Каменный пояс, 1987 - Страница 52

— Зинаида заподозрила неладное, — рассказывал Егор Васильевич, — боится, переживает, покоя не дает, пилит. Да и я из разговора понял, что не все тут чисто. И снова жизнь запуталась.

Кубышкин проклинал те минуты, когда разрешил оставить на хранение первый чемодан, не отказал Черноскулову, поверил его байке о разводе с женой, накинул себе на шею удавку, от которой освободиться не просто. О подозрениях надо было сообщить, но он побоялся мести.

— Где хранятся чемоданы? — спросил Переплетчиков.

— В подполье горницы.

— Что в них? Какие вещи?

— Не знаю. Не видел.

— Когда Черноскулов приедет?

— Послезавтра, в десять вечера.

— Точно?

— Наверно. Велел находиться дома и убрать собаку, чтобы не шумела.

— Один приедет или с Сергеем?

— Оба. Так я понял.

— Неплохо, совсем неплохо. Нет ли у них оружия, Егор Васильевич?

— Не знаю.

Участковый Налимов, внимательно следивший за разговором, поинтересовался:

— Каким путем Черноскулов попадает во двор? С улицы или из огорода? У вас ведь две калитки.

— С улицы, Павел Петрович.

— А лампочку, которая над крыльцом, зажигаете, когда их встречаете?

— А как же? Обязательно. Живу на окраине. Мало ли кто может прийти поздно? Черноскулов стучит в окно с улицы. Я включаю свет и иду открывать калитку.

— Может ли кто-нибудь, кроме Черноскулова, появиться у вас ночью?

— Таких случаев пока не бывало.

— Значит, ничего менять не будем, — заявил Переплетчиков. — Встречайте так же, как и раньше. Но у меня одна просьба: не закрывайте на ночь калитку, которая соединяет огород и двор. Мы через нее зайдем. Собаку надо убрать подальше.

— Можно в баню, — подсказал Кубышкин. — Она в углу огорода. Лучше не придумать.

— Пожалуй, — поддержал Налимов.

— Решено. И еще одна просьба, Егор Васильевич, о нашем разговоре ни слова даже Зинаиде. Пока так надо.

— Понял.

— Вот и хорошо. — Переплетчиков одобрительно поглядел в задумчиво-спокойные глаза Кубышкину. — Раньше назначенного времени Черноскулов не появится?

— Не должен. Он точный. По колонии знаю.

— Тогда все. Больше вас не задерживаем.

Когда Егор Васильевич ушел, Переплетчиков спросил:

— Не подведет?

— Егор не подведет, — твердо ответил Налимов.

Стоял полдень. В проветренном кабинете чувствовалась свежесть. Полковник Хлебников окинул взглядом офицеров милиции. Перед ним сидели майор Гладышев, старший лейтенант Раильченко и лейтенант Переплетчиков, приехавший из Боровлянки утром.

— Вам, очевидно, уже известно от Переплетчикова, что мы вышли на опасных квартирных воров, — начал Хлебников. — Если ничего не изменится, задерживать придется двоих. Кто они? Один Черноскулов Григорий Власович, двадцати четырех лет, ранее судим за кражу. Рост выше среднего, волосы черные, лицо прямоугольное, нос средний, выпуклый, глаза карие. Одевается в темно-серый костюм и такую же рубашку. Второй, по имени Сергей, лет семнадцати, худощавый, волосы белокурые, лицо овальное, глаза зеленоватые, нос узкий с горбинкой. Носит малиновый костюм, цветастую сорочку. Где живут — пока неизвестно. Имеют ли оружие — сведений нет. Брать будем сегодня. В двадцать два часа они должны появиться у Кубышкина Егора Васильевича, проживающего на станции Боровлянка. Черноскулов оставил у него два чемодана с вещами.

Полковник Хлебников говорил спокойно и негромко, но каждое слово произносил отчетливо.

— Даю вам две машины, — продолжал он. — Старшим группы назначен майор Гладышев. В опергруппу включен и участковый инспектор райотдела Налимов. Он же позаботится о понятых. Дом Кубышкиных взят под наблюдение на случай, если воры появятся раньше.

Изложив план проведения операции, полковник Хлебников коротко спросил:

— Вопросы?

— Если воров не будет до утра, засаду оставлять? — спросил майор Гладышев.

— Обязательно. Еще вопросы? Нет? К Переплетчикову? Тоже нет? Свободны.

…На Боровлянку опустилась ночь. Редкие звезды выглядывали из-за облаков. Переплетчиков и Налимов, притаившись во дворе дома Романовны, напряженно всматривались в темноту, прислушиваясь к ночным звукам. Где-то далеко завыла собака. Но вой скоро оборвался, его заглушил грохот товарного поезда, летевшего мимо станции на большой скорости. В эти минуты вспыхнула лампочка над сенями Кубышкиных. Вскоре две темные фигуры нырнули в открывшуюся калитку.

Оставив у окон с улицы Раильченко и шофера-милиционера, Гладышев подошел к воротам, где уже стоял второй шофер-милиционер. Налимов и Переплетчиков скрылись за углом соседнего дома, коротким переулком вышли за огороды. Над сырой низиной тихо поднимался и медленно расползался тускло-белый туман. Налимов ускорил шаг, Переплетчиков поспешил за ним. Они свернули влево, пересекли огород Кубышкиных, зашли во двор. Налимов бесшумно открыл калитку, впустил Гладышева, постучал в ставень. На стук отозвались не сразу. Наконец что-то скрипнуло, глухо хлопнуло, послышались шаги и негромкий голос Кубышкина:

— Кто?

— Налимов.

Лязгнули запоры, дверь сеней открылась.

— Оба в горнице, — тихо сообщил Кубышкин, наклонившись к участковому.

— Зинаида где?

— На кухне.

Налимов повернулся к Гладышеву:

— Я зайду один, начну разговор с женой. Они решат, что кто-то близкий, настороженность ослабнет. Вы — в горницу.

— Добро, — шепнул Гладышев.

Как только Налимов поздоровался с Зинаидой и справился о здоровье, в кухне появились работники угрозыска. Хозяйка округлила удивленно-испуганные глаза и в следующий миг, поняв, что происходит, сникла. Переплетчиков решительно толкнул дверь горницы. Справа, у круглой кирпичной печи, обтянутой железом, стояли друг против друга Черноскулов и Сергей.

— Мы из уголовного розыска, — отрекомендовался Переплетчиков. — Кто такие? Прошу предъявить документы.

Было заметно, как искривилось жестокое лицо Черноскулова, как на щеках нервно запульсировали желваки, как холодный злобный взгляд медленно ощупывал оперативников.

— А в чем дело?! — возмутился Черноскулов. — Я в гостях.

— Ваша фамилия?

— Ну, Черноскулов. Документов с собой нет. А в чем дело?

— Налимов! Давайте сюда хозяина! — распорядился Гладышев.

Кубышкин вяло вошел к горницу.

— Он действительно Черноскулов? — спросил Гладышев, указывая на парня в темно-сером костюме.

— Да, Григорий Власович, — подтвердил Егор Васильевич, хмурясь.

— А второй кто?

— Сергей.

— Фамилия?

— Не знаю.

— Лоскутников я, — пробубнил Сергей. Охватившее его замешательство еще не прошло, он продолжал растерянно хлопать длинными ресницами, силился казаться спокойным, но у него не получалось.

— Тоже гость?

— Ага.

— Выходит, хозяин пригласил гостей и фамилии не спросил, — сказал Гладышев. — Не гладко получается.

— Павел Петрович! — Переплетчиков глянул в кухню. — Пригласите понятых.

— Это что, арест?! — резко спросил Черноскулов, обращаясь к Гладышеву.

— Нет, считайте, вас задерживают временно.

Появились понятые. Черноскулова и Лоскутникова обыскали. Гладышев проводил их, Переплетчикова и Раильченко в машину, поставленную к калитке, возвратился в дом, объявил хозяевам и понятым постановление о выемке чемоданов.

— Доставайте, Егор Васильевич, — предложил он.

Кубышкин скатал в рулон мягкий палас, убрал крышку, прикрывающую лаз, соскользнул в подполье. Не прошло и трех минут, как из полутемного квадрата вынырнули один, затем и второй старые чемоданы.

— Открывать? — спросил Егор Васильевич, выбравшись из подполья.

— Открывать будем в кухне — там светлее, — ответил Гладышев. — Туда же прошу пройти понятых. А вы, товарищ Налимов, допросите хозяйку. Здесь.

— Ясно.

Кубышкин перенес чемоданы в кухню, виновато поглядел на жену. Она понуро сидела на прежнем месте, скрестив полные руки на груди. Озабоченный взгляд ее блуждал по недавно покрашенному полу, блестевшему при ярком электрическом свете.