Как в СССР принимали высоких гостей - Страница 3

Весной 1914 года императорская семья, как и в предыдущие годы, уехала в Крым. В конце мая при дворе стали говорить о предстоящем обручение великой княжны Ольги Николаевны с принцем Карлом Румынским. Окончательное решение должно было быть принято во время поездки императорской семьи в Румынию.

14 июня императорская яхта «Штандарт» подошла к Констанце, большому румынскому порту на Черном море. Все суда на рейде были расцвечены флагами, на набережной у пристани рота пехоты со знаменем и музыкой отдавала воинские почести под звуки артиллерийского салюта.

Их величества были встречены королем Карлом, королевой Елизаветой принцами и принцессами королевского дома. После представлений все отбыли в собор на молебен. В час дня, пока председатель Совета министров угощал лиц свиты, обе царственных семьи собрались за завтраком.

В середине дня состоялся ответный прием (чай) на «Штандарте», а затем большой военный парад.

Вечером, на парадном обеде, император сидел в центре длинного стола, за которым присутствовало 84 приглашенных. Справа от него находилась королева Елизавета, слева – принцесса Мария (будущая королева Румынии). Императрица сидела напротив, между королем Карлом и принцем Фердинандом (будущим королем Румынии).

В конце обеда король встал, чтобы поприветствовать Николая II. После ответного слова российского императора обед продолжался недолго, и по его окончании гости перешли в другой зал, где их величества беседовали с некоторыми из присутствующих. В тот же вечер «Штандарт» снялся с якоря, держа направление на Одессу. На следующий день стало известно, что предложение о сватовстве отложено на неопределенное время.

Что касается визита представителей королевских домов Европы, то они прибывали в Российскую империю на государственные и военные церемониалы, а также по личному приглашению членов императорской фамилии. В последнем случае в их честь устраивались военные парады, давались балы и приемы.

Российская протокольная практика в этом отношении мало отличалась от европейской, так в 1889 году в период пребывания Александра III в Берлине русского императора встречали все войска Берлинского гарнизона, которые потом прошли церемониальным маршем мимо русского посольства. Русский и германский императоры наблюдали за шествием стоя на улице.

«В 3 принимаю кн. Бисмарка, который нарочно приехал сюда встретить меня и был даже на станции, чего он не делал ни для Императора Австрийского, ни для короля Испанского…» – писал императрице Марии Федоровне Александр III [7].

Летом 1891 года в Кронштадт прибыла французская эскадра под флагом адмирала Жерве. Гофмаршал князь В.С. Оболенский доложил императору об обеде в честь моряков в Большом Петергофском дворце и спросил, провозгласит ли государь только тост в честь эскадры или скажет речь, Александр III ответил, что будет тост за Францию, за адмирала и эскадру, на что Оболенский доложил, что в таких случаях по этикету следует играть гимн, а это «Марсельеза». «Но ведь это их гимн, значит его следует играть». – «Но, Ваше Величество, это Марсельеза…» – «Ах, князь, вы, кажется, хотите, чтобы я сочинил новый гимн для французов; нет уж, играйте тот, какой есть» [8]. Празднества в честь французской эскадры прошли с большим подъемом и оставили заметный след в памяти русских и французов.

Перед отправкой русской эскадры в Тулон, когда намечали кандидатов для ее командования, Александр III приказал отметить в списке напротив фамилии каждого, насколько он владеет французским языком. В список внесли три определения: адмиралы, вполне владеющие французским языком, владеющие в достаточной степени и не особенно владеющие. «В шкале последнего разряда был адмирал Авелан, но Государь выбрал его, как выдающегося флотоводца, а по поводу французского языка он заметил, что в таких случаях лучше поменьше говорить, чтобы не увлечься. Выбор Государя оказался очень удачным, и Авелан пользовался большой популярностью во Франции во время пребывания нашей эскадры там», – вспоминал генерал от инфантерии Н.А. Епанчин [8]. Соглашение России и Франции последовало после посещения французской эскадрой адмирала Жерве Кронштадта в 1891 году и ответного посещения нашей эскадрой адмирала Авелана Тулона в 1893 году. 20 сентября 1894 года Александр III скончался, поэтому президент Французской республики и русский император не смогли обменяться визитами. При вступлении на престол Николая II президентом Франции был Феликс Фор, который принял верховную власть раньше Николая Александровича, и поэтому русский император должен был первым отправиться в Париж.

Высший свет Петербурга был возмущен тем, что самодержец первый сделает визит республиканскому президенту, кроме этого, все «германофильствующие» при дворе были против союза с Францией [9]. После коронации Николай II наносит визиты Францу-Иосифу и Вильгельму II, которые в свою очередь нанесли ответные визиты в 1897 году. Вслед за Вильгельмом II в

Петербург прибыл президент Франции, чей приезд имел большое значение.

По окончании большого смотра в Красном Селе состоялся высочайший завтрак в палатке, во время которого был провозглашен франко-русский союз.

Император Российской империи сидел за столом напротив президента Французской республики. У каждого прибора лежало художественно исполненное меню работы художника Солом-ко. В конце завтрака Николай II встал, взял меню и произнес речь об отношениях Франции и России и закончил провозглашением Союза.

Присутствовавшие заметили, что Николай II обращался к Фору, иногда смотрел на меню, на которое был положен текст речи, согласованный с французской стороной. Следует отметить, что согласно протоколу в подобных случаях было принято читать речь.

После выступления Николая II прозвучала «Марсельеза», а после ответной речи президента – гимн Российской империи. Франко-русский союз, провозглашенный на завтраке в Красном Селе, просуществовал до Брестского мира в 1918 году [10].

27 марта 1908 года в Царское Село приехал князь Николай Черногорский. Государь встречал его на вокзале царской ветки. Кроме великих князей Николая Николаевича и Гавриила Константиновича никого из членов императорской фамилии на вокзале не было. Встретив князя Черногорского, государь уехал с ним в карете.

В июле 1914 года в Петербург прибыл президент Французской республики Раймонд Пуанкаре. Император Николай II выехал к нему на встречу в Кронштадт.

Торжественная встреча президента Франции с членами императорской фамилии состоялась на пристани в Петергофе. Великие князья выстроились по старшинству. Великий князь Кирилл Владимирович, как старший по престолонаследию, стоял на правом фланге. Император и великие князья, награжденные орденом Почетного легиона, были при ордене, а президент – в Андреевской ленте. Вечером в Петровском зале большого Петергофского дворца состоялся обед в честь президента, на котором император и президент обменялись речами. Великий князь Гавриил Константинович вспоминал об этом приеме: «Государь говорил, как всегда, очень просто и с большим достоинством. Перед ним на столе лежала бумага с написанной на ней речью, но трудно было определить, читал ли ее государь или говорил наизусть. Пуанкаре говорил как опытный оратор: с пафосом и очень хорошо» [11].

После обеда приглашенные вышли на открытый балкон, выходивший в сад, где государь и президент беседовали с присутствовавшими.

Накануне большого ежегодного парада в Красном Селе, на котором в 1914 году присутствовал Пуанкаре, состоялся «высочайший объезд войск» в Красном Селе. Президент Франции находился в одном экипаже с императрицей Александрой Федоровной. По окончании церемонии великий князь Николай Николаевич дал большой обед в честь Пуанкаре [12].

По отзывам присутствующих на этом обеде, подаваемые к столу блюда отличались утонченным вкусом, что было и неудивительно: Николай Николаевич лично следил за своей кухней и держал хороших поваров. После обеда все отправились на спектакль в Красносельский театр. Визит президента Франции проходил на фоне «беспорядков на заводах», для усмирения которых были посланы некоторые из гвардейских частей.