Каратель - Страница 11

Он почти силой заставил Светлану выпить стопятидесятиграммовый стаканчик… половина жидкости при этом расплескалась. Он прикурил сигарету и сунул ей в губы.

Мимо них проехала милицейская машина, через пару минут – еще одна. Началось, подумал Иван…

Еще через несколько минут Светлана успокоилась. По крайней мере – внешне.

– Поехали домой, Ванька, – сказала она. – Я очень устала. Таранов стиснул зубы.

– Поехали домой, Ванька, – сказала она. – Я очень устала.

– Нет, – сказал Иван, – к тебе домой нам нельзя.

– Почему? – спросила Светлана. – Почему я не могу поехать домой?

– Потому что нас будут искать. У тебя – в первую очередь.

– Кто?

– Это долго объяснять, но к тебе нам нельзя. В этом я виноват – я тебя подставил… теперь придется скрываться.

Светлана смотрела на Таранова сбоку – непонимающе, тревожно. «Девятка» катилась по ночному городу. На заднем сиденье лежала сумка с миллионом долларов, на полу – груда оружия.

– Куда же мы теперь? – спросила Светлана. Таранов не ответил – он обдумывал ситуацию. А ситуация была дрянь: его ищут менты, его ищут бандиты. Бандиты, в отличие от ментов, будут вести розыск всерьез и упорно – у них есть стимул. Миллион баксов и центнер героина – серьезный стимул. Есть за что стараться.

А есть еще и Организация, действия которой предсказать сейчас невозможно. Но помнить об Организации следует всегда. Их оперативные возможности на порядок выше, чем у Козыря.

В активе же у Таранова есть миллион баксов и… и больше ничего. Не считать же активом гору огнестрельного железа и полдюжины гранат. Но самая главная проблема – отсутствие документов. Элементарная проверка нарядом ГАИ окончится задержанием. А задержание – арестом и тюрьмой. Строго говоря, документы у Ивана были. Но – дома у Светланы. А туда теперь нельзя.

– Что же ты молчишь, Иван? – спросила Светлана.

– У тебя документы с собой?

– Да… почему ты спросил?

– Загранпаспорт с собой?

– Да, все с собой – оба паспорта и права. А что?

– Виза открыта?

– Да, «шенген»… да в чем дело? Почему ты спрашиваешь?

Таранов щелкнул зажигалкой, лицо в темени салона осветилось. Иван прикурил и сказал:

– Завтра же ты улетишь в Лондон.

– В Лондон? – удивленно спросила она.

– В Париж… в Амстердам. В общем, ближайшим рейсом, на который будут билеты. Главное – подальше.

– Я никуда не полечу без тебя.

– Светлана!

– Я. Никуда. Без тебя. Не полечу, – твердо повторила она. И Таранов понял, что она действительно никуда не полетит, и нет такой силы, которая заставила бы ее переменить решение.

– Ну что ж, – сказал он, – в таком случае есть только одно место, где мы сможем отсидеться.

Они попили кофе в круглосуточно открытой забегаловке, наполненной алкашами и наркоманами. Они были чужими в этом гадюшнике, и на них сразу обратили внимание. Авторитет местного разлива впился в Светлану взглядом и даже начал подниматься из-за стола… Иван посмотрел ему в глаза, и «крутой» сразу сел на место. Они взяли с собой десяток бутербродов, пару бутылок минералки и ушли.

В машине Таранов изучил паспорта убитых боевиков. Выбрал один. Покойный владелец паспор-тины был похож на Ивана весьма отдаленно. Да еще и моложе на восемь лет… но ничего более подходящего не было. Он изучил паспорт: Грибачев Альберт Анатольевич… пол. муж… 17.08.67… место рождения гор. Владимир. Зарегистрирован во Владимире… Военнообязанный… зарегистрирован брак с Гусевой Еленой Петровной 1970 г. р. … Дети: Антон 91-го года рождения и Вероника 95-го.

Вот так, Иван Таранов. А как ты думал? Каждый выстрел не только убивает бандитов. Он делает жен вдовами, а детей сиротами. Шестилетняя Вероника и десятилетний Антон Грибачевы остались сиротами… сейчас они спят, им снятся какие-то, наверно, хорошие сны, а их отец лежит в луже крови на северной окраине Санкт-Петербурга… Ты хорошо стреляешь, Иван Таранов. Хорошо и быстро. Быстрее, чем стрелял Альберт Анатольевич Грибачев.

– Что ты, Ваня? – спросила Светлана. Он хотел было сказать: у него остались дети. Двое детей: мальчик и девочка. Антон и Вероника… Безо всякого выражения Таранов произнес: – Ничего… все в порядке.

Он опустил паспорт, права и техпаспорт на «девятку» в карман. Потом сорвал чехол с заднего сиденья и упаковал в него оружие.

Гаврюшенко ждал звонка Козыря. Но, разумеется, не дождался. Вору нечего было сказать генералу – он сам не имел никакой информации из Петербурга… Время перевалило за полночь. Гаврюшенко мстительно подумал: ну, я тебе, законник, устрою, – выпил виски и лег спать. Спал плохо – ворочался, храпел и разговаривал во сне… А Козырь все-таки дождался звонка Танцора.

Танцор был сильно нетрезв, что, вообще-то, на него не похоже. Выпивал Танцор редко и мало, наркотиков не употреблял вовсе. Но на момент звонка Козырю был нетрезв сильно. Он пьяно и дерзко сказал, что все накрылось, что Пивовар снова положил всех и ушел. С бабками. С товаром… хоть голову с меня снимай – ушел!

Козырь, как ни странно, не вспылил. Он выслушал Танцора спокойно и сказал только:

– Проспись, Никита. Найди нору надежную и проспись. Завтра разговаривать будем. Больше не пей – ты мне трезвый нужен.

После общения с Танцором Козырь долго ходил по гостиной. Он был опытный и умный человек… не был бы умный – не дожил бы до своих лет. Козырь мерил шагами гостиную и думал… Только за одни сутки команда понесла огромные людские потери. Таких не было с девяносто восьмого, когда после долбаного дефолта Козырь ввязался в войну с Жерехом. А Жерех нашел какого-то подрывника, и подрывник взорвал к черту кафешку, где собирались бойцы Козыря. Погибли сразу пять человек. Жереха потом расстреляли в Нижнем вместе с любовницей и телохранителем. … по одиночке перебили его бригадиров. Вот только подрывника не достали.

Козырь подкинул ясеневое полешко в камин. За распахнутым окном была теплая июньская ночь, но в гостиной горел камин. Козырь подкинул полешко и вернулся мыслями в сегодняшний день… команда понесла колоссальные человеческие потери и понесет еще огромные финансовые. Козырь смотрел на вещи здраво – жизнь научила, что потери неизбежны. Денежные – самые незначительные изо всех возможных. Значительно серьезней потеря людей. Еще хуже – потеря авторитета… Козырь вспомнил слова ментовского генерала: вы в этом деле – шестеренка… Любой другой заплатил бы за такие слова дорого.

Так что же происходит? Кто так подло братву кидает и мочит по беспределу? Кто этот Пивовар? Кто стоит за ним?

Козырь отдавал себе отчет, что за происшедшее и он несет ответственность. Возможно, больше других… Танцор ведь предупреждал: темный человечек этот Пивовар, подставной. А он, Козырь, не поверил. Последствия – налицо: казна трещит по швам, братва перебита, мент – сука – за горло берет… Надо найти Пивовара. Надо во что бы то ни стало найти Пивовара.

Потрескивали дрова в камине, ночной ветерок чуть-чуть шевелил штору.

Глубокой ночью Лидер и Председатель, прилетевший из Москвы всего на одну ночь, сидели в офисе «Анти-клуба». За окном шел дождь, а в кабинете было сильно накурено.

– Что будем делать, Евгений Дмитрич? – спросил Лидер. Он доложил Председателю о дневной беседе с Тарановым. Скрыв при этом, что дал команду Паше на ликвидацию Африканца. Зато предельно обострил внимание на «намерении» Таранова осветить деятельность Организации.

Председатель сидел нахмурившись… курил, молчал. В недалеком прошлом Евгений Дмитриевич Кондратьев был полковником ФСБ. Вместе с Шаховым он стоял у истоков Организации, но, в отличие от Лидера, Председатель первоначально планировал работу не силовыми методами. Во главу угла чекист ставил сбор информации на наркоторговцев и их покровителей. И – дальнейшую реализацию через государственные структуры… иногда это действительно удавалось. Но чаще – нет. Полуразложившаяся, сильно коррумпированная милиция фактически не работала. Энтузиасты-одиночки – не в счет, погоды они сделать не могли. Госбезопасность, обескровленная за годы «реформ», пыталась бороться. Но силы были явно не равны – в Управлении ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области по линии наркотиков работало всего несколько человек. Их можно пересчитать по пальцам. Одной руки.