Караван в никуда - Страница 7

На следующее утро они двинулись дальше, потом снова разбили лагерь, поели, и Аларик снова пел. На третий день впереди показались холмы, пологой линией уходящие к юго-западу. За полдня они добрались до них и обнаружили у подножия холмов семь хижин, аккуратно выстроенных, но поменьше, чем в деревне, где жил принц. Вода тут тоже была, но Пирос сразу же предупредил, что пить ее нельзя, даже прокипятив. Приглядевшись, Аларик увидел, что у воды неприятный желтоватый оттенок. Даже верблюды ее пить не стали.

Из хижин вышли несколько мужчин, приветствуя их. Худощавые, с проступающими на лицах скулами и челюстями, с запавшими глазами, темными кругами под ними, костлявыми руками и ногами, в болтающимися на них просторных одеяниях, так, будто когда-то эти люди были покрепче сложением. Главный среди них, очень рослый, низко поклонился Пиросу и проводил его в хижину. Другие начали снимать поклажу с верблюдов. Аларик вызвался помочь, снял мехи с водой, наполненные в деревне и связанные толстой веревкой.

Худые отнесли воду в шесть хижин, а остальную поклажу убрали в седьмую, ту, что стояла ближе всего к выкопанной в земле костровой яме. Когда все распределили между ними, Пирос и рослый мужчина вышли, завершив переговоры.

– Придется собрать побольше, – сказал товарищам Пирос. – Так что мы пробудем тут целый день, пока они закончат.

Ганио кивнул. Он привез из деревни молодого козленка, положив его себе на колени в нитяном мешке, а теперь он забил его одним быстрым ударом ножа. Он снял шкуру, выпотрошил и повесил жариться на огне. Местные забрали внутренности и кинули в котел, чтобы отварить.

Пока шла готовка, двое худых взяли из хижины, служившей складом, небольшие пустые мешки и пошли вверх по холму за деревней. А затем скрылись за ним. Их не было достаточно долго, а когда они вернулись, в мешках было нечто тяжелое и бесформенное. Двое других отправились туда же, с пустыми мешками, и вернулись с полными. Они делали так раз за разом, сменяя друг друга, а Ганио навьючивал мешки на верблюдов. Пирос принес еще несколько полных мешков из хижин и тоже навьючил на верблюдов.

В какой-то момент Рудд, сидевший у огня, скрестив ноги, и глядевший, как готовится ужин, встал и пошел вверх по холму. Ганио, увидев это, сразу оставил поклажу и пошел за ним. Спустя пару мгновений следом пошел и Аларик, в паре десятков шагов позади. С вершины холма он увидел призрачный город – на горизонте на юге. Рудд спускался с холма, Ганио шел рядом, бок о бок, и что-то говорил ему. Аларик не слышал, что говорит Ганио, но, судя по тону, он говорил мягко и успокаивающе. Наконец Ганио поймал Рудда за руку и остановил. Судя по всему, начал уговаривать вернуться. Подошел Пирос, но не стал спускаться к сыну. Ганио наконец-то удалось развернуть Рудда, и Пирос слегка кивнул ему. И сразу же пошел обратно к костру.

Этой ночью Аларик пел о долгих и опасных поисках сокровищ. Старая песня, которую он услышал очень далеко отсюда, но она показалась ему подходящей. Отрезал себе жареной козлятины, которая оказалась очень вкусной. Увидев осторожный жест Пироса, не стал есть вареные потроха, которые сильно пахли чем-то, похожим на тимьян. Ни Пирос, ни Ганио их не ели. Ел их Рудд или нет, Аларик не увидел. После ужина Пирос поставил палатку, и они забрались внутрь, спасаясь от ночного холода пустыни. Аларик проснулся лишь раз, когда кто-то – не Рудд, который спал рядом с ним, – вылез из палатки, видимо, по зову природы, но ему самому выходить не требовалось, так что он снова уснул.

Утром они испекли немного хлеба на камнях у костра и доели холодную козлятину. Затем Ганио сказал, что, если Аларику любопытно, он может поглядеть, как собирают порошок, раз уж он сюда добрался.

– А это разрешено? – спросил Аларик.

– Да, но смотреть особенно не на что, – сказал Пирос.

Рудд, до этого склонившийся над едой, поднял взгляд.

– Я бы тоже посмотрел.

– Ты уже видел это прежде, – сказал ему отец. – Ничего не изменилось.

– Я хочу посмотреть, – громко сказал Рудд. Встал, бросил недоеденное мясо, развернулся и пошел вверх по холму.

– Мне бы помощь не помешала, – сказал Ганио.

Рудд обернулся и поглядел на отца.

– Не хочешь пойти со мной, отец? Чтобы я под присмотром был.

Пирос глянул на Аларика и ничего не ответил.

– Я пойду, – сказал менестрель.

Он быстро догнал Рудда.

– Можешь рассказать, как его собирают, – сказал он.

– Отец это лучше знает, – мрачно ответил Рудд. – Но он этого боится. Правда, отец?

Пирос глядел на сына, прищурившись.

– И тебе следовало бы, – сказал он. – Погляди, что стало со сборщиками.

– Они умрут прежде срока, даже не вдыхая яд, – сказал Пирос Аларику. – Многие годы бок о бок с ним, никуда не денешься.

– Наверное, я не хочу на это смотреть, – сказал Аларик, делая шаг назад.

– Просто держись подальше от входа в пещеры, – сказал Пирос. – Там будешь в безопасности. Исходящего от них запаха вполне достаточно, чтобы не подходить ближе, чем следует.

– Запаха боится, – сказал Рудд.

– А что за запах? – спросил Аларик.

– С духами не спутаешь, – ответил Пирос. – И с тимьяном тоже.

Аларик на мгновение замешкался. Ганио шел вперед, и, похоже, пока что он вполне здоров. Наконец любопытство взяло верх над сомнениями, и Аларик кивнул Ганио и Рудду. Они забрались на вершину холма. Потом пошли по гребню в западном направлении. Сотню шагов, две. Справа на горизонте дрожал в воздухе призрачный город. Рудд постоянно на него поглядывал, но не порывался бежать туда. Видимо, подумал Аларик, поскольку Ганио крепко его за локоть держал. Вода – или то, что выглядело, как вода – протянулась от города в их сторону, выглядя совершенно как настоящая, вот только ее кромка постоянно колебалась, будто это была вода в тазу, который несли через толпу в таверне.

– Расскажи мне, как его собирают, – сказал Аларик.

Рудд не ответил, и через некоторое время заговорил Ганио:

– Дыхание задерживают. И ничего больше. Такой вонью никому дышать не захочется.

– Собирают, задержав дыхание? – переспросил Аларик.

– Больше никак, – ответил Ганио. – Большой опыт позволяет им делать это долго. Тех, у кого не получается, на работу не берут. Либо они умирают.

– Не слишком привлекательная работа, – сказал менестрель. – Ранняя смерть, а может, и еще более ранняя. Кто же за такую берется?

– Выбора нет, – сказал Ганио. – Принц приказывает, они подчиняются. Конечно, сборщики могут употреблять порошок, сколько захотят. Некоторая компенсация.

Аларик почуял, куда они идут, прежде чем они подошли. Запах действительно отталкивающий, как и сказал Пирос, сильный запах тухлятины, будто потроха на солнце оставили лежать. Он остановился, пропуская вперед Ганио и Рудда. Те сбежали по склону и скрылись под скальным выступом. Постояв, Аларик сделал еще пару шагов и снова встал. Любопытство и осторожность боролись в нем. И все более сильное беспокойство. Сколько бы Ганио ни говорил, что это безопасно, Аларик все не решался.

Вдруг из-под скального выступа выскочил один из худых и ринулся вверх по склону. Аларик услышал, как Ганио что-то кричит, но не разобрал слов. Едва успел отойти в сторону, как худой мужчина пробежал мимо него туда, откуда они пришли.

Ганио высунулся из-под скального выступа и снова крикнул, махнув Аларику рукой. Менестрель поглядел на склон холма. Что же случилось, подумал он, что Ганио и один из худых не могут справиться? С чего бы им думать, что он им поможет?

Он обернулся, услышав топот ног. Пирос и пятеро худых бежали по гребню холма.

– Что там наделал этот глупый мальчишка?! – крикнул Пирос, пробегая мимо Аларика и не дожидаясь ответа.

Двое последних худых схватили Аларика за руки и потащили вперед. Спотыкаясь, едва не падая, Аларик побежал вниз по склону вместе с ними.

Под скальным выступом, в небольшом углублении, где склон холма был почти вертикальным, образуя стену в человеческий рост высотой, виднелась массивная деревянная дверь. Рудд лежал у двери, а Ганио сидел рядом, держа на коленях его голову.