Капитан - Страница 67
Многие весьма важные люди все-таки вспомнили о том, чем были обязаны семейству Колычевых и ей лично, и взялись похлопотать о скорейшем вступлении в наследство единственной дочери покойного Ивана Архиповича. И, судя по всему, им удалось сдвинуть дело с мертвой точки. Во всяком случае, до нее дошли слухи, что государь, если и не согласился, то, по крайней мере, принял во внимание их доводы. Так что ее будущее и будущее ее потомков обеспечено. Они выплатят долги, Анджей очистит свое имя, выйдет в отставку, а там можно будет подумать и о его браке. Не вечно же ему ходить холостяком.
Правда, в последнее время старую графиню иногда посещало какое-то нехорошее предчувствие, но она старалась гнать от себя дурные мысли, списывая все на несносный климат и дурную пищу в этой варварской стране.
— Джеймс, — позвала она слугу, почуяв легкий холод, — подай мне плед, пожалуйста…
Мягкое одеяло из шерсти альпаки невесомо опустилось Нине Ивановне на плечи, и она не смогла удержаться от улыбки. В этот момент ей страшно захотелось немного перекусить, причем не сухих английских тостов с джемом, а свежеиспеченных оладий с румяной корочкой, таких вкусных и мягких, какие умела делать только их няня в оставшемся так далеко детстве. Вкус на губах был таким явственным, что она не выдержала и облизнулась, после чего, как будто спохватившись, подняла взгляд и увидела вместо своего старого слуги высокого молодого человека с нестерпимо ярко-синим цветом глаз.
— Кто вы? — вздрогнула она.
— Не стоит так волноваться, тетушка. Это всего лишь я. Решил нанести визит вежливости.
— Мар-темь-ян?! — по слогам проговорила и как будто выплюнула графиня.
— Ну, вот и познакомились, — скривился в усмешке Колычев. — Не могу сказать, что мне это приятно, но мы все же встретились.
Гордо распрямившись в кресле, словно царица на троне, она зло и величаво бросила:
— Что тебе нужно?
— Посмотреть вам в глаза.
— Зачем?
— Просто интересно попытаться понять, что чувствует убийца собственной сестры и брата. Не мучает ли ее совесть, не приходят ли к ней по ночам жертвы ее алчности?
— Бог мой, какая мелодрама! — скривилась графиня. — У Александры всегда был дурной вкус, и она ухитрилась передать его своему выродку…
— Полегче, тетушка! Я вполне законный наследник нашего рода и, в отличие от вашего внука, не запятнал себя предательством!
— Опять этот дурацкий пафос! Какое предательство, кого? Этой варварской страны? Господи, да ты так ограничен, что даже не можешь понять, как глупо звучат твои мещанские рассуждения!
— Странно. Вкусно жрать, сладко спать, жить, купаясь в роскоши за счет этой страны, вам мещанством не кажется. К слову, где ваши манеры, ma tante?[40] — добавил он с непередаваемо русским акцентом, даже не пытаясь изображать французский прононс. — Племянник в кои-то веки решил заглянуть, а вы даже не предложили мне присесть…
Посчитав, что и дальше стоять перед старухой ни к чему, Март подтянул второе кресло и вольготно расположился, закинув ногу на ногу.
— Да что ты понимаешь… сиротка из приюта, — последние слова Нина Ивановна произнесла с непередаваемым презрением. — Без образования, без воспитания, темный, как весь этот народ… Зачем ты пришел? Хочешь меня убить? Или надеешься, что я стану вымаливать пощаду?
— Нет, я не такой, как вы!
— Тогда убирайся!
— Не так быстро, тетушка. Мне нужно вам кое-что рассказать.
— В таком случае избавь меня от нудных предисловий!
— Хорошо, я буду краток. Вам мало было убить моих родителей, и вы решили также расправиться со мной. А поскольку предыдущие попытки не удались, прибегли к помощи Шейда.
— Откуда ты это все знаешь? — зрачки графини сузились, черты лица заострились, отчего оно стало похоже на посмертную маску.
— От самого Шейда. Я его поймал, и, чтобы спасти свою жизнь, он открыл мне весь расклад.
— Ты поймал Тень? — недоверчиво спросила Нина Ивановна.
— Да, — просто ответил Март. — А еще он научил меня кое-каким фокусам из своего арсенала. Воспользовавшись ими, я проник в одно поместье неподалеку от побережья Британии и захватил в плен вашего дорогого внука.
— Ты лжешь!
— Отнюдь. Я говорю чистую правду, и скоро вы в этом убедитесь.
— Где он?
— Точно не могу сказать, но, если вы поинтересуетесь у генерала Джунковского, он, вполне вероятно, вас просветит.
Лицо старой графини пошло пятнами, силы оставили, и она, задыхаясь, еле слышно проговорила:
— Этого не может быть! Этого просто не может быть! Ты не знаешь, кто я такая и что могу сделать с тобой, гнусный мальчишка!
Злобная фурия сжала кулаки, направив всю свою злость на ненавистного родственника.
— Отчего же не знаю, — желчно усмехнулся Март. — Вы — старая, злобная и никому не нужная карга, у которой скоро не будет ни имени, ни состояния. Узнав о предательстве, точнее о том, что оно раскрыто, от вас отвернутся все: и друзья, и знакомые, и даже заграничные покровители. Поэтому вы будете доживать свой век одна и в нищете. Уж об этом я позабочусь!
Опасаясь, что во время этого разговора войдет кто-нибудь посторонний или очнется слуга, Март ни на секунду не покидал «сферу», контролируя с ее помощью окрестности. Пока все было в порядке, но…
— Что с вами? — спросил он, увидев, как поникла голова Оссолинской. — Нет-нет, не умирай, дьявол тебя подери…
Увы, сердце графини не выдержало последних известий, и тщательно продуманный план мщения с треском провалился. С другой стороны, может, оно и к лучшему? Какой ему прок в том, что злобная тетка будет голодать и побираться? Все кончено, да и черт с ним!
Подойдя к телефонному аппарату, Колычев быстро раскрутил трубку и вытащил артефакт. Эта история завершена, но жизнь впереди долгая, глядишь, еще и пригодится. Да и следы оставлять не стоит…
Чем официальная аудиенция отличается от неофициальной? И в том и в другом случае из дворца приходит реликт былых времен под названием «скороход» и приносит вызов. Дескать, извольте появиться к такому-то сроку, форма одежды парадная. Ни в чем ином в апартаменты его величества все равно не пускают. Просто в первом случае прием будет в одном из орденских залов, а во втором — в кабинете, будуаре или даже в парке. Та и другая являются большой честью, но все же над неофициальной веет флер некой таинственности.
Колычева вызвали неофициально. Скороход, как и все его коллеги, давно не передвигавшийся пешком, прибыл на автомобиле дворцового ведомства прямо к ним на мызу и, благожелательно улыбаясь, сообщил, что юного рейдера срочно ожидают.
— Я с тобой! — выпалил, узнав об этом, Витька.
— Мартемьяну Андреевичу следует прибыть одному и немедля! — равнодушно пояснил гонец, намекая, что никого в свой экипаж не возьмет.
— Ну и ладно, — хмыкнул в ответ дядька Игнат и выразительно посмотрел на остальных членов команды.
Добравшись до Дворцовой набережной, 32, скороход передал своего пассажира дежурному камер-лакею, а тот, в свою очередь, проводил его в одну из художественных галерей Зимнего.
— Извольте подождать, — попросил служитель и тут же скрылся, оставив посетителя наедине с шедеврами живописи.
Занять себя было совершенно нечем, и Март принялся разглядывать картины, сперва, чтобы убить время, а потом немного увлекся. Особенно ему понравилась картина Верещагина «Принуждение микадо к миру. Воздушный фрегат над Киото». Сюжет повествовал о событиях самой первой Русско-японской войны, когда только что изобретенный его дедом воздушный корабль сначала отогнал от осажденного Порт-Артура японскую эскадру, а затем нанес визит вежливости и на острова.
Злые языки поговаривали, что Василий Васильевич в данном случае отступил от реализма и слегка приукрасил масштаб события, но так или иначе полотно вышло эпическим.
— Кхе-кхе! — прочистил кто-то горло за его спиной.