и три года – срок для моих 120 представлений!»