Капкан на демона - Страница 11

– Что это за категория такая? – сощурил глаза опер.

– Наиболее активные наши посетители. Те, кто ходит регулярно, в определенные дни. Смотрит конкретных девушек.

– То есть фанаты этого дела! – хмыкнул Прудников.

– Между прочим, к вашему сведению, в две тысячи пятом году суд города Осло признал стриптиз разновидностью искусства не хуже оперы или балета. И уравнял стрип-клубы с театрами в правах на налоговые льготы.

– Опять старая песня…

– Да! Вы же уверены, что это пошло. А еще в начале двадцатого века знаменитая Айседора Дункан, гражданская жена Сергея Есенина, часто танцевала полуобнаженной, с открытой грудью и в прозрачной юбке!

– Хорошо, это прекрасное, гениальное искусство, только списки дай.

В этот момент принесли распечатанный список. Клиентов оказалось сорок семь. Прудников тяжело вздохнул.

– Ох! Нелегкая эта работа – из болота тащить бегемота! – съязвил Крученых.

Так хочется спать, так сладко нежиться под одеялом, когда не надо рано утром вставать на работу… И Вера Лученко спала бы до бесконечности, но сквозь сон слышала шорох, и этот звук тонкими струнами потихоньку вытаскивал ее из глубин дремы. Ну конечно, это любимый собирается на работу. Значит, можно уснуть?…

Она повернулась на бок и уткнулась носом в подушку. Но уснуть уже не получалось. Теперь она слышала жужжание, Андрей брился в ванной. И главное, в воздухе витала едва заметная волна его тревоги. Ни за что на свете, никто и никогда эту волну не учуял бы, но Вера – сверхчувствительный локатор, она ловит малейшие оттенки человеческих эмоций. Может, потому и стала психотерапевтом…

Еще Пай такой же чувствительный, особенно к запахам. Андрей уже, как обычно, вывел его, покормил, и спаниель свернулся калачиком в своем кресле. Вот только сейчас поднял голову и внимательно посмотрел на хозяйку своими восточными глазами цвета крепкого черного чая: почуял, что она не спит.

Бесшумно ступая, Андрей вошел в комнату. Пай спрыгнул с кресла и начал ластиться к нему.

– Тихо, – шепнул мужчина, – мамочку разбудишь…

– Он знает, что мамочка не спит, – сонно пробормотала Вера из-под одеяла.

– Мы тебя разбудили? Прости, я сейчас уйду, и ты выспишься.

– Ну почему? – прохныкала она.

– Что почему? – удивился Андрей, застывая с засунутой в джинсовую рубашку одной рукой.

– Почему утро наступает именно тогда, когда я сплю?!

Андрей улыбнулся, пес запрыгал вокруг него и тут же подскочил к мамочке. Пришлось Вере сесть, чтобы Пай не затоптал ее своими тяжелыми спаниельскими лапами.

– Коне-е-е-ечно, тебе хорошо. – Она продолжала хныкать. – Сядешь сейчас в свою машинку, вжик – и ты уже на работе. А мне потом трястись в автобусах, давиться в метро…

Они уже несколько месяцев жили в своем домике в Пуще-Водице. До Киева совсем недалеко, и все же не город, а пригородный поселок, нужно какое-то время потратить, чтобы добраться. В дни, когда Вера работала в первую смену, Андрей Двинятин доставлял ее на своем «пежо» прямо к поликлинике. Но иногда у нее случались и вторые смены, и тогда приходилось ехать в город одной, на автобусе до метро, потом на троллейбусе… А любимому всегда с утра на работу – в свою ветеринарную клинику.

– Сколько раз я тебе говорил, что нужно нам в придачу к своему дому завести еще одну машину. Научишься водить, и…

– Я? Водить машину?! – Вера в ужасе накрылась одеялом, потом все же высунула нос. – Ты же знаешь о моих взаимоотношениях с техникой! Она и я – две вещи несовместные, как гений и злодейство.

Пай ухитрился лизнуть Веру в нос, она рассмеялась и потребовала, раз уж ее так жестоко разбудили, немедленно подать завтрак. На завтрак сегодня был чай, творожок и гренки. И очень маленький кусок шоколадного тортика. К завтраку, так и быть, она надела халат, обула тапочки и села на диван к журнальному столику. Из окна в комнату запрыгивали лучи утреннего солнца и весело отражались от чайной ложки.

– Но за годы нашей совместной жизни ты освоила и мобильник, и компьютер, – заметил уже полностью собранный Андрей. – Ты теперь современная женщина. Уверен, что водить машину тебе понравится, это только кажется страшно, а на самом деле…

Вера вздохнула и сказала:

– А на самом деле я сразу перепутаю педали или поверну не в ту сторону.

Они помолчали. Она со вкусом допивала чай, он мысленно уже был в пути.

– Ладно, давай уже, – произнесла женщина. – Рассказывай про свои проблемы.

– Какие такие проблемы? – удивленно вскинулся Двинятин.

– Рабочие, конечно, какие еще. Связанные с отравлениями.

Он остолбенел. Все-таки трудно привыкнуть, что твоя женщина – волшебница. Что от нее ничего не скроешь, даже если ты и не таишься, а просто забыл рассказать. Что она может догадаться о твоем настроении не по лицу, а по спине… Но он все-таки задал свой обычный глупый вопрос:

– Откуда ты знаешь?

– Элементарно, Ватсон. – Ей было смешно. – В последние несколько дней ты приезжал с работы немного позже. Это, как говорит мой любимый литературный персонаж Фандорин, раз. Потом, твоя задумчивость, затуманенные глаза – это два. И наконец, твои книги по ветеринарии лежали на столе, открытые на страницах с описаниями ядов и противоядий. К тому же в Яндексе ты искал слова «Антидотная терапия у собак».

– Ты права, – вздохнул Андрей.

Вера тоже сделалась серьезной.

– Неужели все так плохо, милый? Не понимаю, зачем травить породистых хозяйских псов, это уже из ряда вон…

– Но как ты об этом догадалась? – снова изумился он.

Она пожала плечами.

– Вот этого сама не знаю, не могу объяснить. Наверное, при обычных отравлениях, когда отраву разбрасывают по велению городского начальства наши бравые коммунальные службы, ты так не переживаешь. Как ни страшно это звучит, мы привыкли. К тому же тогда гибнут только бродячие псы, ведь своим домашним любимцам хозяева запрещают поднимать с земли всякую гадость… Ты хочешь, наверное, чтобы я помогла тебе разобраться?

– Я не хотел тебя беспокоить, – смутился Двинятин. – У тебя и так своей работы полно, и люди к тебе постоянно обращаются с проблемами…

Он действительно был серьезно озабочен. В последнее время в районе, где находилась его ветеринарная клиника, участились случаи отравления собак. Эта вспышка отравлений не была вызвана весенним обострением жестокости коммунальщиков: никаких объедков, по словам хозяев, собаки с земли не подбирали, но вскоре после прогулки у некоторых из них начинались судороги, паралич, рвота. Ветеринарная медицина оказывалась бессильна. Кто-то целенаправленно травил невинных животных, доставалось и бездомным, и домашним. Несчастные владельцы прибегали в клинику со своими питомцами или вызывали ветеринаров на дом, как правило, когда уже было поздно: яд успевал слишком глубоко проникнуть в организм питомца. Да и что за яд, было пока неясно.

Вера произнесла:

– Ну да, ты не хотел беспокоить. Но решил, что если я помогаю распутывать разные криминальные истории и вытаскиваю всяких бедолаг из трудных ситуаций, то уж с твоей проблемой справлюсь играючи. Как фокусник, выну тебе из шляпы кролика, то есть отравителя, и поднесу на блюдечке.

Он промолчал, но было видно, что именно такие у него имелись соображения.

Вере ужасно не хотелось снова становиться спасительницей, палочкой-выручалочкой. Но это ведь собаки… Тут никакие соображения типа «надоело», «сколько можно» не работают. Собаки – это любимые существа, особенно, конечно, Пай.

– Хорошо! Едем к тебе на работу. По пути расскажешь подробности.

История, которую рассказывал Андрей, к радости не располагала. Отрава настигала самых породистых собак на его участке, самых любимых его пациентов. На горе хозяев было больно смотреть. После пятого случая Двинятин пришел в ярость и решил сам найти отравителя во что бы то ни стало. Он потратил несколько вечеров, обходя дома в микрорайоне и следя, не станет ли кто-то что-то разбрасывать, вообще стараясь примечать странное поведение братьев по разуму. Но ничего не заметил. Узнав об этом, коллега Андрея, ветеринар из другой клиники, сказал: «Старик, это не наше дело, наша работа – лечить, а предотвращать действия ненормальных – дело милиции». Но ветеринар Двинятин был слеплен из другого теста, он не мог сидеть сложа руки и наблюдать, как гибнут домашние любимцы, которые никому не в состоянии причинить никакого зла. Это несправедливо!