Как зачать ребенка - Страница 4

Почему одна женщина лечилась-лечилась, всякую надежду потеряла, а потом кто-то ей посоветовал съездить в Индию и окунуться в воды Ганга, она съездила (воды оказались до того грязными, что она до сих пор не может об этом вспоминать без содрогания) и через месяц забеременела?

А ее подруга, вдохновленная примером, тоже окунулась в этот самый Ганг, но, кроме неизвестной заразы, которую потом полгода лечила в Институте паразитологии, ничего оттуда не вынесла, а потом плюнула на бабскую болтовню, вместе с мужем «сделала пробирку» – и родила преотличных двойняшек.

А еще одна женщина «делала» эту самую пробирку одиннадцать (!) раз без результата, хотя все исследования показывали, что они с мужем вполне здоровы, потом мужу все это надоело, и он ушел к другой, а она с отчаяния переспала буквально с первым встречным – и после единственной этой отчаянной ночи забеременела.

Тайна, однако.

Вот и наука так прямо и говорит: тайна. Ученые, изучающие бесплодие, называют десятки женских и мужских факторов, из-за которых оно наступает. А у 5 % бесплодных пар, говорит наука, причина бесплодия так и остается невыясненной… Посчитайте-ка, сколько людей живут, овеянные этой неразгадываемой тайной жизни?

Впрочем, этим не поддающимся объяснению процентам врачи отнюдь не заявляют: «Вы, знаете ли, являетесь непонятным феноменом, а посему детей у вас не будет». Очень может быть, что и будут! В какой-то момент умный человек (а среди врачей этой специальности глупых мало) просто начинает действовать по принципу Наполеона, то есть перестает праздно выяснять все причины. Знаете, наверное, какая история была с Наполеоном? Как он удивился, что войска не приветствуют его артиллерийским салютом, и спросил своих генералов о причине. «Причин много, – ответили генералы. – Во-первых, кончились снаряды…» «Достаточно», – сказал Наполеон.

Так вот: врачи рекомендуют сказать «достаточно» максимум после двух лет лечения бесплодия различными методами. То есть мужчина и женщина, конечно, могут подождать еще лет двадцать: вдруг само собой как-нибудь зачнется? (Такое, кстати, тоже бывает.) Но если они привыкли не то чтобы совсем не надеяться на чудо, а просто… А просто на своей шкуре ощутили верность пословицы: «На Бога надейся, но и сам не плошай», – то они применяют эту великую пословицу к очередной сфере своей жизни – к зачатию.

Это – возможно. Никто не утверждает, что это легко. (А многое ли в нашей жизни дается легко?) Но еще меньше есть оснований утверждать, что это невыполнимо.

Оптимизм, терпение, удача – вот три кита, опираясь на которых люди добиваются того, чего хотят. Но самое первое усилие, которое они должны для этого совершить: они должны осознать, что это возможно.

Можете смеяться, но зачатие ребенка начинается… в голове. Я и сама посмеялась, когда услышала, как какая-то женщина говорила своей грустной подруге, которую она привела в клинику репродукции: «Ты не беременеешь, потому что слишком тоскливо об этом думаешь!» Но смеялась я ровно до той минуты, пока не прочитала, что лютеинизирующий и фолликулостимулирующий гормоны, которые отвечают за созревание в женском организме фолликула и начало овуляции, то есть за самую первую стадию рождения яйцеклетки, а значит, и за возможность зачатия в принципе, изначально, – так вот, эти важнейшие гормоны с мудреными названиями вырабатываются именно гипофизом, то есть в головном мозге. То же самое происходит у мужчин: гормоны, отвечающие за образование спермы, вырабатываются у них все там же – в гипофизе головного мозга.

Вот и смейся после этого над парадоксальными утверждениями, связанными с зачатием! Да все оно – сплошной парадокс.

И забывать об этом ни в коем случае нельзя. Я говорю об этом не случайно. Дело в том, что все без исключения люди, лечившиеся от бесплодия, отмечают одну особенность душевного состояния, которое они в процессе этого лечения испытывали…

В любой клинике, которая занимается репродукцией человека, мужчине и женщине подробнейшим образом расскажут, что, как и когда они должны делать. Врачи назовут все труднопроизносимые названия – гормонов, лекарств, процедур, – которые те захотят узнать. И в какой-то момент этих мужчину и женщину почти наверняка охватит уныние… Потому что им покажется, что зачатие – это дело сугубо медицинское. Возможно, они даже испытают из-за этого тоску, которую испытывает всякий нормальный человек, когда он понимает, что его жизнь – это сплошная лечебная процедура. И вот в такой-то момент они и должны сказать себе: это неправда! То, чем мы занимаемся, пусть даже и в клинике, это не процедура, а великая тайна! Одна, извините за пафос, из величайших тайн жизни. Как любовь, например. Или как состояние необъяснимого счастья. (Кто его, между прочим, знает, счастье, – может, оно тоже зарождается где-то в недрах головного мозга в виде известных и еще неизвестных науке гормонов? И отчего, в связи с какими внешними процессами?..)

Одним словом, не надо слишком погружаться в недра медицины. И я очень старалась, чтобы моя книжка не заставляла это делать. Ну что вам пользы, если вы выучите десяток высоконаучных терминов? Известно ведь, что человеческий мозг (тот самый, с гормонами) усваивает только десятую часть информации, которая в него поступает. Очень вам надо, чтобы эта усвоенная десятая часть сплошь состояла из непроизносимых слов?

Мне, во всяком случае, этого совсем не хотелось. Потому что, изучая проблему искусственного зачатия – а изучала я ее подробнейшим образом, не только читая материалы по теме и беседуя с врачами, но и общаясь со множеством людей, в том числе близких друзей, для которых она на какое-то время стала главной проблемой жизни, – я была совершенно потрясена. Но отнюдь не умными названиями, а совсем другим: тем, как много неожиданного, захватывающего, необъяснимого, просто фантастически интересного с этой проблемой связано. О «деторожденческой этнографии» я уже упоминала. А есть ведь еще «деторожденческая религия», есть таковая же этика… Есть множество индивидуальных случаев, а попросту говоря, неповторимых судеб, которые так или иначе связаны с искусственным зачатием.

Некоторые из этих судеб я наблюдала буквально воочию. В частности, судьбу моей близкой подруги Наташи. Я училась с ней в аспирантуре, а это – кто знает по себе, не даст соврать! – не менее прекрасные годы, чем незабываемая пора студенчества. Потом Наташа уехала в родное Иваново, сопровождаемая предостережениями друзей не стать очередной жертвой этого «города невест». Кто мог тогда знать, что эти шуточные пророчества сбудутся? Умная, домовитая, добрейшая Наташа не только не вышла замуж, но, как выяснилось, не смогла и забеременеть, когда, подобно многим женщинам, решила родить ребенка «для себя»…

Обо всем этом она рассказала мне, приехав во время летних каникул в Москву (а дружба наша продолжалась все время после окончания аспирантуры, благо Иваново сравнительно близко от столицы) и обратившись с неожиданной просьбой: найти ей квартиру месяца на два-три.

– Понимаешь, – сказала Наташа, – я поняла: или сейчас, или никогда. У меня осталась последняя попытка, это надо осознавать. И я осознаю. Может, если бы у меня был муж – ну, или не муж, а постоянный интимный партнер, с медицинской точки зрения, это ведь все равно, – было бы проще: за год врачи как-нибудь разобрались бы, почему я не беременею. Но в моей ситуации разобраться они не могут… Я даже искусственную инсеминацию уже делала, – словно какую-то неприличную тайну, поведала она. – То есть донорской спермой меня оплодотворяли. И ничего не получилось. А почему, никто не понимает. Все у меня вроде бы в порядке…

В общем, Наташа явно попадала в те пресловутые проценты людей, причина бесплодия которых остается невыясненной. Но ребенка-то она хотела! И, по правде говоря, отсутствие ребенка у такой женщины, как Наташа, казалось мне даже большей несправедливостью судьбы, чем отсутствие у нее мужа… Очень уж хорошо она приспособлена для материнства, причем не столько из-за домовитости своей, сколько из-за доброты и самоотверженности.