Как все было, когда не стало прошлого - Страница 5

- Пауль, но она ушла от тебя шестого января и в апреле вышла замуж за Пита Кастина.

- Нет, - сказал Мюллер.

- Что нет?

- Нет, это невозможно.

- Ты что, наглотался таблеток, парень? Нанюхался дряни? Травки накушался? Знаешь, извини, но у меня сейчас нет времени.

- Скажи, по крайней мере, какой сегодня день?

- Среда.

- Какая среда?

- Восьмое мая. Впрочем, скорее, уже девятое, четверг.

- А год?

- Ради бога, Пауль...

- Год?

- 2003.

У Мюллера опустились плечи.

- Фредди, я где-то потерял полгода, Для меня сейчас октябрь 2002 года. Я подцепил заразную форму амнезии. Это единственное объяснение.

- Амнезия, - произнес Монсон. Напряжение в его голосе исчезло. Она и тебя мучает... Амнезия... А может быть - эпидемия амнезии? Она что, заразная? Пауль, тебе действительно лучше зайти ко мне. Знаешь, у меня то же самое...

***

Тот четверг, девятое мая, обещал быть таким же прекрасным днем, как и прошедшая среда. Солнечные лучи снова залили Сан-Франциско. Небо было чистым, воздух - теплым и нежным. Командор Браскет проснулся как всегда рано, заказал обычный спартанский завтрак, просмотрел утренний ксерофакс с новостями, потратил около часа на диктовку мемуаров и часов в девять вышел прогуляться. Он повернул на Хай Стрит - скопище всевозможных магазинов - и обнаружил, что улицы по непонятной причине заполнены народом. У людей были сонные глаза, и они слонялись бесцельно, словно лунатики. Пьяные? Наркоманы? За пять минут командора трижды останавливали молодые люди, интересующиеся, какой сегодня день. Не час, _день_. Он отвечал, кратко и презрительно. Он старался быть терпеливым, но ему было трудно не презирать этих слабых людей, неспособных удержаться от отравления собственного мозга стимулянтами, наркотиками, психоделиками и прочей дрянью. На углу Хай и Масоник его остановила хорошенькая девушка лет шестнадцати, с глазами загнанной лани.

- Сэр, это ведь Сан-Франциско, правда? То есть я собиралась приехать сюда из Питсбурга в мае, а раз сейчас май, то ведь это Сан-Франциско, да?

Командор Браскет, коротко кивнул и раздосадовано отвернулся. Он был рад увидеть через дорогу Луи Сандлера, управляющего местным отделением "Бэнк оф Америка". Сандлер стоял у дверей банка. Командор поспешно перешел улицу.

- Это сущее наказание, Луи, - возмущенно проговорил он. - Вся улица забита ненормальными. Сегодня что, карнавал, посвященный шестидесятым?

Сандлер улыбнулся в ответ и сказал:

- Это меня так зовут? Луи? А вы случайно не знаете моего второго имени? Как-то так получилось, что оно совершенно вылетело у меня из головы.

Только тут до командора Браскета дошло, что в городе происходит нечто ужасное, а может, не только в городе, но и во всей стране, что наконец, случилось то, чего он всегда так опасался: левые захватили власть, и настало время надеть свой старый мундир и сделать все, что в его силах, чтобы отразить врага.

***

Нат Холдерсен проснулся в то утро полным радости и растерянности, чувствуя, что он как-то странно и прекрасно изменился. В мозгу его что-то билось, но это не была боль. Ему казалось, что с его плеч снята гнетущая ноша, что рука смертельного недуга отпустила свою хватку.

Он спрыгнул с постели, полный вопросов:

- Где я? Что это? Почему я не дома? Где мои книги? Отчего я так счастлив?

Помещение походило на больничную палату.

На мозг словно набросили вуаль. Он мысленно приподнял ее и начал вспоминать, что он обратился в... во Флетчеровский Мемориал... в прошлом августе... нет, в позапрошлом в связи с сильным нервным расстройством, вызванным... вызванным...

Он никогда не чувствовал себя более счастливым, чем в тот момент.

На глаза ему попалось зеркало. В нем отражалась верхняя половина Натаниеля Халдерсена, доктора философии. Нат улыбнулся отражению. Высокий, жилистый, носатый человек с густыми соломенными волосами н наивными голубыми глазами улыбнулся в ответ. Отлично сложенное тело. Он расстегнул пижаму. Бледная, лишенная волос грудь; выступающие на плечах эполеты костей.

Я долго болел, подумал Халдерсен. Теперь пора и честь знать. Студенты, наверное, заждались. Хватит валяться. Где одежда?

- Сестра! Доктор! - он трижды нажал кнопку вызова. - Эй! Кто-нибудь!

Никого. Странно. Всегда приходили. Халдерсен пожал плечами и вышел в холл. В дальнем конце он увидел трех санитаров. Они шептались о чем-то, низко склонившись голова к голове. На него они не обратили внимания. Мимо проскользнул робот, неся подносы с завтраком. В то же мгновение по холлу промчался молодой врач. Он даже не остановился, когда Халдерсен окликнул его. Халдерсен раздраженно хмыкнул, вернулся в палату и занялся поисками одежды. Он не нашел ничего, кроме тощей пачки журналов, валяющейся на полу маленькой кладовки. Он еще трижды нажал кнопку. Наконец, в комнату вошел робот.

- Мне очень жаль, - сказал он, - но, персонал больницы сейчас занят. Чем могу служить, доктор Халдерсен?

- Мне нужна одежда. Я ухожу домой.

- Мне очень жаль, но записи о вашей выписке нет. Без распоряжения доктора Брайса, доктора Рейнольдса или доктора Камакуры я не могу вас отпустить.

Халдерсен вздохнул. Он уже знал, что робота не переспоришь.

- Где сейчас эти три джентльмена?

- Они заняты, сэр. Вы, возможно, знаете, что в городе утром сложилась критическая ситуация. Доктор Брайс и доктор Камакура помогают создать комитет общественного спасения. Доктор Рейнольдс сегодня на работе не отмечался, и мы никак не можем его отыскать. Видимо, что он стал жертвой сегодняшнего происшествия.

- _Какого_ происшествия?

- Потери памяти большой частью населения, - ответил робот.

- Эпидемия амнезии?

- Это одно из объяснений происшедшего.

- Как могла... - Халдерсен замолк. Теперь ему стала понятна причина собственной радости. Только вчера днем он обсуждал с Тимом Брайсом возможность применения амнезификатора для его излечения, и Брайс сказал...

Халдерсен больше не помнил причины своей болезни.

- Минутку, - остановил он направившегося к выходу робота. - Мне нужна информация. Почему я оказался здесь?

- Вас мучили неприкаянность и бездеятельность, первопричиной которых, по мнению доктора Брейса, была личная потеря.

- Потеря чего?

- Вашей семьи, доктор Халдерсен.

- Ну да. Все правильно. Я припоминаю... У меня была жена и двое детей. Эмили. И маленькая девочка... Маргарет, Элизабет, что-то в этом роде. И мальчик по имени Джон. Что же с ними случилось?

- Они были пассажирами межконтинентального воздушного лайнера 5-го сентября, рейс сто три - Копенгаген-Сан-Франциско. Ракетоплан разгерметизировался над Арктикой в результате взрыва. Никому не удалось спастись.

Халдерсен выслушал все это совершенно спокойно, словно ему рассказывали про убийство Юлия Цезаря.

- А где в это время был я?

- В Копенгагене, - ответил робот. - Вы собирались вернуться в Сан-Франциско вместе с семьей, однако согласно вашему личному делу, хранящемуся в больнице, вы вступили в чувственную связь с женщиной по имени Мари Расмуссен, встреченной вами в Копенгагене, и вернулись в отель, когда ехать в аэропорт было уже поздно. Ваша жена, видимо, осведомленная о причине вашей задержки, решила не дожидаться вас. Последующая смерть ее и ваших детей привела к появлению у вас сильнейшего чувства вины, так как вы считали себя ответственным за все происшедшее.

- Такую позицию я и _должен_ был занять, - сказал Халдерсен. Преступление и наказание. Моя вина, моя огромная вина. Я всегда слишком болезненно относился к греху, даже когда грешил сам. Из меня вышел бы отличный ветхозаветный пророк.

- Желаете выслушать дальше, сэр?

- А что там дальше?

- В архиве есть доклад доктора Брайса, озаглавленный: "Комплекс Иова". Изучение гипертрофированного чувства вины.

- От этого меня избавь, - сказал Халдерсен. - Можешь идти.