Как жить, чтобы жить, или Основы экзистенциального нейропрограммирования - Страница 7

ТЕОРИЯ Y

1. Труд — процесс естественный. Если условия благоприятны, люди не только примут на себя ответственность, но и будут стремиться к ней.

2. Если люди приобщены к организационным целям, они будут использовать самоуправление и самоконтроль.

3. Приобщение является функцией вознаграждения, связанного с достижением цели.

4. Способность к творческому решению проблем встречается часто, а потенциал среднего человека используется лишь частично.

Я оставляю читателю самому решить, какая такая теория — X или Y и, соответственно, какая модель — наказания/награды или роста — стала основополагающей в нашей стране. А, продолжая тему, с удовольствием отмечу, что ближе всех к пониманию двойственности процессов жизнедеятельности подошли Р. Дилтс и Дж. Делазье [9]. Которые прямо противопоставили стратегию выживания стратегии эволюции и генеративных изменений. При этом, под первой они понимали некую адаптацию к настоящему как сохранение достигнутого (и достижение того, что надо сохранить. — С. К.). Каковая, как стратегия, активизируется всякий раз, когда что-что угрожает нашему выживанию. А вот под второй (вторыми) подразумевали адаптацию к будущему через развитие и формирование способности к генеративным изменениям (т. е. изменениям, в результате чего создается что-что новое).

Более того, данные авторы очень точно смоделировали различия в состояниях, которые определяют ту или иную стратегию. А именно те, что при выживании мы обычно находимся в состоянии CRASH — напряжении, реактивности, склонности к бесплодному анализу, отсутствии контакта (с собой, другими и миром), а также банальной боли — душевной, психической и физической. А вот при генеративных изменениях — способности к ним — мы живём (всё-таки только здесь и живём. — С. К.) в состоянии COACH. Заключающемся в центрированности, открытости, осознанном присутствии, связи и удерживании. Р. Дилтс и Дж. Делазье предложили даже специальные упражнения по освоению и использованию состояния CRASH и COACH, которые вы найдёте в конце главы.

Однако лишь немногие из авторитетов «людоведения» поняли и/или признали главное. То, что это не две модели, два типа или стратегии жизни, а два её главных этапа. Выживания и собственно жизни. Адаптации как аккомодации (приспособления) и адаптации как ассимиляции (усвоения, присоединения). Социализации и самоактуализации — прогибания под мир и его прогибания под себя (А. Макаревич). И, как говорится, и т. д., и т. п.

К числу этих немногих относился, например, один из основоположников экзистенциализма М. Хайдеггер. Который в 1926 году постулировал существование двух уровней экзистенции (описываю их по И. Ялому [30]).

• состояние забвения бытия и

• состояние сознавания бытия.

Забвение бытия — это как раз и есть способ существования большинства из нас. В нём мы как бы бежим от жизни. И живём в мире вещей, погруженные в жизненную рутину. Человек в этом модусе существования «снижен». Поглощён «пустой болтовнёй». Затерялся в «они» (орфография И. Ялома). Он в буквальном смысле этого слова капитулировал перед повседневностью, в коей более всего озабочен тем, каковы — хорошие или плохие, правильные или неправильные, полезные или вредные и т. д. и т. п. — вещи, события, обстоятельства, да и сама жизнь.

Забвение бытия — это, по М. Хайдеггеру и И. Ялому, повседневный способ существования. В котором мы не осознаем себя творцами собственной жизни и мира. Спасаемся от них бегством (то и дело попадая в ловушки). И избегаем выбора, будучи «унесенными в успокаивающую «никтовость» («я — никто, а с никто и взятки гладки» — в общем, «моя хата с краю…»).

Сознавание бытия — это уже нечто совсем иное (и качественно иное). Пребывая на этом модусе существования, человек сосредоточен не на «как», а на «что»: не на свойствах и оценках вещей, а на том, что они просто есть. Так, например, когда мы действительно любим кого-то, то любим его не за то, что он умный, добрый, храбрый и красивый (ибо в этом случае должны немедленно «разлюбливать» этого другого, как только он таковым перестанет быть), а просто за то, что есть. И тогда неважно, что с течением времени все эти его прекрасные качества как-то стерлись, поблекли и потускнели — он просто есть, и этого достаточно…

Существовать в данном модусе — это значит действительно непрерывно сознавать своё бытие и свою ответственность за него. Именно на модусе сознавания бытия мы являемся полностью самосознающими. Живущими «здесь и сейчас». А также приемлющими мир и самого себя — со всеми своими как возможностями, так и ограничениями. Принимающими жизнь такой, какова она есть, а не такой, какой она должна быть в соответствии с не слишком удачными представлениями…

Переход на более высокий модус осознавания бытия часто происходит в силу трагического в своей сути столкновения с реальностью конечности жизни и неизбежной смерти. Так, И. Ялом [30], исследуя больных раком, обнаружил, что многие из них использовали кризисную интуицию и нависшую над ними угрозу как стимул к изменению. И у них произошли поразительные сдвиги, внутренние перемены, которые нельзя охарактеризовать иначе, как личностный рост. У этих людей буквально возникло следующее, что иначе как подлинной жизнью не назовёшь (и это — у смерти на краю!).

• изменение жизненных приоритетов и уменьшение значения жизненных тривиальностей;

• чувство освобождённости: появление способности сознательно не делать то, что не хочешь;

• обострённое переживание жизни в настоящем вместо откладывания её до пенсии или до какой-нибудь ещё точки будущего;

• переживание природных явлений: смены времён года, перемены погоды, опадания листьев и т. п. как высокозначимых событий;

• более глубокий, чем до кризиса, контакт с близкими;

• уменьшение страхов, связанных с межличностным общением и озабоченностью отвержением; большая, чем до кризиса, готовность к риску.

Собственное описание наиболее существенных различий между двумя стадиями жизни я мог бы выполнить с точки зрения самых различных измерений и ипостасей психического. Однако довольно удобным (и достаточно полным) представляется мне то, которое выполнено с точки зрения так называемых нейрологических уровней (подробное описание которых будет дано далее).

Так, на этапе выживания окружение рассматривается как потенциально враждебное, тогда как этап жизни как бы и полагает, и предполагает его вероятностно благоприятным. Поведение в выживании реактивно (вызывается воздействиями извне), а в жизни проактивно (инициируется активностью самого субъекта). Способности на этапе выживания основываются на логике и «рецептах» (готовых стратегиях и схемах), тогда как стадия жизни базируется на интуиции и поиске неизвестных альтернатив.

Намерения при выживании исходят из категории необходимости, а при жизни — из категории возможностей. Ценности на этапе выживания всегда суть ценности От (избегания), тогда как на этапе жизни они предстают в основном ценностями К (приближения). Убеждения выживания всегда ограничивающие и разъединяющие (препятствующие), а жизни, наоборот, расширяющие и связывающие (соединяющие).

Идентичность на этапе выживания связана с эго и набором ролей, тогда как на этапе жизни она основывается на признании собственной индивидуальности и познании Сущности. Миссия выживания суть выживание же любой ценой, тогда как для жизни характерно совсем другое принятие человеческого предназначения: жизнь для и ради жизни. Наконец, смыслом «большой системы», в которой и осуществляется жизнедеятельность, в случае выживания является существование во враждебной среде и мире с целью максимизации наград и минимизации наказаний, а вот жизнь как таковая позволяет осмыслять этот мир как прекрасное место для личностного роста и развития, а также получения удовольствия oт всего, что тебя окружает…