Камень Книга двенадцатая (СИ) - Страница 6

Через пять минут по камбузу разнесся запах свежесваренного кофе, и часть бодрящего напитка досталась и мне. Ванюша от кофе отказался, ссылаясь на и так расшатанные государевой службой нервы.

— Как там дела, царевич? — Кузьмин отхлебнул клюквенный морс, когда мы остались одни. — Судя по моим впечатлениям, братья твои в полном адеквате?

— В нем, — кивнул я. — Про казнь молчат, обсуждают левые дела.

— Не обманывайся, царевич, — поморщил брови колдун. — За бравадой они могут скрывать свои истинные чувства, хотя… Не чую я у подростков скрытой психологической травмы, даже на фоне алкогольной абстиненции. А это, скажу я тебе, очень хороший признак. Сам-то как?

— Нормально, — поморщился я. — Неужели не видно?

Кузьмин хмыкнул, отставил чашку и нахмурился:

— Вот и именно, царевич, что я тебя не вижу! Ты для меня, если выражаться языком снайперов, в слепой зоне. Вот и волнуюсь потихоньку.

Я лишь отмахнулся:

— Как Прохор?

— Спит Олегыч, у него дежурство в четыре начинается.

— Может, не будить его, да и ты бы спать ложился? Братьев я беру на себя, пить особо не собираюсь, так что все будет в порядке.

— Ой ли⁈ — ухмыльнулся колдун. — А не много ли ты на себя берешь?

— В смысле? — не понял я.

— Думаешь, ситуацию полностью контролируешь? А если повнимательнее присмотреться?

Темп…

Чуйка молчит… Но показывает, что вокруг марины «течет иная жизнь», никак не связанная с непосредственной опасностью. И жизнь эта вполне романтическая.

Анализ обликов, вовлеченных в этот самый романтизм…

— Ваня, — я вынырнул из темпа, — и на что ты намекаешь? Меня дела наших дворцовых и девиц из морского спецназа не касаются.

— Ошибаешься, царевич. — Кузьмин вновь взял кружку. — Тебя касается все, что происходит вокруг, в том числе и с твоей охраной! А если под видом романтической встречи идет заход на покушение? А если вражеские спецслужбы пакость какую удумали? А если?.. И опять «если»?.. Короче, одни проклятые «если», которых у тебя быть не должно! И ты, при твоих-то способностях, этот простейший экзамен не сдал. — Колдун вздохнул: — Твои каждодневные стандартные действия на подобные случаи?

Я вздохнул в ответ и поморщился:

— Ваня, а тебя не достало каждый раз засаду искать? Не утомило?

— Утомило, — кивнул он. — Но именно потому, что я постоянно ищу засаду, твой покорный слуга до сих пор жив. И тебе, царевич, если хочешь детей понянчить, данную практику необходимо взять за основу. Тем более в твоей ситуации с ватиканскими колдунами. Сначала собственную охрану полностью берешь на контроль, а потом, с приобретением привычки, и всех окружающих.

— Я же с ума сойду! — не выдержал я. — Да и чуйка подскажет, когда есть угроза!

— На чуйку надейся, а сам не плошай!

— Ваня, что случилось? Ты чего такой… злой?

— Да меня реально ватиканские колдуны напрягают! — Он вскочил. — Царевич, у меня тут одна идейка появилась, и она тебе точно понравится! Пойдем-ка на свежий воздух, а то атмосфера камбуза мне не особо нравится… — Кузьмин сделал характерное круговое движение рукой, а потом дотронулся пальцем до уха.

Я кивнул:

— Пойдем, но ненадолго, а то меня братья с закуской ждут.

— Мы мигом обернемся.

Ванюшина идейка была проста, как лом: он достает фотографии всех более или менее важных и заметных священников Ватикана, я их проверяю на принадлежность к колдунскому сословию и в случае подтверждения этой принадлежности тут же, не отходя от кассы, наглухо валю.

— Ваня, — я улыбался, — отвечу тебе примерной цитатой из одного очень неплохого фильма: «План надежный, как швейцарские часы!» Но…

— Что за «но», царевич? — напрягся Кузьмин. — Чего тебе не нравится?

— А точное подтверждение вины облика? Степень его участия в направленных против нас акциях? — перечислял я. — Да много еще чего. Короче, я не готов брать грех на душу и валить людей только за то, что они колдуны. — И, не дав Ванюше меня перебить, продолжил: — Есть другой вариант, кровожадный ты наш.

— Внимательно.

— Делаем все то же самое, но не валим наглухо, а начинаем этих самых колдунов напрягать по схеме, которую мы использовали с Тагильцевым, Бирюковым и контролером. Вдруг кто-то себя как-то и проявит.

— Согласен! — Довольный Ванюша потер руки. — Старшим Романовым ничего пока докладывать не будем, а завтра или послезавтра на свежую голову накидаем еще вариантов — вдруг чего вумного и надумаем. Я фотками католических обликов занимаюсь?

— Безусловно. И ты это, Ваня, — я улыбался, — отличную идею подал!

— Рад стараться, твое императорское высочество!

Настроение Кузьмина поднялось настолько, что по возвращении на камбуз колдун лично решил заняться закуской для нас с братьями:

— Я как знал и для вас семгу с маринованным луком на закусь припас, сейчас на большое блюдо красиво выложу. Царевич, не путайся под ногами! Лучше пока вилки с ножами вон там достань и морса клюквенного из холодильника в большой графин налей. Хлеба не забудь, моряки вкусный пекут, и сало подкопченное у них отличное! Перца болгарского с помидорами и огурчиками малосольными я сам нарежу, Коля с Сашей любят. И свежую зелень, царевич, не забудь, чтобы стол украсить…

Помочь донести все эти разносолы до каюты попросили моряков и получили от заждавшихся братьев законные слова благодарности.

После ухода Кузьмина, отправившегося спать, я рассказал Коле с Сашей про мои звонки нашим сестрам и Алексии, а потом про разговор с князем Пожарским и те сообщения, которые ему присылали друзья и знакомые.

— У нас аналогичная история, — хмыкали братья, и мне нравился их настрой. — Родители тоже нас хвалили и передавали приветы от родичей и друзей. А вообще, Лешка, — добавил Николай, — после Афганистана все произошедшее воспринимается не так остро, как мы думали. Привыкаем, наверное…

Я поморщился:

— К такому привыкнуть невозможно, хотя… Скорее всего, взрослеем… Выпьем?

— Выпьем. И надо не забыть утром родителям позвонить, а то мы еще вечером это должны были сделать, но закрутились…

В районе пяти часов утра к нам с братьями присоединился «заступивший на вахту» Прохор. Довольно-таки бодрый воспитатель внес некоторое оживление в размеренный процесс опохмеления, и к половине седьмого утра Коля с Сашей ударными темпами были опять невменько. Я, пивший в меру и чисто для поддержания братьев, был тоже весьма нарядным, но с окружающей действительностью находился в относительной гармонии.

— Ну что, Лешка, — многозначительно протянул Прохор, когда Коля с Сашей завалились спать, — как мне кажется, лечение душевных травм твоих братьев проходит очень успешно. Согласен?

— Согласен, — кивнул я. — Но считаю, что Коле с Сашей не трех, а двух дней такого лечения будет вполне достаточно.

— Хм… Мне тоже так показалось. Ладно, завтра… вернее, сегодня поглядим. — Он на секунду задумался. — Хотя все равно этот вопрос будут решать государь с государыней. А пока пошли на камбуз, надо твоим братьям пива на утро в холодильник загрузить, чтобы они, проснувшись, по яхте с опухшими лицами и красными глазами лишний раз не болтались…

Не вполне обоснованные ночные претензии Ванюши Кузьмина по поводу отсутствия с моей стороны должного всеобъемлющего контроля за окружающей оперативной обстановкой все-таки дали о себе знать, и появление вблизи яхты злого царственного деда мое подсознание не только зафиксировало, но и заставило организм вырваться из сладких объятий Морфея. Усевшись на диване, я слегка напрягся и увидел, что на «Звезду» царственный дед решил заявиться не один, а в компании других моих родичей: царственной бабули, родителя и деда Вовы, — и, что самое характерное, все, кроме царственного дедули, были в неплохом таком настроении. Выяснять, что опять вывело из себя главу рода, желания у меня не было, поэтому я тихонько, чтобы не разбудить посапывающих братьев, пробрался в душ, где решил принять водные процедуры.