Каменный пояс, 1978 - Страница 49

Комбриг Бурмаков об этом немедленно доложил командарму. По указанию Шумилова в ночь на 31 января 1943 года подтянули артиллерию, опорные пункты врага разбили крупнокалиберными снарядами, здание универмага блокировали, телефонные провода перерезали.

Командарму было известно: на рассвете завязалась перестрелка с охраной немецкого командующего. С минуты на минуту ждал вестей из 38-й бригады. Несколько раз звонил туда сам. Стоял у письменного стола, прикладывался к стакану с крепким холодным чаем. В пепельнице росла горка окурков.

Перестрелка на улице Ломоносова продолжалась. А из штаба фронта опять вопрос:

— Как обстоят дела с захватом немецкого штаба?

Шумилов понимает, что за этой операцией внимательно следят не только здесь, на фронте, но и в Москве — в Ставке Верховного Главнокомандования. Сердцем чувствует Шумилов, что и там многие за всю ночь не сомкнули глаз… Сегодня весь мир облетит весть о провале наступления гитлеровцев на Сталинград…

В трубке знакомый голос Бурмакова:

— Из подвала универмага вышел немецкий офицер с белым флагом в руке. Немцы прекратили стрельбу, и мы тоже. Офицер назвался полковником Адамом — адъютантом фон Паулюса. Он заявил: немецкое командование желает вести переговоры с русским командованием по поводу капитуляции.

— Поздравляю, полковник! — воскликнул Шумилов. — Скоро к вам прибудут парламентеры, и вы вместе с ними пойдете в немецкий штаб.

Шумилов мгновенно соединился с командующим Донского фронта генералом Рокоссовским. Пока докладывал, в кабинет вошел начальник штаба армии генерал Ласкин.

— Ну, вот и свершилось! — радостно проговорил командарм, положив трубку на рычаг аппарата. — Пора ехать в штаб Паулюса. Вызовите всех, кто поедет с вами.

Прибыли начальник Оперативного отдела штаба 64-й армии полковник Лукин Г. С., начальник Разведывательного отдела армии майор Рыжов И. М., заместитель начальника штаба армии по политической части подполковник Мутовин Б. И., группа офицеров, сопровождающих парламентеров.

— Поздравляю, товарищи! — в голосе командарма звучит гордость за Красную Армию, ее солдат и командиров, отстоявших твердыню на Волге. — Думаю, что двух часов вам хватит. — Глянул на часы: — С восьми ноль-ноль до десяти ноль-ноль.

Шумилов остался один. На какое-то время смолкли телефоны. Командарм задумался. В который раз судьба столкнула его с немцами. В первую мировую войну молодым офицером, находясь на русско-германском фронте, он занимал должность батальонного адъютанта в 32-м Кременчугском полку. Участвовал в жестоких боях.

М. С. Шумилов родился в 1895 году в селе Верх-Теча Катайского района Курганской области в семье крестьянина-середняка. В царскую армию был призван в 1916 году, сразу же после окончания Челябинской учительской семинарии. В декабре 1917 года как учитель был демобилизован, работал в начальной школе своего района.

Но вот в родное село вернулось несколько фронтовиков, и Михаил Степанович поспешил в Верх-Течу. Вместе с ними он организовал волостной Совет. Волисполком откомандировал Шумилова в город Шадринск на землемерные курсы. Там первого апреля 1918 года Шумилов вступил в партию. Вскоре он был зачислен добровольцем в 4-й Уральский полк, назначен командиром взвода. Потом Михаил Степанович выполняет должности коменданта станций Синарская и Богдановичи, затем — заместителя командира полка. В ноябре 1918 года Шумилов принял 4-й Уральский полк и командовал им до июня 1920 года, до назначения его командиром полка «Красных орлов». Оба эти полка покрыли себя неувядаемой славой в боях с колчаковской армией.

После гражданской войны он командовал полком, дивизией.

Впервые звериную морду фашизма Шумилов увидел в Испании, сражаясь в Интернациональной бригаде. Он был советником центрально-южной зоны правительственных войск, воевал под фамилией Шилова. Неоднократно встречался с главой республиканского правительства.

Когда предатели испанского народа — командующий республиканской армией полковник Касадо, выдававший себя за беспартийного антифашиста, социалист Бестейро и анархист Мера помогли Франко сломить сопротивление республиканской армии и грозили расстрелять каждого русского, М. С. Шумилов и другие советские командиры в труднейших условиях самостоятельно организовали эвакуацию из Испании советских добровольцев…

По возвращении на Родину Шумилов был назначен командиром 11-го стрелкового корпуса. В первый период войны он командовал этим корпусом в Литве, затем был заместителем командующего армией в Ленинграде. В село Логовское, где размещался штаб 64-й, Михаил Степанович прибыл в качестве командарма жарким июльским днем 1942 года. На Дону шли ожесточенные бои. Войска армии занимали 96-километровый фронт. Обороняться было трудно: никаких естественных преград. Немцы владели инициативой, теснили наши дивизии. Однако уже там враг почувствовал, что перед ним — возрастающая сила сопротивления.

Гитлер бросал в бой все новые и новые дивизии. Бывший командующий Юго-Восточным фронтом Маршал Советского Союза А. И. Еременко в книге «Сталинград» на 57-й странице пишет:

Наше командование отвело свои войска на новый рубеж, фронт сократился, и оборона Сталинграда стала устойчивее. «Твой окоп — твоя крепость» — стало девизом для каждого защитника города. Ни постоянные воздушные бомбежки, ни артиллерийские обстрелы, ни лавины надвигающихся танков не смогли сломить стойкости советских войск.

Командарма Шумилова часто видели на переднем крае обороны. Темной ночью в сопровождении полковника Лукина и майора Рыжова прибыл он в дивизию полковника Морозова. Осмотрев землянки, остался недоволен. Ткнул рукой козырек одной, тот рассыпался.

— Это что? — строго спросил генерал.

Растерявшийся комдив не успел ответить, как поблизости раздался ядовитый голос:

— Чего тут разоряться, все равно толку не будет. Вон штаб армии уже в трубу загнали.

Действительно, удачно замаскированный штаб армии разместился в виадуке под железной дорогой. Это было удобное место, но красноармейцы истолковали по-своему.

Командарм резко обернулся. Он различил бородатое лицо.

— Кто такой?

— Рядовой Наумов.

— Откуда родом?

— Из Сибири.

— А тот, что рядом с вами?

— С Урала, — последовало из темноты.

Сердце командарма сжалось. «Так вот какого мнения о нас уральцы и сибиряки».

Эта мысль всю дорогу до штаба терзала командарма.

— Вы знаете, что поговаривают о нашем штабе бойцы? — спросил Михаил Степанович генерала Ласкина.

— Не знаю.

— В трубу нас загнали.

— Сами влезли.

— Это все так, только попробуй убедить солдата. С его мнением нельзя не считаться. Прошу вас, сегодня же подобрать место для штаба поближе к передовой.

Весть о перемещении штаб-квартиры командующего быстро облетела землянки и окопы. Бойцы повеселели.

Вокруг штабных блиндажей рвались снаряды, бомбы, с потолка то и дело сыпалась земля. Но паники не было. Спокойная уверенность исходила от командующего. Немцы не знали покоя ни днем, ни ночью. Как только темнело, небольшие группы солдат неслышно подкрадывались к гитлеровцам, забрасывали их гранатами, били в упор из автоматов, брали «языков». Боевой дух противника снижался, темп продвижения его уменьшался с каждым днем, измерялся метрами. А потери живой силы и техники увеличивались.

О своих подчиненных М. С. Шумилов проявлял повседневную заботу, требовал, чтобы каждый боец был накормлен вовремя, имел в достатке боеприпасы. Под ливнями пуль, под разрывы снарядов старшины переползали от камня к камню, доставляли на передний край термосы с едой, обеспечивали бойцов всем необходимым для ведения активного боя.

Бывший командир танковой бригады, ныне полковник в отставке Герой Советского Союза Дмитрий Гаврилович Суховаров, проживающий в городе Кургане, как-то рассказал мне: