Камень 1993. Книга 2 (СИ) - Страница 10

— Входите, — равнодушно пожала плечами женщина. — Можете не разуваться, я сегодня не мыла…

Да и вчера явно тоже, подумала Маша, едва ступив за порог. Пол был в чем-то липком, остро воняло кошачьей мочой. Обои драные, кое-где проступает бетон. В квартире две комнаты — слева большая, зал, прямо напротив входной двери маленькая, она же спальня. И справа вторая прихожая с проходом на кухню.

— Пойдемте, — проговорила сестра Увальцева.

На кухне за грязным столом сидела старая женщина. Впрочем, здесь опять было непонятно — одновременно ей можно дать как все семьдесят, так и не больше пятидесяти пяти. Люди, которые за собой не следят, а вдобавок еще и пьют, выглядят значительно старше.

— Добрый вечер, — Маша кивнула женщине, та вежливо улыбнулась и что-то прошамкала полубеззубым ртом.

— Мать, это из милиции, по поводу нашего Вовика хотят чего-то узнать, — чуть громче, чем нужно, сказала сестра задержанного.

Лицо матери изменилось, превратившись из добродушного во встревоженное.

— Что с ним? — четко спросила она севшим голосом. — С ним все в порядке, с Володенькой?

— Смотря с какой стороны, — грубо ответил Рогов, но Маша знаком попросила его не вмешиваться.

Рогов ее слушался, хотя был старше и опытнее. Уважал, а скорее даже берег как дочь. У сурового опера была семья, но он потерял ее в прошлом году. Подробности мало кто знал, а кто знал — не распространялся. Было известно только, что дочь погибла, жена не выдержала и ушла, а лицо у Михаила Рогова пострадало в то же самое время.

— Его убили? — продолжала расспросы мать Увальцева. — Кто? Кто это сделал? Вы его нашли?

— С Владимиром все в порядке, — ответила Маша, покачав головой в ответ на предложение сестры подозреваемого присесть. — Сейчас он сам задержан по подозрению в убийстве…

— А-а-а-а! — крик пожилой женщины ударил им по ушам.

Маша отпрянула, Рогов загородил ее своим мощным телом, но что интересно — сестра Увальцева тоже отошла подальше от собственной матери, спрятавшись за холодильником.

— А-а-а-а! — та продолжала надсадно выть. — Что вы с ним сделали, кровопийцы? Он же мухи не обидит! Он такой добрый! Так нас с Леськой любит! А-а-а-а! Твари, проститутки! Он ни в чем не виноват! Он абсолютно нормальный!

Женщина вдруг схватила сковороду и, размахнувшись, попыталась зарядить ею Маше в лицо. Но Рогов был начеку — он перехватил руку, и в девушку полетела только застывшая жареная картошка, запутавшись в волосах и испачкав китель.

— А ну, успокоилась! — гаркнул Рогов, рывком усадив женщину на стул.

— Думаю, мы не с того начали, — неожиданно спокойно, даже для самой себя, сказала Маша, очистившись от остатков картошки. — Я могу вызвать наряд с психбригадой, и разговора у нас с вами вообще не получится. Но можем поступить по-другому.

— Мать, — сестра Увальцева подошла к женщине, лицо которой стало напоминать мертвую маску, и осторожно погладила ее по плечу. — Давай спокойно узнаем, что там с Володькой.

— Давай, — ответила та, глядя в пустоту.

— Итак, вас зовут Олеся? — Маша повернулась к сестре задержанного.

— Да. Увальцева Олеся Петровна, шестьдесят пятого года рождения.

Двадцать восемь лет, на автомате посчитала Маша. Всего на несколько лет старше нее, а выглядит, будто стареющая тетка.

— А вас? — вслух помощница следователя сказала другое, повернувшись к матери Увальцева.

— Аделаида Павловна, — все тем же бесцветным голосом ответила та, по-прежнему смотря в пустоту. — Год рождения сорок девятый.

Шестнадцать лет, вновь подсчитала про себя Маша. Сестра Увальцева родилась в шестьдесят пятом, получается, их матери было в этот момент всего лишь шестнадцать. А самого Увальцева она родила в восемнадцать. Это еще ничего не значило, но…

— Мой Володенька не в ее папашку, — неожиданно зло прошипела Аделаида Павловна, повернувшись к своей дочери. — Он и мухи не обидит! Понятно вам?

— Это я уже поняла, — медленно кивнула Маша. — Скажите… А есть ли у Володеньки девушка?

— Порешу, сука! — глаза гопника, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Неожиданно хлопнула входная дверь, и это подарило нам лишнюю секунду. Противник отвлекся, и мы с Вадяном одновременно напрыгнули на него. Тезка схватил его за руку с пистолетом, попытался выкрутить, я заломил левую.

Выстрел!

В квартире грохнуло так, что я чуть не оглох. Послышался звон стекла — пуля ушла в окно. Завоняло порохом. Я непонимающе огляделся вокруг, соображалось туго. Увидел, как Вадян отбросил ногой пистолет в угол и теперь метелит обмякшего гопника по лицу. В комнату влетели Валерка с Саней, за ними Дюс. Замерли, увидев побоище.

— Вадян, у дивана! — я успел заметить, как неугомонный Паха, с которого все началось, поднялся и пошел, держа в руке свою «бабочку».

Первым среагировал Саня, сделав бандиту подсечку и одновременно выкрутив ему руку. Тот вскрикнул, выронил нож, и Саня повалил противника на пол. Теперь валялись все трое, причем один до сих пор с кастрюлей на голове.

— Задохнется еще!.. — пробормотал я, шагнув к нему.

Потянул за ручки, снял «шлем». Гопник застонал, но глаза не открыл. Ладно, главное, что живой. Не хотелось бы стать участником разборки с трупами. И так уже выше крыши наворотили.

— Лежать! — Вадян тем временем отправил в нокаут Паху, словно чувствуя, что именно от него исходит больше угрозы.

— Ребят, — проговорил Дюс, к которому наконец-то вернулся дар речи. — Ребят, что здесь произошло? Кто это?

— Твари, — процедил Вадян и сплюнул.

— Бандиты? — спросил Валерка. — Надо в милицию позвонить. Тем более что они с оружием, — он показал на валяющийся в углу пистолет. — Грабить пришли?

— Что там Илюха? — тем временем я уточнил у Сани, тот отмахнулся.

— Нормально все с ним.

— Собирайся, баб Лид! — решительно заявил Вадян, убедившись, что все трое гопников нейтрализованы.

— Куда, Вадик? — испуганно проговорила старушка. — В милицию?

— Во-во! — подхватил Валерка. — И я о чем!

— Да какая, на хер, милиция! — выругался Вадян. — Документы бери, одежду. И поехали! Здесь я тебя не оставлю.

Пахло какой-то мутной историей, сейчас, когда схлынул адреналин, я окончательно понял, что дело дрянь. Но своего тезку я понимал — не знаю, почему в квартире его бабушки склад, однако жить ей здесь дальше точно нельзя. Особенно после того, как мы избили троих быков, явно не простых грузчиков.

— Ох! — запричитала старушка, но довольно проворно метнулась в сторону шкафа, достала пожелтевший целлофановый пакет с документами, накинула старую вытянутую кофту. — Васеньку надо найти! Вася, Вася, кис-кис-кис!

— Баб Лид, плевать на кота! — не выдержал Вадян. — Быстрей, а то сейчас или менты на стрельбу примчат, или сообщники этих!

— Не поеду без Васьки! — в глазах старушки блеснули слезы, но голос звучал решительно.

Повисла секундная пауза, и тут появился тот самый кот. Мяукнул, посмотрев на хозяйку, и вдруг его неожиданно подхватил Саня.

— Коробка есть? — отрывисто спросил он.

— Корзинка, — выдохнула старушка.

Атмосфера как-то резко стала расслабленной, сборы заняли минуты две. Саня взялся нести корзинку с котом, живность не спорила, покорно свернувшись на подстеленной салфетке, снятой с телевизора. Вадян бережно вел старушку, у которой кроме той растянутой кофты и стоптанных ботинок «прощай, молодость» не оказалось больше вещей. Покидая загаженную квартиру, она на секунду задержалась, потом решительно вышла прочь. Под стоны приходящих в себя гопников хлопнула дверь.

Я опасался, что все соседи сейчас повыскакивают на лестничную площадку, но позабыл, в каком времени оказался. На улицах взрывают машины, стреляют из гранатометов, сжигают кафе бутылками с коктейлем Молотова — какой там, к чертям, одинокий выстрел! Кому он интересен! Хотя, конечно, кто-то наверняка смотрел в дверной глазок, да и в окно кто-то тоже попытается выглянуть… И то вряд ли — бывали случаи, что по таким любопытным стреляли, не церемонясь.