Каникулы Элси - Страница 14

— Эсли! — воскликнул отец удивленно и недовольно. — Ты слышала меня?

— Да, папа, — тихо пробормотала она.

— Тогда иди и возьми книгу, как я тебе сказал; она лежит вон там на столе.

Элси медленно прошла по комнате, отец провожал ее нетерпеливым взглядом.

— Быстрее Элси, — поторопил он, когда она положила руку на книгу. — Мне кажется, что я никогда не видел, чтобы ты так медленно двигалась.

Молча она взяла книгу и вернулась к нему. Взглянув на нее, он увидел ее бледное личико, мокрое от слёз.

— Ты плачешь, Элси? Что тебя беспокоит, моя крошка? Ты не заболела?

Голос его, полный нежной заботы, сопровождался ласковым движением. Он взял ее за руку и приблизил к

себе.

— Ох, папа! — всхлипнула она, кладя головку на его подушку. — Пожалуйста, не проси меня читать эту книгу

сегодня.

Некоторое время он ничего не отвечал, но когда ответил, Элси опешила от изменения в его тоне, насколько он был суровым и резким.

— Элси, я не прошу тебя читать эту книгу, я настаиваю, чтобы ты мне подчинилась, и более того, я приказываю тебе это сделать. Сядь сейчас же и читай, я больше не хочу терпеть подобного упрямства.

— Дорогой папочка, — голос ее был тихим, дрожащим и выражал мольбу. — Я не хочу, не хочу, конечно же, быть упрямой и непослушной, но я не могу нарушить день Господень. Пожалуйста, папа, можно я закончу ее завтра?

— Элси! — проговорил он более мягким тоном, но таким же решительным. — Я вижу, что ты стоишь на своём, имея в виду ту песню, и думаешь, что всегда в подобных случаях будет так, как тебе нравится, но ты ошибаешься. На этот раз я решил, что ты мне подчинишься. Я бы ни в коем случае не просил тебя сделать что-либо, что считаю неправильным, но не вижу никакого вреда, если ты прочитаешь эту книгу сегодня. Я, кто прожил гораздо больше тебя, лучше разбираюсь в данном вопросе, чем ты. Знаешь, доченька, ведь я видел служителей, которые читали в воскресенье книги гораздо хуже этой.

— Но, папа, — робко возразила она, — ты знаешь, Библия говорит: «Они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно» ( 2 Кор. 10:12). И разве мы не должны поступать так, как повелевает Бог, несмотря на то, что другие делают или говорят? Разве не случается, что даже самые хорошие люди поступают неправильно?

— Хорошо, найди мне текст, который говорит, что в воскресенье не следует читать такие книги, и тогда я разрешу тебе подождать до завтра.

Элси смутилась.

— Я не могу найти, чтобы так было написано, папа, но есть другой текст, где написано, чтобы мы не предавались своим собственным мыслям и не занимались своими разговорами в день Господень. И разве это не означает мирские разговоры и помышления? А эта книга полна таких вещей и только таких.

— Вздор! — нетерпеливо воскликнул он. — Чтобы я больше не слышал подобного! Ты еще слишком мала, чтобы пытаться рассуждать на подобные темы, и твое дело простое — послушание. Теперь ты будешь читать?

— Ох, папа, — пробормотала она едва слышно, - я не могу.

— Элси! — сердито повторил он, — если бы у меня была сила, то я бы выпорол тебя за непослушание!

Элси ответила только слезами и всхлипываниями. Некоторое время стояла тишина, а затем отец сказал:

— Элси, от своего ребенка я ожидаю полного, безоговорочного послушания, и пока ты не будешь готова это выполнить, я отказываюсь обращаться с тобой, как со своим ребенком. Я лишаю тебя своей любви и своего общества. Перед тобой стоит выбор, и на это я даю тебе десять минут. К концу этого срока, если ты будешь готова подчиниться мне,— хорошо, если нет — ты оставишь эту комнату, и не будешь заходить до тех пор, пока не осознаешь свою вину, не попросишь прощения и не пообещаешь безоговорочного послушания в будущем.

С губ Элси сорвался тихий полный отчаяния вскрик, когда она услыхала эти слова, произнесенные спокойным холодным тоном. Спрятав свое личико в его постели, она безутешно рыдала.

Отец взял часы с тумбочки и держал их перед собой, пока не истекли десять минут.

— Время прошло, Элси, — проговорил он, — ты готова подчиниться мне?

— Ох, папа! — всхлипнула она. — Я не могу этого сделать.

— Очень хорошо, — холодно произнес он, — если ни твое сознание долга, ни сочувствие к больному отцу не могут преодолеть твое своеволие, ты знаешь, что должна теперь делать. Немедленно покинь комнату и позови ко мне одного из слуг. Я не потерплю около себя такого упрямого, непослушного ребенка.

Она подняла голову, и он был тронут выражением ужасного страдания на ее лице.

— Доченька, — проговорил он, приближая ее к себе и отводя в сторону кудряшки, опустившиеся на ее личико. — Эта разлука будет для меня такой же болезненной, как и для тебя, но я не могу отказаться от своих требований. От тебя я должен добиться послушания. Я опять повторяю, ты будешь меня слушаться? Некоторое время он ожидал ответа, но сердечко Элси было слишком переполнено горестным чувством, и она не могла говорить. Оттолкнув ее от себя, он сказал:

— Уходи! И запомни, в любое время, когда ты будешь согласна подчиниться моему условию, можешь вернуться, но не раньше!

Элси сжала его руку своими и покрыла ее слезами и поцелуями, затем без слов она повернулась и вышла из

комнаты.

Он проводил ее вздохом, пробормотав про себя:

— Она унаследовала упрямство моего характера, но я думаю, что несколько дней разлуки со мной вернут ее ко мне. Я с такой же силой наказываю себя самого, потому что будет ужасно тяжело остаться без нее.

Элси торопливо вбежала в свою комнату, разбитая горем. Удар был таким неожиданным и внезапным, таким ужасным, что она не видела никакого выхода из своего положения, разве только какие-либо изменения произойдут в сердце ее отца, но на это у нее было мало надежды.

Бросившись на диван, она плакала долго и безутешно. Отчаяние ее было слишком глубоким, но беззлобным, напротив, сердце ее было преисполнено любви к отцу. Она даже не сомневалась, что он поступал так по неведению. Девочка не могла даже подумать о том, что теперь ей нельзя будет посещать его и исполнять его желания. Она послала к нему слугу, но слуга не в состоянии заменить дочь, и сердечко ее болело от сознания того, что ему не будет хватать ее сочувствия и любви.

Медленно прошел час. Все члены семьи вернулись из церкви, и прозвенел звонок к обеду. Элси не пошла обедать, ей совсем не хотелось есть, и она продолжала лежать на диване, всхлипывая. Наконец пришла тетушка Хлоя, узнать, почему ее нет.

Преданная служанка была очень удивлена и расстроена состоянием Элси, в котором она ее застала. Она нежно подняла девочку на руки и стала расспрашивать о причине ее горя.

В нескольких словах Элси объяснила ей, что произошло, и тетушка Хлоя, не пытаясь обвинять мистера Динсмора, постаралась утешить ребенка, уверяя ее в своей собственной безмерной любви к ней. Она рассказала ей о любви Иисуса, Кто поможет ей перенести все переживания и в свое время устранит их.

Слушая няню, Элси немного успокоилась, ее всхлипывания и слезы постепенно прекратились, и наконец она позволила тетушке Хлое умыть свое лицо и привести в порядок запутавшиеся волосы и платье.

Есть Элси отказалась, и всю вторую половину дня пролежала на диване. Личико ее было печальным, и из груди ее то и дело вырывался прерывистый вздох, а по щеке скатывалась горячая слеза. Когда прозвенел звонок к ужину, она неохотно уступила уговорам тетушки Хлои и пошла в столовую. Это был печальный для нее ужин, она чувствовала себя неуютно, так как по холодным и презрительным взглядам, бросаемым на нее, она поняла, что всем известна причина ее изгнания из папиной комнаты. Даже тетя Аделаида, которая обычно хорошо к ней относилась, не обращала на нее внимания, и прежде чем ужин кончился, Анна, нахмурившись, громко проговорила через стол:

— Непослушная, плохая девчонка! Брат Хорас хочет выпороть тебя!

— И надо бы, — строго добавил дедушка, если бы у него только были силы это сделать. Но не похоже, что он их обретет, пока он расстраивается с таким упрямым, непослушным ребенком.