Кап, иди сюда! - Страница 2

Что, в самом деле? Им всё можно — и ругать меня, и выгонять, и новые туфли не покупать!.. А мне ничего нельзя?!

— Идём к Ахмату, — сказала я.

Мы пошли к Ахмату, и Вадим вызвал его условным свистом: три длинных, один короткий.

Ахмат сразу сказал, что это здорово, он давно думал то же самое. Чего они все придираются?.. Пусть без нас поживут — тогда узнают. Ещё вспомнят.

— Посмотрим, как Лида и Рая подружат, — сказала я.

— Англичанке скучно будет: приставать не к кому, — сказал Вадим. — И отец ругается. На меня и на мать. Дерётся.

— У меня тоже не лучше, — сказала я. — Только мама пока не дерётся. И папа не очень ругается.

— Я с братом поссорился, — сказал Ахмат. — Развоображался — приказывает: иди туда, иди сюда! Как маленькому…

— Куда пойдём? — спросила я. — И с собой что брать?

— Я уже придумал, — сказал Вадим. — Сначала за Белую Речку и в заповедник. Поживём дня три, пока все успокоятся. Там никто не найдёт.

— Я знаю дом недостроенный, — сказал Ахмат. — В нём ночевать можно.

— Только спички не забыть — самое главное, — сказал Вадим. — А потом поедем в Ростовскую область — и в колхоз какой-нибудь. В колхозе люди нужны — обязательно возьмут.

— Лучше, где коров много, — сказала я. — Буду за телятами ходить. Люблю животных.

— Я в кузницу пойду, — сказал Ахмат. — Или в механическую мастерскую. На токарном работать. В нём такая штука есть — «гитара» называется.

— Ладно тебе с гитарой, — сказал Вадим. — Значит, так. Завтра утром встречаемся в парке. Где ресторан «Лето». В восемь часов. Спички не забудьте.

— А поесть? — спросил Ахмат.

— Я возьму, — сказала я.

— Пусть без нас поживут, — сказал Ахмат.

— Ещё пожалеют, — сказал Вадим.

— Интересно, что Райка скажет? — сказала я.

— А Петька всё равно получит, — сказал Ахмат.

Мы ещё немного поговорили и пошли по домам.

Я забыла, что ухожу из школы и из дома, и зачем-то стала делать уроки. А когда вспомнила, было поздно: все задачки решила. Потом я обедала, читала, ходила гулять — и опять вспомнила про побег перед самым сном. Когда портфель укладывала.

Зачем теперь учебники? Тетрадки какие-то? Ручка? Всё это раньше было. А сейчас нужно положить… Ну, ручка пусть остаётся — письма писать. В школу, Марье Фёдоровне. Или Ирке… Лиде тоже можно. А Райке ни за что… И маме, конечно, с папой. Только потом. Не сразу. Когда буду уже за телятами ходить… У них морды мягкие-мягкие. И шея как шёлковый платок… Спички не забыть…

Я пошла на кухню и взяла пять коробок.

Хлеба тоже надо. Только немного, а то мама утром догадается… Два яблока можно, огурец, помидоры… Ещё коробка спичек войдёт…

Портфель уже был набит, как будто завтра шесть уроков.

Я легла спать и только собралась думать о побеге, как сразу уснула.

Утром папа ушёл рано, я с ним как следует и не попрощалась. Ничего — напишу письмо. А маму я поцеловала.

— Почему в брюках? — спросила мама.

— Сегодня в лес идём. По географии, — ответила я.

— После школы не задерживайся, — сказала мама.

Она каждый раз так говорит.

Школу я обошла за целый квартал и по Театральной вышла к парку.

Вот и ресторан «Лето». Вадим и Ахмат сидят за столиком под большим зонтом.

— Мы думали, не придёшь, — сказал Вадим.

— Ну да ещё, — сказала я.

— Два шницеля и сто бутылок пива, — сказал Ахмат.

Ресторан был закрыт, официантки ещё не приходили.

— Пойдём пешком, — сказал Вадим. — Денег мало. У меня тридцать копеек.

— У меня ничего, — сказала я.

Ахмат показал пальцами «ноль».

— Неважно, — сказал Вадим. — В крайнем случае продам рубашку… Здесь недалеко: километров шесть. А там только бы до колхоза добраться.

— Десять, — сказал Ахмат.

— Спорим — семь, — сказал Вадим.

— Сосчитать можно, — сказала я. — По шагам.

— Давайте, — сказал Вадим и встал со стула.

Мы двинулись по липовой аллее. Молча. Потому что каждый считал.

— Сто, — сказал Вадим и остановился.

— Сто двадцать, — сказала я.

— Сто десять, — сказал Ахмат.

— Так ничего не выйдет, — сказала я. — Шаги разные. Пусть кто-нибудь один считает.

— Я, — сказал Ахмат и сразу пошёл.

— Я хлеба взяла, — сказала я.

— Правильно, — сказал Вадим. — А спички?

— Наверно, уже звонок был, — сказала я. — Староста отвечает, кого нет…

— Восемьдесят семь, — сказал Ахмат. — Вы будете разговаривать, а я считать? Умные какие…

Когда подошли к Долинску, стало совсем тепло; мы сняли куртки.

— Посидим? — сказала я.

Долинск — это курорт около Нальчика, поэтому там везде скамейки.

— Нельзя, — сказал Вадим. — Может быть погоня.

— Кто будет гнаться? — спросил Ахмат.

— Кто? Милиция, конечно.

— И Райка, — сказала я. — А мы от них — рраз — в кусты!

— Надо быстрей до заповедника добраться, — сказал Вадим. — Эх, была бы попутная машина!

Машины не было. Были только попутные ишаки с тележками. Но мы шли в два раза быстрей, чем они. Сначала я немного устала, а потом ничего.

— Сходим под трубу? — сказал вдруг Ахмат.

— А милиция? — спросила я.

— Там никого нет. А вода, знаете, полезная! Тёплая-тёплая.

Мы свернули налево под гору и в лесок и скоро увидели трубу. Она стояла в земле, как буква «Г», и из неё текла вода.

— От всех болезней помогает, — сказал Ахмат. — Даже от гриппа. Здесь бассейн будет.

Вокруг трубы было маленькое озеро. Мелкое, по колено. Мы сняли туфли и вошли в тёплую воду. Ребята подставили голову под струю и начали брызгаться, а я отошла. Мне вдруг захотелось в школу, но я ничего не сказала.

— Теперь недалеко, — сказал Вадим, когда вышли на дорогу. — Два километра. А там только до колхоза добраться.

— Четыре, — сказал Ахмат.

Они опять заспорили, а мне очень хотелось есть, но я молчала.

— Попутная! — закричал Вадим и замахал руками, но машина не остановилась.

— Ну и хорошо, — сказал Вадим. — А то ещё начали бы спрашивать: куда, зачем?

…Вот он, наконец, заповедник! Дорога кончилась, вернее, сделала петлю и повернула обратно. Справа подымался склон — на нём трава, кусты и почти сразу лес. Совсем близко. А слева стояла буровая вышка с насосом — он похож на руку, которая всё время сгибается в локте. Рядом с вышкой было несколько зданий.

— Что я говорил? Смотрите! — сказал Ахмат.

Мы поднялись немного по склону и подошли к недостроенному каменному дому. У него были только стены и дырки для окон.

— Тихо! — сказал Вадим и оглянулся. — Никто не видит? Тогда полезли.

Мы забрались в дом через окно и плюхнулись на пол, вернее, на траву. Тут было почему-то много мух. Они сидели на стенках ровными рядами, как птицы на проводах.

— Поедим? — сказала я.

Хлеб у меня в портфеле совсем высох за ночь. Ещё были помидоры, а у Ахмата кусок хичи́на — такой балкарский пирог с мясом.

— Здо́рово, — сказала я. — Наверно, пятый урок кончился? Интересно, что Райка думает?

— Пошли в лес, наломаем веток. Спать-то здесь будем? — сказал Вадим.

— Лучше в лесу, — сказала я.

— Там кабаны бегают, — сказал Ахмат. — Это ведь заповедник. Их почти не стреляют. И другие звери.

— Тигры, — сказала я.

— Не смейся. Мне дед рассказывал. Кабан, может, пострашней тигра. Неважно, что свинья. Клыки у него больше, чем твоя ладонь… И другие звери есть: медведь с белым горлом, енот…

Мы заходили всё дальше в лес. Уже не слышно стука насоса на буровой вышке — только наши шаги да хруст веток. А может, это не наши шаги?

— Ой! — вскрикнула я, потому что в кустах что-то мелькнуло.

— Наверно, лань, — сказал Ахмат. — Или ещё кто-нибудь.

— Кабан? — спросила я.

— Кто его знает.

— Плохо, что у нас одежда не зелёная, — сказал Вадим. — Как у разведчиков. Никто бы в лесу не нашёл… Ну ничего. Вот до колхоза доберёмся…