Карьера Бекетова - Страница 14
Входит Звенигородская.
Машину! Машину! Машину!
Звенигородская выходит. Бекетов засовывает какие-то бумаги в портфель. Входит Звенигородская.
Звенигородская. Машина у подъезда... Звонили из комитета партийного контроля...
Бекетов. Кто? Кто звонил?!
Звенигородская. Просили вас немедленно приехать к товарищу Кузину.
Бекетов. Кузину? (Садится. Делает рукой знак Звенигородской, чтобы та вышла.)
Звенигородская выходит.
В партконтроль? (Поднимается, берет портфель и снова бросает его на стол.) Куда же ехать? Домой. Но писем нет! Туда? Но там Кузин... Кузин... Ку-у-зин! Ударение сместилось, все сместилось! Будет ударение, обязательно будет ударение! Как же так? Интуиция подвела? Нет, информация. Информация, информация — мать интуиции! Но что я скажу Кузину? Ошибка? Ошибка? Ошибка? Главное — вовремя признать ошибки. (С надеждой.) Главное — вовремя признать ошибки. Это — главное! Критика своих ошибок... Допустил, допустил недостатки в своей работе! Допустил! (В зрительный зал.) В работе? А какая это работа, товарищ Бекетов? Гражданин Бекетов? Но ведь я молодой член партии?! Меня не воспитывали? Не воспитывали! Пережитки, пережитки... Вот-вот... Со мной не работали, товарищи! Не проводили массовую работу... Среди... среди... как это? Ах, да! Среди меня. Товарищи, я сын телеграфиста, провинциального телеграфиста. Я не из пролетарской среды, товарищи. У меня не могло быть сложившегося мировоззрения... Товарищи! Я обещаю вам... я надеюсь... Выправлюсь... Поверьте мне... Ехать? Но куда? Домой? Нет. В партконтроль? К товарищу Кузину? Кузину? Не-ет! Но куда же, куда? Подожди, подожди, Бекетов! Подумай, Бекетов! Успокойся, Бекетов! К Привалову? Да, к Привалову! Он простит, он поможет, он воздействует. Воздействует! Сергей поможет! (Берет со стола портфель.) К Привалову! К Сереже! (Широко распахнув дверь, уходит.)
Столовая в квартире Приваловых. В комнате не заметно каких-либо перемен, только около дивана стоит чемодан. На столе по-прежнему лежит том Большой Советской Энциклопедии. Полдень.
На сцене — Бекетова. Она стоит около открытого окна. Звонок. Бекетова прислушалась, постояла немного и после повторного звонка, резкого и пронзительного, идет открывать дверь.
В комнату вбегает возбужденный Бекетов, за ним тихо входит Бекетова.
Бекетов. А Сергей Иванович?!
Бекетова. Его нет. Никого нет.
Бекетов. А где же, где же он?
Бекетова. Не знаю.
Бекетов. А ты, а ты почему здесь?
Бекетова. Жду Юру. Он ушел от нас. (Показывает на чемодан.)
Бекетов. Маша, Маша!
Бекетова. О чем ты?
Бекетов. Уйдем, уйдем от этих черствых людей!
Бекетова. Я не могу.
Бекетов. Что?.. Что ты говоришь?! Подумай, Маша!
Бекетова. Я все, я уже все продумала.
Бекетов. Я люблю тебя... Ты не имеешь права! Мы уедем куда-нибудь далеко. Всюду люди, Маша. Я буду работать, я буду честно работать, Маша!.. Ты просто обязана. Ну, Юрий, Юрий, — я понимаю, я его еще могу простить, я его еще, может быть, прощу...
Бекетова. Тебе самому долго придется завоевывать прощение сына.
Бекетов. Что ты говоришь?! Я воспитывал его, я растил.
Бекетова. Ты его не видел, ты никого не видел... За последние годы ты стал очень себялюбив. Я это видела, давно видела. И молчала, из-за Юрия молчала... А ты... ты давно уже забыл о сыне.
Бекетов (раздраженно). Хорошо! Хорошо! У него своя дорога. Но мы с тобой... Маша, Маша!
Бекетова. Ларя, Ларя! Зачем ты это все?
Бекетов. Маша, я уже говорил, я хотел видеть тебя во всем блеске. Ради тебя...
Бекетова. А меня ты спросил, хочу ли я этого блеска? Ты бы спросил меня все-таки. Как ты думаешь, что бы я тебе ответила?
Бекетов молчит.
Все ради себя, все ради себя. Если бы ты хотя бы на минутку подумал о сыне, обо мне... Нет, ты не думал, ты не думал! Только о себе, о своей (раздельно) карь-е-ре.
Бекетов. Чужие слова! Маша, что же будет? Неужели я останусь один?
Бекетова. Да, Илларион.
Бекетов. Навсегда?
Бекетова. Не знаю. Я не могу с тобой жить. Я не хочу даже думать об этом...
Бекетов. Ты не имеешь права быть такой жестокой! Мы венчались с тобой в церкви.
Бекетова. Илларион, о чем ты говоришь? Может быть, может быть... когда-нибудь... кто знает? Сейчас не могу.
Бекетов. Маша, прости!
Бекетова. Илларион, собери последнее, что в тебе осталось приличного, иначе тебе будет трудно жить, невозможно будет жить!
Бекетов. Маша!..
Бекетова. Я тебе прямо скажу. Мне сорок три года, я прожила свою женскую жизнь...
Бекетов. Что ты, Маша?
Бекетова (не слушая его). И тем не менее я не могу жить с тобой, это противно моей совести. Я уеду... Я уеду. Я буду с Юрием.
Бекетов. Маша, Маша! Что ты говоришь?! Ты не имеешь права! Хочешь, я стану перед тобой на колени? (Бросается перед Бекетовой на колени, целует ей руки.) Маша, Маша!
Бекетова. Поднимись.
Бекетов. Я не встану, пока ты меня не простишь!
Бекетова. Перестань, Илларион. Здесь чужая квартира.
Бекетов. Да, Маша. Здесь все чужое, все... и тебе и мне. Как ты можешь?!
Неслышно входит Привалов. Бекетова, увидев Привалова, идет к окну. Бекетов поднимается, отряхивая пыль с колен.
Привалов. Извини, Илларион, я не знал...
Бекетов. Сережа, Сережа! (Забыв о Бекетовой.) Ты понимаешь меня, ты мне поможешь! Понимаешь, так нельзя... Я прошу тебя!
Бекетова, зарыдав, выходит из комнаты.
Ты же видишь, я пришел.
Привалов. Вижу. Только не знаю — зачем ты пришел?
Бекетов. Ты не хочешь со мной даже разговаривать.
Привалов. Зачем ты пришел?
Бекетов. Я пришел объясниться.
Привалов. Объясниться? В чем? В чем объясниться? Ведь и так все ясно. Что бы ты ни говорил — все ясно. Понимаешь? Все.
Бекетов. Выслушай меня, хотя бы ради наших детей.
Привалов. Не ломайся. Я не верю тебе.
Бекетов. Что ломаться? Я уже сломан. Я пришел тебя просить. Ничего не хочу объяснять. Не хочу оправдываться. Да, ты прав. Что бы ты ни сказал, ты прав, я грязный... Понимаю, грязный человек, но я не... еще не конченный человек. Ты можешь спасти меня, ты скажешь Кутасину... Я боюсь с ним встречаться... Ты скажешь Кузину... Меня вызывают к Кузину... (Нараспев.) Ку-зи-ну, понимаешь? Был Бекетов — и нет Бекетова! Прошу тебя об одном: скажи, попроси, чтобы меня не исключали. Ты найдешь... Ты объяснишь... Как-нибудь объяснишь,.. Ты ведь понимаешь, что будет, если меня исключат!
Привалов. А что будет, если тебя исключат?
Бекетов. Бекетова не будет!
Привалов. Совсем не будет?
Бекетов (испуганно). Что ты? Что ты? Это невозможно! Он будет, но его не будет.
Неслышно входит Кутасин. Привалов и Бекетов его не замечают.
Скажи, прошу тебя, скажи Кутасину, он имеет большой вес в обкоме. С ним считаются... Я понимаю, вина моя большая, но ее можно увеличить и можно уменьшить — как на это посмотреть. Поговори с ним! Я отец Юрия. Если я останусь — это ради Юрия, он еще может поверить в отца. Ему еще можно объяснить! И, понимаешь, Тане будет легче. Тане, понимаешь?! Тане. Ведь она твоя дочь. Твоя дочь. Ты понимаешь?!