Капли дождя (ЛП) - Страница 65

— Пойдём спать, хорошо? — её голос такой мягкий, что звучит почти как шёпот.

— Хорошо. — Я надеваю боксеры и забираюсь в постель.

Она переодевается и присоединяется ко мне под одеялом.

— Я солгал тебе. — Это просто срывается.

— Когда? — Она переворачивается на бок, и мы оказывается лицом друг к другу.

— Татуировка на внутренней части моей руки, означающая «Освобождение» не о том чувстве, что я испытываю, когда плаваю. Это ответ, который я всегда даю людям. На самом деле это означает, что плавание — мой билет отсюда, подальше от него. Когда я смотрю на неё через очки, она напоминает, что мне надо сосредоточиться на плавании ещё больше, стать ещё быстрее и стараться усерднее, потому что я знаю, что несмотря ни на что, если буду выполнять эти вещи, то в один прекрасный день я буду свободным. Я освобожусь от него. Вот почему я сделал эту татуировку именно там.

Слёзы застывают в её глазах.

— Я не знаю, что сказать, — говорит она. — Знаю, что ты ещё многого обо мне не знаешь, но сейчас я не могу ничего придумать. Думаю, что ты официально выиграл этот раунд.

Посылаю ей небольшую улыбку, но знаю, что она видит, как выражение моего лица меняется. Она очень хорошо знакома с этим взглядом.

— Это моя вина, что всё продолжалось так долго. — Чувствую, что признаюсь ей в своих самых больших грехах. Они вот-вот выльются из меня, и я не знаю, смогу ли их остановить.

— Как ты до сих пор можешь в это верить?

— Это правда. Я самый старший и самый сильный из нас четверых. Мне следовало положить всему этому конец много лет назад. — Мои глаза наполняются слезами. Я втягиваю нижнюю губу и кусаю её. Не хочу плакать перед ней. Я никогда не плачу. — Он причинял им боль снова и снова, — шепнул я ей. Слёзы просачивается против моей воли и стекают по лицу.

Выражение её лица даёт мне понять, что её сердце разрывается от боли, которую я испытываю.

Я сжимаю руки в кулаки. Я знаю, как это отключить. Я умею отгораживаться от эмоций и ничего не чувствовать. Это то, что я совершенствовал на протяжении многих лет. Только сейчас это не работает. Она поднимает руку и, убрав прядь волос с моего лба, обхватывает ладонями моё лицо. Одно лишь её прикосновение даёт мне ощущение спокойствия.

— Дрю, почему ты пытаешься взять на себя ответственность за то, что он сделал? Он ужасный, жестокий, больной человек. То, что он делал и говорил, — его действия, которые ты не мог контролировать. Это всё на его совести. Ты и Бо были детьми, его детьми, и он злоупотреблял своей привилегией быть вашим отцом. Ты не можешь отнять у него вину и проецировать её на себя. Ты этого не делал. Это его выбор. Ты не сделал ничего плохого. — Она говорит именно то, что я думал многие годы. Признать, что я мог ошибаться или должен был взглянуть на ситуацию с ним как-то иначе, — непостижимо для меня. Это настолько большая часть того, кем я являюсь и как мыслю.

— Элли, я не защитил их. — Я сильно зажмуриваю глаза. Они горят. Мой подбородок дрожит, и я всасывают воздух через нос. В горле образуется огромный комок, и слёзы всё-таки начинают скатываться по моим щекам. Эта эмоция настолько сильна, что как бы ни старался, я не могу сдерживать её в себе. Я не могу вспомнить, когда плакал в последний раз. Ах, да, могу.

— Но ты защищал. Так много раз, что мы, вероятно, даже не можем их сосчитать. И, честно говоря, вероятно, не имело бы значения, что ты делал в других случаях, потому что он не собирался меняться, и в любом случае нашёл бы способ причинять вам боль.

— Я должен был остановить его раньше.

— Милый, ты не можешь изменить то, что уже произошло. Но тебе нужно радоваться сегодняшнему дню. Сделай глубокий вдох и вспомни, что сегодня ты его остановил. Сегодня это всё, что имеет значение, и он больше никогда не прикоснётся ни к кому из вас. — Она права.

— Я остановил его сегодня. — Делаю глубокий вдох, и вместе с ним приходит ещё больше слёз. Теперь он знает, что несмотря ни на что, больше не может контролировать нас. Я могу быть причиной того, что случилось с ними сегодня, но я защитил их будущее. Отныне я всегда буду отстаивать себя и бороться за них. Сегодня мой отец потерял свою власть и, где бы он ни был, он это знает.

Элли натягивает одеяло на наши головы, и я знаю, что она делает. Она создаёт крошечный пузырь, безопасное место, где существуем только мы. И в этом пузыре я заключаю её в свои объятия и плачу. Плачудо тех пор, пока не остаётся слёз, и мы засыпаем.

Глава 21.

Элли

Меня будит шум на кухне. Я выскальзываю из постели и спускаюсь вниз, чтобы посмотреть, что там происходит. Ни при каких обстоятельствах не хочу, чтобы Дрю проснулся. Ему необходим отдых.

Зайдя на кухню, я вижу стоящего у холодильника Бо, и, подняв глаза, он видит меня.

— Привет, когда ты пришёл? — смотрю на часы и вижу, что сейчас 6:30.

— Несколько минут назад.

Я подхожу к нему и обнимаю. Я рада, что он здесь.

— Почему бы тебе не присесть, а я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

Он вздыхает и садится за кухонный стол.

— Спасибо. — Он выглядит таким уставшим.

— Твоё лицо выглядит лучше.

— Да, меня увидела старшая медсестра, которая следит за мамой. И следующее, что я помню, это как она очистила раны и зашила мою губу. Наверное, мне стоило остаться с мамой. Медсестра думает, что у меня лёгкое сотрясение, но это неважно. Теперь всё закончилось. — Я протягиваю ему три таблетки ибупрофена и большой стакан воды.

— Как насчёт омлета и фруктового коктейля? — Мягкая пища, вероятно, лучший вариант для него.

— Идеально. Спасибо, Элли.

— Всегда пожалуйста, Бо.

Он направляется в гостиную и ложится на диван. Я протягиваю ему пакетик замороженной черники для опухшей скулы, и через пять минут он отключается. Моё сердце болит за него. Накрываю его одеялом и возвращаюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак. Предполагаю, что Дрю тоже не ел, поэтому достаю картошку для картофельных оладий и упаковку бекона.

Около восьми на кухню спускается Дрю, осматриваясь. Он надел спортивные шорты, и хотя сейчас не подходящее время любоваться им, я не могу удержаться. Его фигура, кожа, мышцы — он прекрасен. Он замечает Бо и затем видит всю еду, что я приготовила.

— Ты сделала это для нас?

— Да. Я подумала, что ты будешь голодным, когда проснёшься.

Он подходит ко мне и целует в лоб.

— Люблю тебя.

Я немного наклоняюсь к нему. Ничего не могу с собой поделать.

— Я тебя тоже люблю.

Дрю протягивает телефон, и я вижу сообщение от тёти Эллы. Она оставила Мэтта сегодня у себя. Мы согласны, что ему лучше держаться сейчас подальше от школы. Огромная часть меня хочет пойти и забрать его. Я чувствую, что мы все должны быть вместе, но это, наверное, к лучшему. Он ещё так молод, и ему не нужно видеть этим утром Дрю и Бо. Им тоже нужно немного времени, чтобы всё осмыслить и исцелиться, не беспокоясь о том, как всё объяснить Мэтту.

В половине девятого звонит тренер Блэк и сообщает, что мы трое освобождены от занятий до понедельника. Несмотря на то, что я ненавижу отставать от школьной программы в конце учебного года, часть меня это не волнует. Я всё равно закончу школу, и меня уже приняли в Джульярд. Я там, где должна быть, и это со своим парнем и его милым братом.

После того, как Бо позвонил в 911, к дому подъехала съёмочная группа, которая сняла, как их маму загружают в машину скорой помощи, а Дрю арестовывают. К девяти часам все уже знали, в каком ужасе жили мальчики и их мама.

В начале десятого раздаётся стук в дверь, и, открыв её, я обнаруживаю по ту сторону Лейлу.

— Лейла. Привет, как ты? — на её лице выгравированы тревожные морщинки, и она нервно заламывает пальцы.

— Я в порядке. Я просто хотела прийти... — её взгляд покидает меня и останавливается на Бо, который подошёл ко мне сзади. По языку его тела можно сказать, что он напряжён и полностью закрыт, но эти двое смотрят друг на друга так, как будто меня здесь нет.