Караул под «ёлочкой» - Страница 58

- Конечно, - губы Антона сложились в озорную улыбку. - И говорил я сейчас больше для тебя, чем для Виталика.

- Сигнальчик, значит, придумал, - Шестюк зло зыркнул на Макарьева и недобро ухмыльнулся. - А ты ловкач, лейтенант!

- Мне есть с кого брать пример. Ты тоже парень не промах...

- Да, головка у тебя работает! А знаешь, вдвойне приятно побеждать умного соперника!

Агент пригладил левой рукой торчащие ежиком волосы на голове. Словно сам себя погладил.

- Умного всегда одолеть приятно, - согласился Макарьев и заинтересованно спросил:

- Кстати, это у тебя в руках случайно не мой пистолет?

- Твой, - подтвердил Шестюк и весело хохотнул. -Вот говоришь, что ждал меня, а оружие оставляешь в соседней комнате. Не хорошо... Пришлось позаимствовать. Временно, конечно.

- Что ж, и на старуху бывает проруха, - пожал плечами Макарьев. - Ладно, давай перейдем ближе к делу. Ты вот сказал, что в моей версии на твой счет есть какие-то неточности. Интересно, какие?

- Нет, ну ты мне определенно нравишься! - Шестюк снова захохотал. - Это же надо! Стоит под дулом пистолета и задает вопросы!

- Спрос, как известно, не бьет в нос, - без тени волнения парировал лейтенант. - А умеренное любопытство никогда не было пороком.

- Умеренное, говоришь? А впрочем, ты прав. Любопытство твое очень умеренное. И во времени, и в пространстве. Ты, надеюсь, понимаешь, что отсюда живым уже не выйдешь? Еще пять - от силы десять минут и тю-тю, Макарьев... Конец!

- Ну, вопрос продолжительности моего существования мы еще с тобой, надеюсь, обсудим. А теперь все-таки вернемся к вопросу о неточностях.

- Гм... Ну, да черт с тобой! Мне сказать не жалко. Ты же скоро будешь очень надежным хранилищем для любых секретов. Прямо, как могила, - Шестюк довольно оскалился, задумался на секунду и произнес:

- Знаешь, иногда очень хочется, чтобы мои действия кто-то оценил со стороны. Согласись, очень приятно, когда тебя считают профессионалом. Особенно, если это говорит поверженный тобой противник.

- Да, в известной степени, это способствует самоутверждению. Хотя бы в собственных глазах, -Макарьев холодно улыбнулся.

- Иногда и этого достаточно. Ты правильно угадал, что я для звонка на КПП использовал Ушакова. Уговорил его, дурака, подшутить над тобой. Он, правда, потом порывался еще раз тебе позвонить. Чтобы извиниться и сказать, что пошутил. Но телефон, как ты уже, наверное, догадался, именно в этот момент вдруг перестал работать. А перезвонить с другого аппарата он, бедняга, не успел. Потому что внезапно заболел и умер, - Шестюк снова осклабился. - Пацан он был зеленый, твой Ушаков. Простой и доверчивый... А когда его трупик остывал в цистерне с жидким азотом, я с Виталиком и Белановым уже доблестно трудился на «Прогрессе». Правда, Виталя?

- Правда, - буркнул в ответ Кузин. Он сидел на стуле бледный и поникший. - Трудился.

- Чудесное получилось алиби! Красиво было придумано, Макарьев, верно? - агент самодовольно ощерил желтоватые прокуренные зубы. - Вывести тебя на диверсантов и одновременно обеспечить себе самое настоящее алиби. Железное алиби.

- Задумано действительно хорошо, - подтвердил Антон.

Лейтенант замолчал, нервно покусывая губы и пристально рассматривая лицо человека, которого совсем недавно считал если не другом, то, по крайней мере, близким товарищем. Он всегда думал, что хорошо знает Женю Шестюка - крепкого, надежного парня, умеющего постоять за себя, всегда уверенного в своих словах и действиях. Но сейчас тот Женька, с которым они плечом к плечу работали на «Союзах» и «Прогрессах», куда-то вдруг подевался. Напротив Макарьева с пистолетом в руке стоял маленький и злобный человечек, похожий на хорька с приплюснутым и вздернутым носиком, с кривой нечеловеческой гримаской на устах, обнажавшей его мелкие и острые с желтизной зубки. Зверек скалился и торжествовал, злобно посверкивая из-под бровей недобрыми темными глазками. Он уже был абсолютно уверен в своей победе. Антон гневно сжал кулаки и спросил:

- А смерть Бехтерева? Она зачем тебе понадобилась?

- Бехтерева я достал под утро. Предложил ему выпить по сто грамм хорошего армянского коньячку - для бодрости, после беспокойной и бессонной ночи. А в стаканчик кое-что незаметно подсыпал... - тонкие и почти бесцветные губы Шестюка расплылись в довольной ухмылке. Агент нервно смахнул тыльной стороной ладони пот с лоснящегося лба. - Я уже точно знал, что после перестрелки с диверсантами ты остался в живых. Сам понимаешь, говорящий майор Бехтерев в такой ситуации мне был совсем ни к чему. Чтобы он через час или два на вопросы контрразведки ответил, что не звонил тебе? Меня это никак не устраивало. Ну, и пришлось попросить майора помолчать. Да ты не расстраивайся, Макарьев. Он хорошо умер, быстро.

- Получается, что ты закрылся со всех сторон, -бесстрастным голосом констатировал Антон. Он едва сдерживал свою ненависть к стоявшему напротив и скалившему зубы в довольной ухмылке человеку. - Даже и не подступишься. Признайся честно, наверное, уже решил, что оставил всех нас с носом? Ну, а тут вдруг такая неожиданность: я вылез со своим рассказиком на «посиделках». Вот ты и заволновался. Так ведь?

- А ты бы на моем месте не заволновался? - глаза Шестюка снова недобро блеснули. - А вообще, конечно, ты молодец. Трупик Ушакова нашел вполне профессионально.

- Спасибо за комплимент, - одними губами усмехнулся Макарьев и с едва заметной иронией добавил:

- Мне исключительно приятно услышать такую высокую оценку именно от тебя.

- Даже жаль такой талант губить, а придется, - с наигранной озабоченностью вздохнул Шестюк и поиграл пистолетом. - Но только сначала, Антоша, ты мне тоже кое-что расскажешь. Меня очень интересует, кто все-таки видел меня около «газика»? И какую потерянную мной вещь ты нашел в самой машине?

- Отвечу на все твои вопросы с величайшим удовольствием, - Макарьев уже совершенно искренне широко улыбнулся. - Тебя никто около «газика» не видел и ничего я в автомобиле не находил.

Агент несколько бесконечно долгих секунд сверлил лейтенанта недобрым взглядом.

- Нехорошо, Макарьев, - голос Шестюка едва заметно напрягся, и он укоризненно покачал головой. - Я тебе исповедовался со всей, понимаешь ли, откровенностью, с открытой душой... А ты? В героя решил поиграть, лейтенант? В Мальчиша - Кибальчиша?

- Не веришь? Жаль... - Антон сокрушенно вздохнул. - А я говорю правду. Все, что ты слышал сегодня в кабинете у Лопатина - это всего лишь моя выдумка. И порез на левом колесе «газика», и штуковина, которую якобы я нашел в машине. Я же просто хотел спровоцировать тебя на эту нашу встречу. Лицом к лицу. И вот видишь, получилось.

- Сука ты, лейтенант, - зло прошипел Шестюк. Лицо его побелело от гнева, а глаза хищно прищурились. - Все равно моя взяла, слышишь? Ты сейчас подохнешь! Неужели ты этого не понимаешь? Я же сейчас кончу и тебя, и этого придурка!

Он кивнул подбородком в сторону оцепеневшего от страха Кузина и ловким движением выхватил из кармана десантный нож. Щелкнуло, раскрываясь, лезвие.

- Да, экипировался ты солидно, - уважительно заметил Макарьев.

- Виталика я пристрелю из твоего пистолета, -сообщил Шестюк, делая короткий шажок вперед. - А тебя немного порежу вот этим маленьким ножичком. Пистолетик положу в твою руку, а на ноже оставлю отпечатки пальцев нашего Виталика. Вот и получится, что Виталик напал на тебя. Зарезал он тебя, гад. А ты, значит, теряя сознание, успел пальнуть в него из табельного оружия. И все, Антоша, концы в водичке.

Ни один мускул не дрогнул на окаменевшем лице Макарьева. Чуть прищурив глаза, Антон внимательно следил за каждым движением агента.

- Кстати, Виталику я положу в карман свой старый шифроблокнот, - продолжал витийствовать Шестюк. -Пусть следствие разбирается, кто из вас настоящий вражеский агент!

Кузин испуганно шмыгнул носом, заерзал на стуле.

Макарьев хранил молчание. Рот его сжался в жесткую линию.