Камень 1993. Книга 3 (СИ) - Страница 28

В глазах моментально протрезвевшего Маслова застыл ужас осознания, он беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба.

— Пропала… — выдавил из себя отец Тани.

Следственный изолятор города Новокаменска

Отечественное правосудие всегда было механизмом неповоротливым, Маша не питала иллюзий на этот счет. Сперва все набросились на Увальцева, когда он стал главным подозреваемым в серии убийств молодых девушек. Потом, когда выяснилось, что странноватый парень со справкой из психоневрологического диспансера причастен к гибели только одной жертвы, правовой механизм застопорился, с хрустом и лязгом откатился назад. А теперь опять набирал силу и скорость, встав на новые рельсы.

В ожидании судебного заседания Увальцев сидел в городском СИЗО, и психиатрический диагноз этому не мешал. Медкомиссии по установлению вменяемости еще не было из-за вечного бардака, так что оснований направлять его на принудительное лечение не было. Сидел, правда, Увальцев отдельно — боялись, что грохнут сокамерники.

— О чем вы хотите поговорить? — он опустил на стол между ними скованные наручниками ладони.

Тот же ворсистый индийский свитер, сальные волосы, старящие вполне молодого парня усы… И взгляд — Увальцев, как и всегда, пытался мысленно раздеть Машу, это считывалось в его словно бы ощупывающих глазах, дрожащем кадыке, когда он судорожно сглатывал.

— Прежде всего я вынуждена признать, — слова давались девушке нелегко, но раз уж она пошла на этот эксперимент, нужно идти до конца. — Признать, что вы оказались крепким орешком.

— Правда? — Увальцев уставился на нее с подозрением.

— Да, — Маше стало легче, как будто она и вправду сейчас была Клариссой Старлинг из фильма. — Вы… убили всего одну… недостойную. Но взяли на себя смелость принять и других жертв.

— Мне бы хотелось быть таким, как он, — Увальцев покачал головой. — Увы, я не столь силен…

Маша чуть не скривилась от подобных признаний, но вовремя одернула себя.

— Отнюдь, — она покачала головой. — Такая смелость… Если бы не цепочка случайностей, мы бы вас не поймали.

— О да, вам повезло! — Увальцев подбоченился, и это выглядело даже смешно с учетом того, что он был скован наручниками.

— И вы бы наверняка наказали еще пятерых, — притворно покачала головой девушка.

— Больше! — распалился Увальцев, попытавшись качнуться на стуле, но тот был привинчен к полу.

— Не сомневаюсь, — Маша попыталась придать своему голосу благоговейные нотки. — Как минимум пятерых, а то и в два, в три раза больше!

— Да! — теперь убийца смотрел прямо перед собой, продолжая беззвучно шевелить губами.

— Владимир, как вы думаете, ваш… учитель, — это слово далось старшей Терешенко нелегко, язык не поворачивался называть так маньяка, — он сам еще будет наказывать девушек? Тех, кто погряз в блуде?

— А почему вам вдруг стал интересен он? — Увальцев недоверчиво нахмурился. — Вы хотите его поймать?

— Нет, — Маша перешла на шепот. — Я бы хотела ему помочь.

Недаром народ придумал поговорку, что беда не приходит одна. Не успели мы как следует отойти от пожара, убийства и покушения, как добавилась еще одна жесть. Таня пропала, это было уже понятно, а вот что теперь делать…

— Так, — я хорошенько тряхнул старшего Маслова, взяв за грудки, и тот не сопротивлялся. — Сейчас мы поедем с тобой в милицию, и ты напишешь заявление о пропаже дочери.

— Хорошо… — безвольно прошептал отец Тани и начал медленно, неуклюже вставать.

Денис, наш новый знакомый, принялся помогать, я тоже. Бросился было и Калиныч, но его отогнали. Маслов выпрямился, его уже не шатало от пьянки, и мне даже думать было страшно, что сейчас в его голове. В своей прошлой жизни я не был отцом, эти чувства мне не знакомы, и все же… Казалось, он сейчас проклинает себя и насылает на свою голову мыслимые и немыслимые кары. Но о чем, в рот мне ноги, думала мама девушки⁈ Понимаю, этот алкаш, но она-то… Таня не говорила, что мать ее тоже пьет или еще что-то.

— Вы что, оба не видели, что у вас дочь пропала? — я все-таки не выдержал и задал этот вопрос.

— Так это… — Маслов говорил, глядя куда-то мимо. — Я думал, она на работе. Она еще у подружек надолго оставалась, задания какие-то делали, проекты… Она молодец, а я жрал…

— Еще и бабки у нее отнимал заработанные! — неожиданно зло бросил Озик. — Не западло было дочь грабить?

— А с матерью, — Маслов словно не слышал парня, — они поругались недавно, не разговаривали даже…

— Да уж, — обронила Нестерова. — Доброе утро, страна… Так вообще все просрать можно.

— София, нам надо в милицию, — я повернулся к ней. — Сколько там, они говорят, времени должно пройти? Три дня?

— Убьют, тогда приходите, — грустно пошутил Денис. — Парни, давайте я вам помогу?

— В машине больше места нет, — я покачал головой, слыша, как Нестерова бурчит про то, что Маслов своей грязной задницей испачкает ей сиденье. — Справимся, спасибо.

— Слышь, Ден, а ты чего не на работе сам? — неожиданно вдруг спросил Саня.

— Так мне ночью на смену, — тот пожал плечами. — Школу охранять, больше некуда было пойти… Или к бандитам.

— Давай к нам, — предложил Саня. — Нам люди надежные нужны. Покажешь себя, повышения можно будет добиться. По деньгам не обидим. Игровой салон на набережной Каменки знаешь?

— Знаю, — кивнул Денис. — Спасибо, пацаны…

— Пока еще не за что, — добродушно хмыкнул Саня. — Вечером сегодня приходи перед своим дежурством. Меня найди, Лещенко моя фамилия. Я там до ночи буду, так что успеем все обсудить.

Я мельком посмотрел на друга — взрослеет парень, наперед думает. Мне этот Денис тоже понравился, пусть у нас подежурит, присмотримся.

Нестерова тем временем достала из багажника какую-то рвань — вроде бы старая куртка от спецовки — и принялась ее стелить на заднее сиденье. Разумно, не химчистку же ей потом заказывать. Хорошо еще, что вообще согласилась помочь, так-то у нее никаких долгов перед нами нет.

— Да ешкин кот! — воскликнул Саня. — Опять ты? А ну, пшел отсюда!

Я повернулся — оказывается, к месту событий примчались давешние собаки, которые теперь, правда, ни на кого не бросались. А впереди шел, судя по всему, вожак. Тот самый, который запрыгивал своими лапищами на машину Соньки.

— Песики-то, кстати, не двортерьеры, — заметил Озик.

И правда, подумал я, присмотревшись. Когда на нас пытались напасть, как-то не до того было, а сейчас рассмотрел — московские сторожевые или одичавшие сенбернары. Во всяком случае пара из них, еще-то несколько совсем другие, но я особо не разбирался.

— Вообще-то, они служебные, — пробулькал смотрящий на все с недоумением Калиныч, которого время от времени сносило по короткой дуге. — Это Аркадия Никитича собачки…

— Что? — Саня повернулся к пьянчужке. — Какие, на фиг, служебные? Ну-ка, валите отсюда!

Он подобрал булыжник и сделал вид, будто замахивается и хочет швырнуть. Вожак зарычал, и тут вдруг хлопнула калитка.

— Опять вы⁈ — проревела луженая глотка. — Сейчас наряд вызову, че вы здесь третесь? Собаку не трогай, придурок, а то этот камень тебе кое-куда запихну, понял?

Саня даже выронил булыжник от неожиданности, а Калиныч обрадованно воскликнул:

— О, а вот и Аркадий Никитич! Привет, служивый!

— И тебе не хворать, — пробурчал вышедший со своего участка мужик. — Опять нажрались? Вот ЛТП[1] по вам плачет, соседушки.

Дядька был колоритный. Не очень высокий, но широкий в плечах, с огромными волосатыми кулаками. На голове курчавились седые космы, лицо заросло бородой — очень похож на актера Михаила Евдокимова, который потом станет губернатором Алтайского края и погибнет в автокатастрофе.

— Здравствуйте, — сказал я. — Вы извините, мои парни перенервничали. У нас подруга пропала, дочь вашего соседа Маслова.

Тот как раз уселся на дерюгу, подстеленную Нестеровой на заднее сиденье, и покорно ждал, когда мы поедем в милицию.