Кандидат (ЛП) - Страница 51

Следующие две недели прошли в тумане. Я остался на «Нинье», делая в кампании остановку за остановкой. Я ел жирную, забивающую артерии еду из семейной закусочной и хлебал дешёвое пиво. Избегал сна, так что мое существование поддерживал только «Ред Булл», который давал мне энергию для мероприятий на протяжении всего дня и половины ночи.

Верная своим словам, Эддисон выложила видео с объяснениями своего отсутствия во время кампании. Ей действительно удалось изобразить хриплый голос, и, хотя ее специально сделали больной, для меня она все ещё была невероятно красива. На каждой остановке я отвечал на вопросы о ее здоровье и выслушивал пожелания скорейшего выздоровления. Иногда для нее приносили мягкие игрушки или букет цветов. Я отдавал их все Питу, чтобы тот отправил в местную детскую больницу.

За неделю до выборов мы сделали кружок по Колорадо. Мама и папа высадили меня за Денвером и настоятельно предложили взять несколько дней отпуска. Они, должно быть, были сильно обеспокоены мной, потому что предложили даже вернуться на Мартас-Винъярд, чтобы отдохнуть и набраться сил.

Я отказался. Я собирался быть там до конца, даже если это убьет меня. Пребывание на пляже только заставит меня думать об Эддисон, я же отчаянно хотел выбросить ее из головы. Я думал о том, что сказал Маршалл о тайных интрижках в день подписания контракта. Правда была в том, что я бы не смог, даже если бы попытался. Впервые в моей жизни мысль прикоснуться к другой женщине была абсолютно неприемлемой. От мысли посмотреть в глаза другой женщины, двигаясь в ней, меня тошнило. У меня не было абсолютно никакого желания трахать кого-то, кроме Эддисон.

Как я мог? Она была всем, чего я хотел и в чем нуждался. Но что это изменит? Я действительно готов стать моногамным мужчиной с одной женщиной на всю жизнь? Я обещал ей, что всегда буду желать только ее. Девушка была так уверена, но я знал, что не способен на измену. Никогда. Этого просто не было заложено в моей ДНК. Даже если я когда-нибудь и разлюблю ее, то лучше разведусь, чем буду изменять, хотя у меня переворачивался желудок от одной мысли о таких отношениях с ней.

Эддисон была неправа. Она была для меня особенной и всегда будет.

Это была правда, но в настоящее время мне нужно сосредоточиться на кампании. Я стану всем, в чем нуждаются мои родители, а тонуть в своей боли буду по ночам. Поскольку отец постоянно лидировал в избирательных участках, его советники решили, что нужно максимально напрячься перед выборами. Вместо обычных остановок в двух городах, отец будет проезжать шесть городов. Для человека, который хочет разорваться, представляется логичным совершать остановки в каждой точке, где мы были побеждали. Папа очень хотел победить, поэтому он согласился. Я тоже был мазохистом, так что составил ему компанию.

В то утро мы начали с Майями, и я невольно вспомнил последний раз, когда мы были здесь. Эддисон тогда очаровала толпу своим разговорным испанским. После Майями мы полетели в Кливленд, потом в Чикаго, Даллас, и наконец в Лос-Анджелес. Уже после полуночи мы просто ввалились в самолет «Каллаган Корпорэйшн» и полетели обратно в Вирджинию.

Советники отца растянулись в креслах в главном салоне, а мы с папой жили в одной спальне. Было более чем просто странно находится в одной постели с моим отцом, но в то же время я знал, что если все пойдет по плану, то наше тесное общение скоро резко изменится.

Я просто взбивал подушку, возможно, в сотый раз, когда голос папы заставил меня подпрыгнуть.

— Хочешь поговорить об этом?

Я посмотрел на него через плечо.

— О кампании?

Он повернул голову и, нахмурившись, посмотрел на меня.

— Не строй из себя дурака.

— И не думал, просто решил, что ты имел ввиду именно это.

— Хорошо тогда, я упрощу — давай поговорим о том, что произошло с Эддисон.

Я застонал.

— Да ладно, пап. После последних двадцати часов, она — последнее, о чем я хочу говорить.

— Думаю, нам нужно о ней поговорить.

Я принял сидячее положение.

— Ладно, давай поговорим об Эддисон.

Развернувшись, папа положил руки под голову.

— Берни сказал мне, что ей пришлось выйти из гонки из-за своих чувств к тебе.

— Да.

— Ты играл с ней?

— Почему это автоматически моя вина?

— А почему нет?

— Черт возьми, отец, не преувеличивай.

— Прости, но это правда. Это было правдой с тех пор, как ты вышел из неловкого подросткового периода и девушки стали сами запрыгивать на тебя, — папа с любопытством глянул на меня. — Если бы Торн поступал так же, мы с мамой подумали бы, что как-то не так вас воспитали.

— О, да, идеальный Торн, — пробормотал я.

Папа нахмурился.

— Вот оно что? У тебя проблемы с женщинами, потому что ты думаешь, что мы любим твоего брата больше, чем тебя?

Я рассмеялся.

— Нет, все совсем не так.

— Я очень надеюсь на это. Больше всех на свете я надеюсь, что ты знаешь, как сильно мы с мамой любим тебя. Мы любим всех наших детей в равной степени.

— Я знаю, папа. Поверь мне. Речь идет никак не о вас, когда дело доходит до моего отношения к женщинам. Просто я такой есть.

— Но ты не должен быть таким, сын. Ты можешь измениться.

— В том-то и дело, что я изменился, — я тяжело сглотнул. — Я признался ей в любви, папа.

Отец открыл рот и, чтобы вернуть самообладание, ему понадобилось несколько секунд.

— Правда?

— Да.

— И не было никакого подтекста?

Я в раздражении поднял руки.

— Иисус, почему никто мне не верит?

— Прости, просто… ты удивил меня.

— Поверь, я сам себя удивил, но это правда. Я люблю ее.

Лицо папы посветлело.

— Это же чудесно, Баррет. Я так горжусь тобой.

— По крайней мере, ты видишь, что я искренен.

— Эддисон не поверила тебе?

Яростно покачав головой, я ответил.

— Даже когда я сказал, что было у меня на сердце, Эддисон не смогла мне поверить.

— Почему?

— Она сказала, что после всех месяцев вместе, она не знает, что — настоящее, а что — подделка.

— О, сын, мне так жаль.

Я рвано выдохнул.

— Я никогда представить не мог, что признаюсь женщине в любви, и чертовски уверен, что никогда не пойму, почему она не поверила мне.

Папа похлопал меня по ноге.

— Ты должен заставить ее поверить тебе.

— Как, черт возьми, ты себе это представляешь?

— Борись за нее. Покажи, что ты на самом деле чувствуешь. Заставь ее поверить без капли сомнения, что ты любишь ее.

Когда я посмотрел на решительное лицо отца, понял, что он был прав. И хотя у меня не было ни малейшего представления, как это сделать, я должен был изо всех сил бороться, чтобы заставить Эддисон увидеть, что она является для меня единственной женщиной. Я должен развернуть собственную кампанию — по завоеванию сердца Эддисон.

Глава 20

Эддисон

В бейсбольной кепке поверх парика платиновой блондинки и в огромных солнцезащитных очках я прокралась через служебный вход клуба «Divas». С самого расставания с Барретом я жила в квартире Эвана в Арлингтоне. Это был самый легкий способ избежать прессы. Если бы они прознали, что я вернулась в Вашингтон, они бы следили как за моим домом, так и за домом Баррета.

Сначала я соврала Эвану и сказала, что меня убрали из кампании до дня выборов. Я просто эмоционально не была готова для честного рассказа о произошедшем. Но потом, через несколько дней, он поймал меня за записью фейкового «Я заболела, поэтому выбыла из гонки» видео. После этого я открыто призналась во всем, не забыв удариться в сопливую и слезливую истерику. К своей чести, Эван утешил меня и дал немного времени. Он не задавал вопросов о моих действиях.

Но в покое меня оставил не только Эван. Я совершенно ничего не слышала от Баррета с тех пор, как бросила его в Напе. И я не знала, как это воспринимать. Он уважал мое желание побыть наедине с собой? Или осознал, что купился на все эти притворства и на самом деле не любил меня, как думал? В конце концов, я просто струсила позвонить или написать с просьбой о встрече.