Каллгира. Дорога праха (СИ) - Страница 4

В гараже Каз огляделась среди блестящих металлических боков. Не знала, что ищет, что-то крепкое, быстрое, незаметное. Взгляд задержался на чёрном кожаном сиденье и серой сумке. Чёрная хромированная выхлопная труба, блестящий металл подножек и тормозных колодок. Весь он — чёрный с серебром. Каз подошла к мотоциклу. Своему мотоциклу. Загнали в самый угол, прижали к стене, тряпку какую-то на руль набросили. На нём явно кто-то разъезжал и совсем недавно, даже пыль, сука, не стёр, руки бы переломать. Плевать, главное цел, Каз и не надеялась, что снова увидит своего малыша.

Ради него когда-то она устроила первый пожар. Киор-бэй запрещал ей ездить. Паршивое зрение, проблемы с управлением — уже дважды Казимира попадала в аварии. Тогда она пообещала, что если кто-то попытается забрать мотоцикл, Каз сожжёт гараж. Ей не поверили. И вот на месте старого, деревянного, возвели новый, кирпичный.

Киор тогда, конечно, сделал ей выговор, пару жалований удержал, но сам же признал — она предупреждала.

Казимира сдёрнула тряпку, оттолкнула мотоцикл от стены и покатила к воротам. Царапнула подножкой красный бок кабриолета, почти случайно. Шум во дворе не стихал, кажется, голосов стало больше, кони тревожно ржали за стеной. Не трать время.

Мотор мурлыкнул, но одумался и взревел. Металл завибрировал.

В сотый раз в мыслях Каз поблагодарила Алаян и сорвалась с места. Люди бросились врассыпную, загрохотало оброненное кем-то ведро, кто-то кричал. Каз газанула по тропинке в сторону поля, куда уводили на выгул скот.

К зафери этот орден. К зафери Киора. К зафери их законы. Казимира скорее сама себе вскроет глотку, чем подарит им такое удовольствие.

[1] (гастинский) Дядя Керэм.

4

Казимира так и не сняла шлем стражника — он хоть сколько-то защищал от песка в лицо. Колёса мотоцикла едва касались дороги, подпрыгивали на каждой кочке. От напряжения запястье сводило судорогой, а руль уводило то в одну, то в другую сторону.

После той истории с поджогом старого гаража Казимира научилась водить одной рукой. Пару раз чуть не свернула шею, сломала лучевую кость, выбила плечо, трижды погнула руль и переднее колесо, но от своего не отступилась.

Да, привыкнуть к бионической руке было проще, чем к её отсутствию.

Тот, лучший её протез изготовили на заказ в Мехшéде, стоил он целое состояние, на вид — почти как настоящая конечность. А чувствительность? Монетки по фалангам пальцев можно было перекидывать. На суде его отобрали. Сначала меч, потом руку, а в конце и самоуважение.

Эти воспоминания отвлекали Казимиру от мыслей, что нужно что-то решать. Без денег, провизии, топлива, друзей...

Сконцентрируйся . Ближайшая точка на карте — таверна «Гарцующий пони», если за эти годы её не закрыли. Казимира знала хозяина, Кемáля. Сдаст её в Гур при первой же возможности. Нет, туда нельзя соваться.

Какая-нибудь деревня? Синий Храм? На много миль вокруг — земли Ордена Гур. Вести о сбежавшей заключённой разлетятся в считанные часы. Однорукая девка с синим глазом — Казимиру будет несложно опознать в толпе, а здесь каждый рад выслужиться перед ассасинами.

Заходящее солнце подкрасило пустую жёлтую дорогу. Мотоцикл стал кашлять и хрипеть, дёргаться, сбавляя скорость. Каз остановилась, чтобы найти неполадку — бак опустел. Стоило осмотреть мотоцикл, перед тем как выкатывать из гаража, но времени не было. А теперь стой посреди дороги, жди снисхождения богов.

Каз с рыком сдёрнула шлем и зашвырнула его в выжженное поле, прошагала взад-вперёд. Сколько тут осталось до «Пони»? Необязательно же заходить внутрь, можно слить у кого-нибудь топливо. Она покатила мотоцикл дальше.

Полчаса спустя Казимира остановилась у конюшен «Гарцующего пони». Животных здесь давно не держали, крыша прохудилась и рухнула. Каз откатила мотоцикл в тень и осмотрелась.

От вывески осталось только «Гарцующий», а здание просело в землю по пыльные окна. На подъездной дорожке стояла одна рыжая развалюха. Когда-то было шикарное авто с литыми дисками и откидной крышей. И цвет, наверняка, был благородный, а не ржавый, но теперь дверца со стороны пассажира была помята, краска то тут, то там отколупалась, окна в пыли, на сетке и лобаче полно трупов насекомых. Ещё и задний бампер где-то отвалился.

Каз коснулась капота — ещё тёплый. Из сумки на мотоцикле она прихватила короткий шланг, хранила как раз на такие случаи.

— Бáна бак [1]! — рявкнул голос в таверне.

Из открытых окон доносились крики, смех, музыка, звон стаканов, но рык Кемаля Казимира узнала. Так и замерла с протянутой к баку рукой.

— Здесь людям плевать, подтираете ли вы зад княжескими штандартами, — теперь хозяин заговорил на салданском языке. Каждое слово звучало отчётливо, а все посторонние шумы из заведения стихли. — Идите-ка нахер, ваша светлость!

Ла-а-акх. Ещё и князь. Как не вовремя, Кемаль! Каз нырнула обратно к конюшням, а дверь таверны распахнулась и шарахнула по стене. С крыши посыпалась пыль, перья, птичий помёт.

— Варвары, — задохнулся от возмущения женский голос. Говорил на салданском, с акцентом носителя — сжимая слоги, смягчая согласные. Попробуй разбери.

— Их можно понять, — ответил мужской. Тихий и хрипловатый. Говорил чётко и сухо.

— Может, ещё поклониться до земли? — ответил третий голос, тоже мужской, нервный. Не привыкший понижать тон, занимающий собой всё пространство.

— Дэ́ум накажет их за ересь. — Успокаивал женский голос. Каз передёрнуло. — Я же говорила, не стоит задерживаться, нас с радостью примут в Белом Храме.

— До Храма ещё два часа пути, — ответил тихий мужской голос.

— Я из этой дыры без убийцы не уеду.

У Казимиры даже в ушах зазвенело. Алаян сегодня точно на её стороне, но не могла подкинуть чего получше? Обязательно князь? К зафери, не время воротить нос. Терпи. Вперёд.

— Ассасина ищете? — Казимира шагнула под свет фонаря.

На парковке стояли трое. Белые одежды женщины слепили Каз, белая шляпка прикрывала морщинистое лицо. Широкоплечий мужчина в красном с мечом на поясе не дёрнулся, не потянулся к оружию, только сощурился. И третий, конечно, князь. В таком Каз не ошибалась.

Парнишка лет двадцати, но шпала под шесть с половиной футов [2] ростом. Лощёный от носок лакированных туфель до кончиков тёмных волос, вившихся до плеч. Он пригладил бородку и усы, между бровями залегла морщинка, не свойственная юному лицу. Глаза почти чёрные — Каз с трудом выдержала его взгляд. Чёрный камзол с крупными серебряными пуговицами, а у сердца выведена буква «К». Конечно же, белыми нитками.

Есть в Гастине такое выражение: «беаз ликлеле имиш». В переводе на салданский получилось бы «шитый белыми нитками». Так говорят том, кто тычет носом в своё превосходство. Так говорят о князьях.

Каз расправила плечи и шагнула ближе. Князь повёл бровью. Наверняка заметил и куртку с чужого плеча, и оборванную одежду, и вонь, и свалявшиеся волосы. Если ему хватило мозгов на такой сложный анализ.

— Моё имя Казимира. — Она сделала ещё шаг. Салдáнский язык давался с трудом, всё-таки шесть лет не вспоминала. Каз заметила, как напрягла нос княжеская советница. Ничего, потерпишь, старая карга. — Я ассасин Ордена Гур.

— А выглядишь, как проходимка, — ответила карга.

— Клаудия, не перебивай, — отмахнулся князь, не оборачиваясь к советнице.

— Если тебе нужен убийца, — Каз подошла к их машине и оперлась о капот, — лучшего кандидата не найдёшь. Возьму двадцать золотых за вылазку.

— У Гур ценник в тридцать, — сказал мечник.

— Я же говорю, — она на секунду склонила голову, — лучшее предложение.

— Во-первых, мне нужен убийца в свиту. — Князь стал растягивать слова, вздёрнул нос. — Постоянно под рукой. — Каз сдержалась, чтобы не поморщиться. — Во-вторых, от чего так упала цена? Мастерства не хватает? — Его взгляд шарил по ней. — Опыта? Руки?