Капитан - Страница 68

Резко развернувшись, он увидел перед собой императора и, не найдя ничего лучше, от растерянности поздоровался.

— Добрый день… ваше величество!

— В самом деле? — ухмыльнулся государь. — Мне так не показалось, но поверю тебе на слово.

— Хм, — смешался молодой человек.

В первую их встречу царь был затянут в гвардейский мундир и увешан множеством орденов, как российских, так и иностранных. Сегодня он, напротив, был в простом кителе с отложным воротничком и накладными карманами, которые в этой реальности никто и не думал называть «френч». Из наград наличествовал только скромный офицерский «Георгий», полученный юным цесаревичем в ту далекую пору, когда он побывал на первой и последней в своей жизни войне.

— Ладно-ладно, — милостиво усмехнулся хозяин земли русской, — не тушуйся. Услуги твои не забуду, а теперь говори, что хочешь? Желаешь в гвардию, изволь! Воздушный флот от такого молодца тоже не отвернется. Задумаешь в лейб-целители, и тут отказа не будет.

— Благодарю, ваше величество, — изобразил поклон Март. — Но меня не прельщает официальная карьера. Я, конечно же, никогда не брошу ни пилотирование, ни лечебную практику, но посвящать им всю свою жизнь тоже не стану.

— Понимаю-понимаю, — покивал головой Александр Николаевич. — Молодежь сейчас на службу калачом не заманишь. Все больше в коммерцию стремятся… Что ж, дело сие, может, и не столь почетное, но бесспорно необходимое.

— Я тоже так думаю.

— На том и порешим, — легко согласился государь. — И в этом я могу посодействовать. Ты ведь из тех самых Колычевых? Хороший род, не чета Оссолинским… Жаль только, имущество после такого афронта выморочным останется. Оно, конечно, казне лишним не будет, однако, коли я поспособствую, то часть может и сторонним наследникам достаться…

Договорив, он пристально взглянул на Марта, как будто желая убедиться в неотразимости только что прозвучавшего предложения, но, так и не дождавшись реакции, продолжил со значением в голосе:

— Тебе, например!

— Вы говорите о пакете акций Объединенных заводов Колычева?

— Слава богу, догадался! — фыркнул Александр Третий. — О них родимых. Много, конечно, не получится, все же в Империи еще и закон есть, однако процентов восемь-десять — вполне! Это, братец, не побоюсь сказать, миллионы! Да еще и доступ к предприятиям. Ты ведь изобретатель? А там и инженеры, и оборудование с мастеровыми имеются. Любую идею до блеска доведут! Взять хоть твои автоматы… Получишь армейский заказ и себя, и внуков своих на всю жизнь обеспечишь…

Предложение, что и говорить, было царским. В особенности для сироты из приюта. Ну а то, что государь жаловал тем, что ему не принадлежало, так ведь на то он и царь…

— Благодарю, ваше величество, — покачал головой Март, — но нет. Я собираюсь посвятить себя развитию дара.

— Что ты сказал? — удивился не ожидавший отказа император и, машинально скользнув в «сферу», попытался надавить на собеседника.

Однако стоящий перед ним мальчишка неожиданно дал отпор, причем настолько мощный, что никак не ожидавший этого Александр Николаевич тут же прекратил атаку.

— Если тебя не интересуют активы семейства Колычевых, зачем же ты настаиваешь на гласном процессе над Оссолинским? — озадаченно спросил тот.

— Есть две причины, ваше величество.

— И какие же?

— Во-первых, этот человек, и это мне доподлинно известно, стоит за покушениями на меня. Граф и его бабка виновны в гибели моих родителей.

— Месть?

— Справедливое воздаяние.

— Что же, ты себя на место Господа Бога решил поставить?

— Никак нет. Просто им пришло время платить за совершенные преступления.

— Ну, хорошо, а что же тогда второе?

— Ваше величество, правила должны быть едины для всех. Иначе действия сильных превращаются в произвол. Неправильно, когда одаренные становятся над законом только по одному факту наличия магических способностей. Вы не хуже меня знаете, что далеко не все они могут похвастаться заслугами перед своей страной на военной или государственной службе, или же в занятиях наукой. Тем не менее добрая их половина кичится своей принадлежностью к касте избранных и желала бы ограничить приток свежей крови, чтобы и дальше бесконтрольно пользоваться своими незаслуженными привилегиями. Именно поэтому я настаиваю на гласном процессе и публичном исполнении приговора!

— Вот оно что, — нахмурил брови царь.

В сущности, все, о чем говорил мальчишка, было истинной правдой. Больше того, не далее как этим утром ему донесли, что среди обладающих даром придворных ходят шепотки, что негоже судить такого человека, как граф Оссолинский, обычным судом. И что хуже всего, некоторые гроссы, хоть и негласно, разделяли это заблуждение. Нет, в самом деле, сегодня они объявят себя неподсудными государству, а завтра, того и гляди, заявят, что им вообще никто не указ. Включая императора!

А еще этот парень очень силен… настолько, что может быть опасен. Поэтому было бы недурно натравить на него недовольных, а самому остаться над схваткой! Да, так и надо сделать.

— Пожалуй, я придумал, как тебя наградить, — криво усмехнулся растерявший всю свою напускную любезность государь. — Ты знаешь, что такое совет гроссов?

— Не вполне, — вынужден был признать Март. — Что-то вроде Сената, но с расширенными полномочиями, и состоящий из самых сильных одаренных.

— Примерно так. Поздравляю тебя, Колычев, ты станешь его частью.

— Но как? Я же всего…

— Это уж не твоя забота. Теперь ступай, — велел царь, и, уходя, мстительно подумал: «А я посмотрю, как эти зубры тебя топтать будут. Пух и перья полетят!»

Только выбравшись из дворца, подальше от досужих взглядов прислуги, Март смог позволить себе скинуть маску и широко улыбнуться. Партия близилась к завершению. Он готовился в ответ на ожидаемый вопрос царя о награде попросить его о месте в Сенате, но царь сам, пусть и с небольшими подсказками, нашел именно то решение, которое и требовалось Колычеву для реализации его планов.

Итак, с врагами почти покончено. У Оссолинского не осталось шансов выбраться из этой истории. А вредить Марту ему и подавно нет возможности. Остается последний шаг для окончательной легализации. Но этот этап самый сложный. Главное, не допустить ошибки. Совет гроссов — это, судя по собранным за последнее время сведениям, еще та банка с ядовитыми пауками, и если там есть его сторонники, то наверняка найдутся и противники. Ну, так и он сам — не промах.

Ему вспомнились недавние слова Бени. Выслушав историю нападения Тени, Беньямин с искренним, почти мистическим уважением, особенно заметным в обычно полном прожженного цинизма взгляде бывшего пирата и действующего законника, посмотрел на Колычева и произнес со всей серьезностью:

— Я имею вам кое-что сказать, Мартемьян Андреевич! Вы умудрились выжить и одолеть такого врага… Теперь вы и сами — легенда. Ждите гостей. Такая сила всегда притягивает к себе.

— Семен Наумович, вы намекаете на новых подсылов и убийц?

— Да ни боже мой! Не хочу вас расстраивать, но у вас-таки все хорошо! Я не большой мастер предсказывать погоду на вчера, но сейчас имею кое-что вам сказать. Люди будут просить, предлагать, хотеть получить вашего совета, покровительства, участия, защиты, наконец. Найдутся и такие, кто примутся предлагать вам совместные дела, желая получить свою щепоточку от такого счастья. А кто-то и просто захочет понять, кто вы и насколько лично им опасны…

— Я с такой стороны на это не смотрел.

— А напрасно. Жаль, конечно, что Шейд ушел…

— Если будет нужно, я его найду.

— Не сомневаюсь…

Март и сам понимал, что одаренный киллер-невидимка оказался действительно сильнейшим противником из всех, с кем ему приходилось сталкиваться. Совладать с ним удалось почти чудом.

Изначально у Шейда имелись две козырные силы — внезапность и невидимость. И обе оказались обнулены, выдраны, как ядовитые клыки у змеи. А как боец Тень оказался средней силы воином, заметно уступая Колычеву и его команде. Что и стало залогом победы.