Камская обитель - Страница 6

Провожая друга до остановки, Сергей провел того ближним путем, через задворки, застроенные сараюшками и временными гаражами, мимо контейнеров с мусором. Возле контейнеров мужчины услышали тихие стоны и как будто детский визг. Посветив себе спичками, они обнаружили огромного волкодава с раздробленной головой, а рядом щенка. Щенок испуганно щурился на свет спички, боком прижимался к агонизирующей матери.

– Это ж какая сволочь собаку так уделала? – возмутился Сергей. Он наклонился ниже, зажег еще одну спичку. Череп собаки был раскроен выстрелом в упор, но она была еще жива, скребла лапами по замусоренной земле, видимо, изо всех сил пытаясь защитить щенка. Были ли другие щенки рядом, друзья не знали, во всяком случае, никаких звуков они больше не слышали. Андрей подхватил маленького волкодавчика, засунул под куртку.

– Ты говорил, что мне одному плохо будет в лесу, – напомнил Андрей другу, – а видишь, как получилось? Хорош чертенок! – воскликнул он, почувствовав, как беззубые челюсти щенка схватили его за запястье. – Товарищем я, считай, обзавелся. А насчет баб…Если не повезло сначала, так нечего ждать.

– Зря! Зря! – убеждал друга подвыпивший Сергей. – Свет клином на твоей Жанке не сошелся. Ты мужик видный, самостоятельный, к тебе бабы как мухи на мед должны слетаться. Вот погоди, поживешь в своем Успенске, осмотришься и найдешь себе.

– Нет, Серега, это я себе щенка нашел, а с женщиной должна встреча произойти, судьбоносная, как раньше говорили, понимаешь?

– Понимаю, – мотнул головой Сергей и чуть не завалился на бок, разъехавшись ногами на весеннем ледке. – Черт, как скользко! Будет встреча, я тебе говорю!

Задворки кончились, и друзья оказались напротив остановки.

– А здесь и вправду ближе, – оглянулся назад Андрей. – Ну, все, давай! – протянул он руку Сергею. – Будешь в Успенске, заходи.

Подошел полупустой автобус. Андрей поправил щенка за пазухой, хлопнул друга по плечу и поднялся на заднюю площадку.

– Вошедшие, передавайте за проезд! – услышал Сергей и помахал другу, усевшемуся у окна. Когда он возвращался тем же путем к дому, не поленился, посветил рядом с контейнерами. Собака с раздробленным черепом уже не подавала признаков жизни. Возможно, она поняла, что её щенок в надежных руках, и спокойно умерла.

– Бедняга, – посочувствовал Сергей. – Ему бы самому башку разнести дробовиком! Попался бы он мне там, в Афгане…

Андрей же привез щенка в Успенск, а потом поселился с ним в лесу. Его назвали Шахом из-за морщинок на лбу, которые составляли рисунок в виде буквы ш. С первых дней щенок признавал только Андрея, брал пищу и воду лишь из его рук, и его нельзя было обмануть, подсунув миску, если к ней притрагивались чужие руки. Спать щенок укладывался исключительно на носках и тапках хозяина, придвигая их лапами к самому носу. Выгуливать щенка приходилось тоже Андрею. Шах всегда шел справа, на расстоянии шага от хозяина. Он не признавал никаких игр, никакой шутливой возни, одним словом, Шах.

К окружающим людям пес относился настороженно равнодушно. Не любил, когда к нему тянули руки, скалил зубы, когда чьи-то ноги оказывались в непосредственной близи, рычал, когда кто-то поднимал голос. Но больше всего Шах не терпел, когда происходило движение вокруг хозяина. Не дай Бог, если кому взбредет в голову обнять Андрея на глазах щенка! Тот серой молнией кидался к виновному и норовил дотянуться до колена или локтя, а то и вовсе до паха или глотки. Быстро узнав эту особенность, никто из знакомых не подходил к Андрею ближе, чем на шаг.

– Настоящий охранник растет, – намекнул отец Андрея. – За такую собаку другой бы полмиллиона не пожалел, чтобы оградить себя от внезапного нападения.

– Я друзей не продаю, – ответил Андрей.

Вскоре они с Шахом поселились в заказнике, и пес стал верным спутником в его долгих шатаниях по лесу, полном зверей. Они научились понимать друг друга без слов, слышать друг друга на расстоянии, действовать в непредвиденных обстоятельствах, опираясь друг на друга.

Не прошло и двух лет, когда у них появилась Зула. Зула была, как и Шах, чистокровным волкодавом, и ко времени встречи с Андреем ей уже было около полутора лет. С Зулой, считал Жилин, его тоже свела судьба.

Однажды приключилась беда: в Колыванове пропал школьник, который, по словам его одноклассников, собирался в лес. Были оповещены все службы, начат поиск, но ребенок как сквозь землю провалился. В поисках участвовали и Андрей с Шахом. Жилин легко ориентировался в лесу, мог по малейшим признакам определить, есть ли чужой вблизи. Ему было достаточно крика птицы или щелканья белки, чтобы распознать, зверь или человек бродит где-то рядом. Но в тот день лес никак не проявлял беспокойства по поводу вторжения чужака. Андрей встретился с капитаном милиции, который руководил поисками, и высказал свои соображения.

– Считаешь, в лесу его нет? – недоверчиво спросил капитан.

– Я могу ошибаться, но зверье никогда. Тихо в лесу. Да и Шах не прошел бы мимо чужого запаха. Искать надо в другой стороне.

Капитан долго молчал, потом дал команду сменить зону поиска.

– Садись, – предложил он Андрею, указывая на милицейский «уазик». – Проедем до Горелого поля, там поглядим.

Малолюдная деревушка с десятком жителей, располагалось в стороне от большой дороги. Зимой грунтовку заметало снегом, и на машине туда не проехать. Деревенские привыкли обходиться парой лошадей, на которых привозили себе хлеб и другие продукты из Колыванова, отправляли больных в медпункт. Сейчас проехать туда было нельзя, и капитан повел машину в объезд, по узкой асфальтированной дороге, которая шла к пилораме и проходила в двух километрах от Горелого поля. Не успели они проехать половину пути, как заработала рация: мальчика обнаружили! Причем не в лесу, как предполагалось, а в районном центре, где он шатался по автостанции.

– Вот стервец! – ругнулся капитан. – Будь я его отцом, выдрал бы за милую душу. Столько людей взбаламутил! Второй день не спят!

Капитал остановил машину, закурил.

– Пойду отолью, – сказал он и выпрыгнул на дорогу. За ним следом отправились еще два милиционера. Андрей и Шах остались в машине. Жилин устало откинулся на спинку сиденья. Он тоже не спал с той самой минуты, как сообщили об исчезновении мальчика. Зимнее солнце, отражаясь от голубоватого снега, слепило не хуже сварки. В глазах прыгали черные и алые зайчики. Глядя вдоль дороги, Жилин вдруг заметил, как с верхушек деревьев лесополосы взвились две пары ястребов и, сделав круг, снова опустились, но чуть ниже.

– Шах, – позвал Андрей пса, развалившегося у ног, и выпрыгнул из машины. Милиционеры стояли в сторонке, курили и лениво перебрасывались замечаниями по поводу хорошей погодки и ближайшего выходного.

– Ты куда? – закричал вслед Андрею капитан. – Сейчас поедем.

Жилин поднял руку в знак того, что понял, но не остановился. Он быстро шел к тому месту, где заметил птиц, и все поглядывал на Шаха. Пес, стоило хозяину выпрыгнуть из машины, напрягся, вытянул вниз шею и, подрагивая шкурой, двинулся вслед, не отставая ни на шаг. Когда до намеченных деревьев осталось не больше десятка метров, пес оскалился, утробно рыкнул и в два прыжка скрылся в заснеженных кустах, растущих между деревьями. Через секунду оттуда донесся его хриплый лай, который Жилин перевел как: «Беда!». Андрей прибавил шагу и, проваливаясь в сугробе, двинул туда, куда звал его Шах.

– Т-т-твари! – первое, что пришло на ум и язык Андрея, когда он оказался в середине лесополосы. На маленьком вытоптанном пятачке среди деревьев, в стальном ошейнике, пристегнутом к железной цепи, которая в свою очередь была намотана на нижний толстый сук дерева, едва держась на дрожащих лапах, стояла исхудавшая до крайности собака. Это тоже был волкодав, только сука.

– Твари! – зло выкрикнул Андрей и смело протянул руку к ошейнику. Железка упала, а несчастная собака, чтобы не упасть, боком привалилась к стволу дерева и настороженно поглядывала то на Андрея, то на огромного кобеля. Шах сидел как изваяние, и только правая щека его чуть подрагивала, да брови шевелились, словно он отгонял надоедливых мух.