Как я провела лето (СИ) - Страница 2

Владик ему: «Без проблем».

Было это в августе девяносто второго. Как раз по телеку все уши прожужжали про конфликт этот, типа грузино-абхазский. Да что про него было галдеть, когда порядка вообще нигде не было, приходилось, по возможности, свои наводить.

Поехали мы глянуть, что за район нам подогнали».

3. 

«Помню, солнечно было. Приехали мы в эту деревню. Давай присматриваться, что да как. Поехали на поля посмотреть. Жара стояла, хотя дело к осени шло. Мы с Ванькой, помощником председателя, приперлись на какое-то поле.

Поле здоровое, вдали лесополоса, на краю поля что-то типа навеса, покрытого брезентом. Там обедали работники, картошку они что ли собирали. А может и не ее. Да я в этом не разбираюсь.

Пацанва какая-то там крутилась. Ванька говорит: «Это старшеклассники из ближайшей деревни подработать решили». Мне-то по хрену, кто они, да и Владу по ходу тоже.

Стоят они, трут с Ванькой про то, какой урожай тут снять можно и всякую прочую фигню. Поливальная машина как раз притащилась со стороны деревни. Потом замечаю, что говорит только Ванька, а Влада уже не слышно.

Я обернулся и увидел, что поливалка включилась и вся ребятня, что кругом была, под ее струи кинулась. Поскидывали свои рубашки и давай плескаться. Пацаненок среди них был , хоть и мельче всех, лет пятнадцати где-то, но приметный. Загорелый и волосы, как у бабы, кольцами закручиваются. Стоит, руки раскинул и лицо воде подставляет, улыбается. Солнечно было, и радуга от воды появилась. Смотрю, Влад уставился на эту радугу или на пацана, не понял я. После и другие тоже стали смотреть.

Потом и мальчишки поняли, что-то не так, толкнули малого. Он сначала не врубился, оглядывался вокруг, улыбаясь, а потом взглянул в нашу сторону. Какое-то время они с Владом смотрели друг на друга сквозь воду. Вижу, мальчишки что-то с насмешкой ему говорят. Схватил он свою рубашонку и исчез за поливалкой.

Влад у Ваньки спрашивает: «Это кто такой? Азер что ли?» Ванька говорит: «Да нет, это Сашка-итальянец. Его мать с какого-то фестиваля в подоле привезла». Влад говорит: «Да, удачно тетка пофестивалила».

Ванька нам вечером его историю рассказывал, когда мы в ближайшей рощице за шашлыками посидели - бухло, разговоры. Баб, правда, не было. Ванька говорит: «Может, в деревню кого послать за девками. У нас можно найти сговорчивых». Влад ему: «Ну их, давайте посидим без девок, поговорим, как мужики, тем более, завтра с рано с утра по делам в райцентр. Ты, - говорит, - лучше расскажи, что за модели у тебя тут обретаются».

Ванька: «Да это так, малолетка один, родители у него алкаши. Увязался за старшими, меня уговорил, мол подзаработать надо, деньги в семью сильно нужны. А история у него интересная, если хотите, расскажу». Мы, конечно, согласились. Развлечений же никаких нет.

Почему мальчик? Ну, Влад после зоны вообще не против был, если мальчишка смазливый, ротик если рабочий и попка ладная, почему бы и не задвинуть такому?.. Вообще он говорил, что мальчики сосут лучше да в попку оно поприятнее, поуже вроде. Как-то в сауне отвисали, я дал одному в рот, и правда малец отсосал хорошо, с проглотом. Бабы обычно на такое не решаются. А вот насчет в попку - это нет. Я в этом плане больше по классике — жена, любовница, шлюхи, а мальчишкам, им все равно там больно, мне кажется. Влад тоже, в принципе, классику предпочитал, но после зоны у него понятия в этом плане расширились.

Или вот Рустам из соседнего района тоже, говорили, с пацанами отвисал. Один вроде помер при этом, типа, Рустам пожестче любил, поиздеваться там разно. Даже и не один вроде помер, говорили, но я свечку не держал, а с пацанами мало ли что в этих деревнях случается.

Поэтому я сильно не удивился, когда Белый этого итальянца на улице зацепил.

Мы к одному кадру побазарить заехали, а тут этот малец подвернулся. Идет, в одной руке скрипка, в другой – тетрадка, с нотами, наверное. Уткнулся он в эту тетрадку и нас не заметил, а то бы наверняка этой дорогой не пошел.

Тепло еще было. Ветер прохладный дует с ближнего поля. Зелень на деревьях еще свежая.

Идет он весь такой тонкий-звонкий, в скрипку свою вцепился. Шортики на одном честном слове держатся. Рубашонка старая, но чистенькая. Загорелый, аж до черноты, все лето на поле, могу представить. Пялится в свою тетрадку, и видно, что губами шевелит.

Тут Влад его увидел и говорит:

- А ну иди сюда.

У пацана от неожиданности тетрадь из рук вывалилась. Он ее подобрал, на джип наш вытаращился.

Деваться было уже некуда, ясное дело, подошел.

Тогда Влад его покататься на джипе пригласил, в ресторан типа съездить, посидеть.

Малец побледнел сначала, потом покраснел и вежливо ответил, что нет, извините, он ничего такого, мол, не хочет и вообще ему уже идти надо, типа его дома ждут. И все за свою скрипку цепляется, можно подумать, не видно, как у него руки трясутся.

Влад спросил:

- А ты хорошо подумал?

Пацан опять побледнел. «Да, - говорит, - хорошо». Влад ему: «Ладно, иди, коли так».

Тот чуть не бегом от нас кинулся. И глаза у него перепуганные были.

Я уж не знаю, как его ноги несли, но видно, споткнулся он не один раз. Я на Белого смотрю, мол, чего? Я бы его без проблем поймал и назад притащил, но тот головой покачал - вроде как, «не сейчас».

Потом этот случай забылся как-то. Новые дела каждый день, разборки по мелочи. Осень ведь, самое горячее время. Народ на рынок потянулся. Делов там много было. Азеров гоняли конкретно, они-то сразу фишку не просекли, что в районе новый смотрящий объявился. Стрелок много пришлось забить, чтобы народ вдуплился. Были, конечно, отморозни всякие, и залетного народу много было, но разбирались со всеми по-быстрому. Кто сильно непонятливый – пулю в башку, но в основном договоривались. Белый в райцентр часто по делам ездил. Сопляк на улице даже не появлялся. Или, правду сказать, я его не видел больше. Может, он нас, если и видел, то десятой дорогой обходил. Белый тоже этот случай не вспоминал. На этом история так и замялась».

4. 

Студентка случайно узнала, что старый дед Михеич, живущий на окраине деревни знает кое-что о давней истории, только вот степень его готовности зависит от градуса. Градус должен был равняться сорока. И вот щелкает мобильном телефоне кнопочка «record»: 

«Про итальянцев, говоришь, рассказать. Да чего про них рассказывать. Легкомысленная нация эти твои итальянцы, вот и весь сказ.

Чего я тебе обещал? Когда?

Ну ладно, сдалась тебе эта история. Хотела — слушай.

Началось это ровно в семьдесят пятом году. Почему помню? Потому что в том годе отмечал круглую дату. Сорок лет мне тогда исполнилось.

Колхоз еще крепкий был, справный. План по надоям выполняли, по сбору зерна, и всякая прочая.

В том годе в райцентре нашем, в Ильичевске, запускали новую линию на сталелитейном заводе. Итальянцы нам ее разрабатывать и запускать помогали. Из города, дай Бог памяти, Турина вроде. Об этом все газеты тогда трубили.

Партком наш районный постановил, что пуск новой линии надо праздновать вместе с днем молодежи, чтобы иностранцы сразу увидели и размах молодежного движения, и индустриального развития нашей великой страны.

И пришла к нам разнарядка в колхоз, что надо передовиков нашенских на это мероприятие отправлять. Говорят, чтобы не только заслуженных, но и молодежь чтобы была. Показать же надо, какие мы все развитые, что молодые остаются на селе и работают на благо социализма.

Вот так Лидка наша в эту делегацию и попала. Молодая доярка, из себя вся миловидная. Пусть итальянцы эти видят, что наша молодежь тоже не лыком шита. Лидка на радостях учебники свои по иностранному достала, давай зубрить, не хотела лицом в грязь перед капиталистами ударить. Но она зря волновалась, переводчица с этой делегациею приехала в целях, так сказать, взаимопонимания.