Камень. Книга седьмая - Страница 1

Умиротворяющему созерцанию звездного неба, которое так редко можно увидеть сейчас в городах, помешал свет загорающихся окон всех трех зданий курсантских общежитий.

«Надо бы уползти куда-нибудь в уголок и спрятаться», – подсказывала та часть сознания, которая отвечала за безопасность моей многострадальной тушки. «Брось, не напрягайся, скоро тебя найдут и вызовут медиков, они и утащат куда-нибудь подальше отсюда», – говорила другая, а третья, отвечавшая за совесть, тихонько пищала: – «Надо добираться до Демидовой и Хачатурян, девушкам медицинская помощь может понабиться еще оперативнее, чем тебе…»

Кое-как усевшись, я достал телефон и нашел контакт отца:

– Доброй ночи! – взял тот трубку после пятого гудка. – Слушай меня внимательно и не перебивай!

Говорил с большим трудом и очень медленно, да еще и вспомнил недавний разговор с двумя батюшками, чтоб им пусто было, которые общались со мной точно такими же словами, отчего меня передернуло, и я чуть не выронил аппарат.

– Слушаю внимательно, – голос отца стал напряженным.

– Я сейчас нахожусь около женского общежития, по училищу объявлена тревога, сигнал, которой ты должен слышать. Предположительно, в комнате Демидовой с Хачатурян валяется труп Тагильцева, которого убили два его бывших… подчиненных из батюшек. С Тагильцевым был некто Бирюков, но он сбежал еще до того, как завалили Мефодия. Два батюшки, отец Владимир и отец Василий, сбежали тоже, но позже, успев со мной пообщаться. Я живой, но… никакой, собираюсь проверить Демидову с Хачатурян, которых Тагильцев взял в заложники. Отец, здесь мне нужны Пафнутьев, Прохор и Ваня. Романовых, чтоб не нагнетать, видеть в расположении училища не должны, в том числе и тебя. Еще направь сюда побольше скорых, есть у меня подозрение, что под замес попало много курсанток. Да, чуть не забыл, надо отменить тревогу. Доклад закончил.

– Твою же!.. У тебя точно все… нормально? – напряжение в голосе отца зашкаливало.

– Точно.

– Сейчас же связываюсь с Удовиченко, тревогу отменят, а полицейские оцепят женскую казарму. Медики скоро будут, как и Виталя с Прохором и Ваней. Телефон далеко не убирай, будь на связи.

– Хорошо.

В голове немного, но прояснялось, и следующим, кого я набрал, был братец Николай:

– Ноги в руки и быстро с Сашкой в женскую общагу, – заявил я ему.

– Понял… – он сбросил вызов, не став, к моей вящей радости, выяснять подробностей.

Кое-как утвердившись на ногах, я побрел ко входу в женское общежитие. Крыльцо для меня стало настоящим испытанием: слабость была такой, что приходилось отдыхать на каждой ступеньке. Открыв дверь, оказался в холле. А вот и «дежурка» с валявшимися на полу двумя прапорщиками. Вырвав при открытии двери замок «с мясом», я присел и проверил бедолаг: слава богу, пульс прощупывался. А так, если убрать лишние сантименты, на месте Тагильцева я действовал бы аналогичным образом.

Не успел двинуться из дежурки к лифту, как был остановлен появившимися с лестницы курсантками, заполнившими весь холл буквально за несколько секунд. Пришлось отступить обратно к болтавшейся двери дежурки. Курсанток же становилось все больше и больше. На меня девушки особого внимания не обращали, их больше волновал другой вопрос: почему идущие впереди так медленно минуют входные двери? Громко обсуждалась и причина ночной тревоги, строились разные предположения, в том числе и об ее учебном характере.

– Алексей? – ко мне неожиданно подошла одна из курсанток, в которой я опознал свою однокурсницу Панцулаю. – А ты что здесь делаешь?

– Леночка, – натянул я улыбку, – говори тише, пожалуйста, и прикрой меня от остальных.

– Хорошо, – нерешительно кивнула она, но поближе все-таки встала.

Даже так моя голова торчала над макушкой миниатюрной девушки, но хоть что-то. В этот момент со стороны входных дверей послышалась какая-то возня, возмущенные крики и резкие команды.

«Два брата-акробата ломятся», – подумал я и не ошибся: прорываясь сквозь плотные ряды курсанток, в холле появились Николай с Александром.

– Алексей?! – заорал Николай, и они принялись оглядываться.

– Здесь я! – пришлось поднять руку, опершись другой на Панцулаю.

Холл затих и замер, а братья теперь двигались ко мне практически беспрепятственно. Оказавшись рядом, они уставились с немым вопросом.

– Всех в шею. Скоро здесь будет Тайная канцелярия.

– Ясно, – кивнули они, и Александр заорал: – Тревогу никто не отменял, красавицы! Все на выход и построение! Приказ начальника училища! Кто не уложится в норматив, залетит на губу! Осталось тридцать секунд!

Пару мгновений стояла тишина и никто не двигался, а потом начался настоящий ад: девушки, напуганные нормативами и гауптвахтой перед самым Новым годом, быстренько превратились в неуправляемое скопление людей, в простонародье именуемой толпой, и рванули на выход с удвоенной силой. Входная дверь, похоже, на такой напор рассчитана не была, и под звуки рвущегося металла, писки и визги наших дам беснующаяся публика вскоре оказалась на улице.

Удовлетворенно оглядев опустевший холл, братья повернулись ко мне.

– Ты бы девушку-то отпустил… – протянул Николай.

А я только сейчас понял, что как опирался на притихшую Панцулаю, так и продолжаю.

– Леночка, извини! – я убрал руку.

– Ничего страшного! – она улыбнулась.

И уже собралась бежать за остальными курсантками, как я ее остановил:

– Леночка, мне понадобится твоя помощь и дальше.

– Хорошо. – Она вернулась и уставилась на меня преданными глазами.

Пояснений дать не успел, у меня зазвонил телефон. Моего внимания домогался царственный дед, видимо, обеспокоенный состоянием здоровья будущего наследника престола.

– Ваше императорское величество, – сходу начал я, – смею доложить, что жив и здоров, но очень занят. Если вас не затруднит, перезвоните позже. – И с полным внутренним удовлетворением сбросил вызов, заметив, с какими ухмылками переглянулись братья, после чего перевел взгляд на Панцулаю. – Прошу прощения, Леночка, дела семейные…

– Я понимаю, – кивнула она.

А бледный до белизны великий князь с видимым трудом повернулся всем телом к своим братьям:

– Слушайте внимательно. Скоро прибудет Пафнутьев, с ним Прохор с Ваней, а общежитие должны оцепить военные полицейские. Соответствующие указания полагалось раздать моему отцу. Ваша задача – дождаться канцелярских, а до этого никого, кроме бригад «скорой помощи», в общежитие не впускать. Связь по телефону. Поняли?

– Поняли, – кивнули те.

– А мы с Еленой поднимемся сейчас в комнату Демидовой с Хачатурян, у них там… неприятности случились.

Николай с Александром снова переглянулись, и последний спросил:

– Лешка, а ты на себя в зеркало смотрел?

– И что нового я там увижу?

– А ты взгляни… – предложил тот. – Как по мне, это ты здесь бригад «скорой помощи» дожидаться должен.

Николай активно закивал, поддерживая брата, с ними была согласна и Панцулая.

Великий князь доковылял до ближайшего зеркала, всмотрелся, повертел головой и громко вздохнул:

– Позорище-то какое! Хоть гауптвахту не покидай… – Алексей повернулся и встретился глазами с Панцулаей, на лице которой явственно читался вопрос, это что же такого могло случиться, что у молодого человека в семнадцать лет поседели виски?

Отвечать у него желания не было, так что Алексей просто тряхнул головой:

– Ладно, это все лирика. Леночка, вызывай лифт, поехали к Демидовой. Ты же знаешь, где они с Хачатурян живут?

– Знаю, – девушка кивнула и направилась к лифту.

Оставив Панцулаю «сторожить» коридор, в комнату к Демидовой с Хачатурян на четвертом этаже женского общежития я вошел один, ожидая увидеть самое хреновое подтверждение своих опасений. И где-то даже не ошибся: посереди комнаты на спине, лицом вверх, валялся мужчина в стандартном камуфляже, но без запомнившейся бороды, в котором я с трудом узнал Тагильцева, а на кроватях лежали девушки, производя при этом впечатление мирно спящих: головы на подушках, глаза закрыты, сами накрыты одеялами, на полу домашние тапочки.