Карьера доктора Фануса - Страница 2

Да, я убийца… Убийца госпожи М. — блестящей светской дамы, известной своей красотой и несметным богатством.

Я сам признался в этом на следствии, после чего был тотчас же арестован и отправлен в тюрьму. В продолжение всего расследования я настаивал на том, чтобы меня считали убийцей. Мне поверили наконец и вынесли смертный приговор. Меня повесят через несколько дней, а по мне — хоть сегодня, если им будет угодно. Я не боюсь… У каждого свой срок, который нельзя ни приблизить, ни отдалить. И суть не в том, что ты умрешь. Важно, как будешь жить и что сумеешь взять от жизни.

Так вот, дни, которые последовали за моим признанием в убийстве, поистине бессмертны! И судьба только их внесла в мой список. Они — вершина всей моей жизни, а остальные — тлен и прах. Ах, что за славное время провел я в своей благословенной темнице! Казалось, успех свалился на меня прямо с неба!

Да, я убил госпожу М. А почему бы и нет? Ну чем я хуже тех, кто совершает это! Разве я не способен погубить чью-либо душу? Убийство — несложная штука: точным ударом всадить нож в самое сердце — и человек расстанется с жизнью в мгновение ока. Это не требует ни времени, ни усилий…

Когда я сказал об этом следователю, мной овладели тщеславие и гордость. В ту минуту я вышел из мрака безвестности, заставив говорить о себе. Я почувствовал себя на огромной сцене, где яркие огни рампы режут глаза. Имя мое эхом прокатилось по всему миру. Такова моя жизнь сегодня. А вчера… Стыдно даже вспомнить — столь пустой и никчемной выглядит она теперь.

Не заблуждаясь на собственный счет, признаюсь, что действительно был ничтожеством — и по внешности, и по характеру. Бесцветная личность, без малейших признаков хоть какой-нибудь примечательности! Я не припомню случая, чтобы когда-нибудь на меня обратили внимание. Никто ни разу в жизни не проводил меня взглядом, никто не слушал меня, о чем бы я ни рассказывал. Люди попросту не замечали моего существования. Мне отказывали даже в презрении или насмешке. Никто не удостоил меня пощечины или пинка, никто не плюнул мне в лицо, чтобы напомнить мне о человеческом достоинстве и о том, что я такой же, как все! Я жил словно в пустоте, и это иссушило мою душу, превратив ее в окаменелость.

Самой жалкой твари присущи хоть какие-то отличительные свойства: насекомое, скажем, может укусить или ужалить, оно в состоянии принести вред — и люди не любят и боятся его. Меня же никто не принимал в расчет, ибо я казался ничтожнее любого паразита. Я никому не причинял зла, но и делать добро было не в моих правилах. Не умея ни любить, ни ненавидеть, как я мог требовать этого по отношению к себе? Понятно, что мною пренебрегали.

Мне тридцать лет. Я получил кое-какое образование, но никогда не пользовался им, ведя жизнь никчемную и праздную. Меня всегда влекло к женщинам, я хотел жениться, но не нашлось ни одной, которая приняла бы мое предложение. Моя жизнь не выходила за пределы крошечной квартиры да кофейни, куда я отправлялся каждое утро, чтобы провести день в тщетном ожидании случайного собеседника. Я читал газеты, слушал радио, перехватывая иногда натянутую улыбку или брошенное вскользь незначительное замечание кого-нибудь из посетителей. Вечерами той же самой улицей возвращался обратно.

Так вот и влачил я свои жалкие дни до тех пор, пока однажды, перелистывая утренние газеты, не натолкнулся на сообщение, набранное огромными буквами на первой странице одной из них: «Убита госпожа М. — первая дама общества».

Госпожу М. знали все. В газетах часто красовались фотографии блистательной дамы — то на каком-нибудь рауте, то в клубе или на званом обеде. Красивая, щедрая, энергичная, она возглавляла любое сколько-нибудь значительное начинание женщин. Дом ее, открытый лишь для избранных, всегда был наполнен беззаботным весельем. И вот эта высокопоставленная женщина стала жертвой загадочного убийства. Следствие не обнаружило никаких признаков ограбления, для мести не было оснований — все любили госпожу М. и преклонялись перед ней.

Эта история поразила мое воображение. Я жадно следил за ней по газетным репортажам и изучил во всех подробностях и деталях. Временами мне даже казалось, что я один из участников нашумевшего происшествия. Особенно притягательной была личность убийцы, тот таинственный ореол, который его окружал. Вот это человек! Как точно и безукоризненно осуществил он свой замысел, а потом исчез, не оставив никаких следов! Прямо-таки гениальный преступник! Следствию так и не удалось ничего установить, и вот-вот следовало ожидать прекращения дела.

Как-то, читая комментарии к этому происшествию, я мечтательно отложил газету и мысленно перенесся в другой мир. Передо мной вставали картины из жизни этой женщины: аристократическое общество, балы, концерты, благотворительные базары. И всюду она — блистательная, ослепительная, словно драгоценный алмаз в ожерелье. Потом мысли мои обратились к собственному существованию, такому тусклому и беспросветному в своей унизительной ущербности. Там — свет, яркие краски, а здесь — только жалкая тень бытия, бледная пародия на жизнь, унылые дни, затерянные в стремительном водовороте.

Мне вспомнился случай, происшедший со мной много лет назад.

Однажды в невыносимой тоске, подавленный своим унижением, я брел в отчаянии, без всякой цели. Ноги сами привели меня на мост Каср ан-Нил. Перегнувшись через перила, я бездумно следил за играющими речными волнами. Я не отрывал глаз от стремительного течения и вдруг почувствовал, как непреодолимая сила влечет меня вниз. На какое-то мгновение я, кажется, потерял сознание, покачнулся и чуть было не свалился в воду. В этот момент чья-то сильная рука схватила меня сзади. Очнувшись от забытья, я увидел полицейского, который держал меня за локоть, повторяя:

— Как тебе не стыдно? Ты что это выдумал?

Я лишь бормотал в ответ что-то невразумительное, как в горячечном бреду… Вокруг меня мгновенно выросла толпа, люди с любопытством рассматривали меня, я слышал крики: «Подумать только — он решился на самоубийство!..»

Полицейский, взяв меня под руку, вывел из толпы и, шагая некоторое время рядом со мной, изрекал разные полезные советы — один лучше другого, просил Аллаха наставить меня на путь истинный…

Наконец-то хоть кто-то заинтересовался моей особой.

Впервые меня заметили. А все потому, что я попытался преодолеть свое ничтожество, решившись на самоубийство. Столпившиеся вокруг меня люди говорили обо мне и о моем желании умереть. Это было один раз в жизни…

А потом все пошло по-прежнему, и я опять замкнулся в своей скорлупе, скрывавшей пустоту и никчемность. Я жил всеми забытый, затерянный в огромном мире.

И никто не поминал меня ни добром, ни злом. Бессмысленная, бестолковая жизнь!.. Но почему бы мне вновь не попытаться сломать свой панцирь и выйти на свет, привлечь к себе взоры людей, разжечь вокруг человеческие страсти? Почему бы и мне не стать героем, связав свою жизнь с жизнью госпожи М. — первой светской дамы, смерть которой прославила ее еще больше? Почему бы мне не принять участия в этой истории и не объявить себя убийцей?!

Да, я убил ее, убил в припадке бешеной ревности… Эта знатная дама была моей любовницей, и мы любили друг друга с безумной страстью. Наши встречи происходили тайно, но мы, разумеется, были осмотрительны — и никому не удавалось выследить нас. Но вот я заподозрил, что она дарит свои ласки другому. Мной овладел дикий гнев — и я убил ее в припадке ревности, ударом ножа прямо в сердце!..

Я почувствовал вдруг, как во мне (разбушевались страсти. Вскочив, я помчался по улице с диким криком: «Я… Я — убийца! Это я убил госпожу М.!»

И вот я стою перед следователем, под пристальными взглядами полицейских, окруженный толпою любопытных зевак…

Я словно попал в гигантский водоворот: все крутилось и плыло перед моими глазами, откуда-то издалека доносились возгласы, обрывки фраз, мелькали какие-то сцены… Нагрянули журналисты, застрекотали кинокамеры, на меня направили объективы фоторепортеры, которые суетились вокруг, усиливая ажиотаж толпы, так и пожиравшей меня глазами…