Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма - Страница 10

Последняя автоцистерна. Пройдено, проделано на брюхе полпути. До задних колес десять раз оторвать локти от дорожного снега, десять раз выбросить вперед согнутую в колене ногу, десять раз оттолкнуться ребрами подошв.

Разбитая колонна

То, что услышал капитан за спиной, не походило на звуки, к которым он уже стал привыкать. Какой там разрыв мины или даже снаряда. Оглушительный хлопок, словно лопнул воздушный шар размером с дирижабль. Не успел! От попавшей ли мины или всего лишь от пули, выбившей искру о стенку цистерны, вспыхнули бензиновые пары, и мощь, заключенная в тесные топливные емкости, разорвав их в клочья, вырвалась наружу. Одна из задних цистерн. Сейчас наступит очередь остальных, тоже пробитых (скорее всего, бронебойными пулями). Оставалось, что называется, спичку поднести. Веселую цепную вакханалию подхватит и та гигантская бочка с жидкой смертью, что находится у него над головой.

Шепелев выкатился из-под днища автоцистерны. Краем глаза ухватил разрастающиеся в его сторону черные клубы, из которых выглядывали пионерскими галстуками красные языки. Оттолкнувшись двумя ногами, «ласточкой» капитан нырнул, как в воду, в сугробы. Ухнув в холодную, забившую глаза белизну, почувствовал, как над головой пронеслась волна невероятного жара. Виляя телом и по-кротовьи работая руками, капитан зарывался в снег как можно глубже…

…Горящие автоцистерны, под которыми таял дорожный снег и ручьями стекал на обочину, поделили колонну надвое. Из одной половины в другую перебраться было невозможно. Тогда придется огибать огонь и жар по сугробам, подставляясь под пулеметный, автоматный и винтовочный огонь финнов. За подожженными автоцистернами во второй, задней, части колонны находились три грузовика, трактора и волокуши. Над бронесанями вырастали головы и силуэты по пояс бойцов в белых масхалатах. Пули, вылетавшие из лесных сугробов, проходили сквозь головы, заставляя их вздрагивать, пробивали грудь. Иногда целые очереди прошивали белые маскировочные балахоны. Над бронелистом волокуш через равные паузы появлялось винтовочное дуло и звучал одиночный винтовочный выстрел.

– Мой уже никуда не годится, – сказал Жох, рассматривая выданный вчера на складе вместе с остальным обмундированием масхалат, верхняя часть которого сейчас была плотно набита тряпками. Сквозные пулевые отверстия разодрали грудь и спину чучела в лохмотья.

– Ну, ты и ловчила, парень, – сказал старшина, достававший из подсумка патрона и заряжавший винтовку.

– Ты, прав, старшина, жох я. Натурально, – согласился вор, расправляя кукле плечи. – Сколько свинца мы на себя оттянули, а, старшина?

– Хилая радость, парень, – старшина снарядил пятизарядный магазин, заслал патрон в патронник.

– Хоть такая, старшина.

Недалеко от санного борта разорвалась мина, подняв тучу из снега и дорожной земли. По бронелисту застучали осколки, волокушу встряхнуло, старшину, стоявшего на колени, бросило на Жоха. Но больше всего пострадали куклы, которых выставили в этот момент над санным бортом. Одной из них голову снесло начисто.

– Сиди и жди, ат тебя так, прилетит в санки, не прилетит, – толчком в спину возвращая старшину в прежне положение, проворчал Жох.

– Так это и есть война, парень. Попадет – не попадет…

…Черные клубы бесновались над дорогой. Пламя жадно пожирало кислород карельского леса и сыто рыгало черными клубами во все стороны. Под прикрытием дымовой завесы капитан пробирался по придорожным сугробам. Выдергивал ноги, выбрасывал их вперед, утопал, падал, зарывался в снег головой, когда его накрывало удушливое облако, полз в снегу, что твоя землеройка. Выбирался из сугроба и снова уходил в него с головой, когда обдавало выхлопом жара. Но капитан продвигался. Выбравшись на дорогу, добежал до машины, прыгнул под нее и продолжил свой путь.

Наконец он добрался до нужного грузовика. Дорожная земля перед его кабиной была изрыта воронками. Оказавшись за передним колесом, Шепелев увидел, что живых под грузовиком не осталось. Еще вели стрельбу из кузова. Очередное попадание из леса пришлось по центру бокового борта, капитан услышал, как трещат его доски. Попадание гранатное. Финны, суки, лупили еще и из гранатометов…

А сержант Лев Коган в этот момент отбросил «Маузер» с присоединенным – доделал Лева начатое замполитруком – деревянным прикладом, из которого сержант вел огонь по лесу. Вел огонь под прикрытием заднего борта. Лева отбросил «Маузер», когда мина выбросила снежный фонтан из-под этого самого заднего борта, разметала доски ящиков и консервные банки. Лева тогда прыгнул вниз и попал точно в центр небольшой минной воронки. Он поднялся на колени и закричал. Закричал, когда увидел, во что превратились два его друга, Тимофей и Омари.

– Ложись, твою мать! – навалился на него откуда-то капитан Хромов, валя на землю. – Зашибет!..

– …Ломай! Быстрее, быстрее! – торопил капитан двух оставшихся в живых бойцов из тех, что ехали в этой машине. Капитан тоже открывал защелки, откидывал крышки, заколоченные ящики разламывал ударом винтовочного приклада, брался за следующий. В открытом ящике капитан нашел новенький «ручник» Дегтярева.

– Почему у вас в машине пулемет, а вы с винтовкой?! – Шепелев понял, что он изливает сейчас на солдат свою нервозность: а вдруг огнемета здесь не окажется? Если лейтенант перепутал машины или обманулся комиссар, тогда его, капитана, бег под обстрелом – напрасная трата времени.

– Мы не знали, – оправдывался красноармеец в шинели и буденовке. – Нам не говорили.

Патронные и гранатные, легко узнаваемые по толщине ящики просто отставляли в стороны. В трафаретные надписи не вникали. Если не имеешь с этим дела каждый день, то не сразу вспомнишь, что означают буквенные сокращения и цифры.

– Осторожно, – Шепелев, ухватившись за шинельное сукно, оттащил бойца от огромной дыры в брезентовом пологе. – Под снайпера подставляешься.

– Товарищ капитан! – радостно позвал другой боец. – Кажется, нашел.

Из оберегающих от глаз и влаги досок, из фиксирующих реек и стружки выглядывала серебристая округлость бака, похожего на водогрей «Титан». Но в безобидном с виду баке дремала не вода, а горючая помесь керосина с мазутом.

– Ставим на попа! – скомандовал капитан, запуская руки в ящик. К нему присоединились еще две пары рук.

– Осторожно, беремся только за бока, не хватайтесь ни за какие штуки! Поднимаем!

Подняли. Резервуар с красной надписью на боковой выпуклости «ОФ-120» напоминал бак самогонного аппарата, к которому еще не присоединили змеевик. От горлового отверстия отходила длинная труба огнетушительного типа в виде неширокого раструба. Капитан окрестил ее для себя наконечником и сразу отвел наконечник от бака, направив горизонтально. Вверх-вниз водить струей можно, значит, перемещением одного наконечника, а вправо-влево – крутя вместе с трубой и бак. Понятно.

Принцип действия комиссар давеча пояснил, хотя капитан его об этом и не спрашивал. Значит так. Струя горючей смеси выбрасывается из резервуаров при помощи газов от сгорания порохового заряда. Огнемет однозарядный, то есть струя пошла и, нравится тебе-не нравится, передумал-не передумал, а жги, пока все до конца не спалишь. Комиссар пообещал, что длина выброса сто-сто двадцать метров. То, что нужно. Теперь его врубить бы.

Так, с батареями и проводами понятно – выбрасываемая смесь загорается от накаляющейся на выходе металлической нити. Накалить ее, вдавив черную кнопку, можно хоть сейчас. Но рано.

Капитан скомандовал:

– Толкаем ящик к прорехе!

На лицах бойцов читалось уважение к хитрому баку и надежда, что это сверхоружие выручит. Хорошо бы так…

Они вытолкали ящик к дыре в брезенте.

– Увеличивай! – скомандовал капитан и рванул брезент с одного края, увеличивая дыру и сектор ведения огня.