Как в СССР принимали высоких гостей - Страница 24

В июле Георгий Васильевич сообщает К.Е. Ворошилову, что в Москву прибывает бывший председатель Совета министров Персии, а в настоящее время военный министр Форуги, который отправляется в отпуск в Европу и на несколько дней задержится в Москве. НКИД считает необходимым, чтобы на вокзале министра встретил представитель К.Е. Ворошилова. Кроме того, Г.В. Чичерин полагает, что если министр пожелает встретиться с К.Е. Ворошиловым, то отклонить визит «не представляется возможным» [8].

В 20-х годах Протокольный отдел внимательно относился ко всем запросам иностранных граждан, желающих посетить СССР. В первую очередь это касалось составления программы пребывания гостей (или гостя), в которой их (его) пожелания учитывались.

Так, 7 января 1927 года референт Чумак в докладной записке на имя заведующего Протокольным отделом Д.Т. Флоринского сообщал, что согласно его просьбе он встречался с американским инженером Купером, чтобы узнать, что он хочет посетить в СССР. Купер выразил пожелание осмотреть советские школы, фабрики, музеи и т. д. Он захотел побывать в Кремле, Мавзолее, Алмазном фонде. Но более всего он желает посетить деревню, завод и партийное собрание. Будучи противником всех существующих форм государственной власти – монархии, демократии, диктатуры и пр., – он считает, что мир еще не имеет той власти, которая ему нужна. Близко ознакомиться с экономической жизнью в СССР Куперу было необходимо в связи с тем, что, часто выступая на собраниях американских деятелей, он должен, говоря о достижениях СССР, приводить конкретные факты. Особенно важным являлось для американского инженера изучение «работы партии» и ее участия в жизни страны. Купер изъявил желание посетить партийное собрание, где он мог бы побеседовать с рядовыми партийцами и посмотреть, из кого состоит партийная масса [9].

Деловые круги в США проявляли неподдельный живой интерес к СССР, о чем свидетельствуют и документы фонда Протокольного отдела. Так, в июле 1927 года в Москву прибыл из Ленинграда господин Файлин в сопровождении выезжавшего в Стокгольм секретаря американской торговой палаты господина Смита.

Господин Файлин являлся видной фигурой среди американских промышленников, «будучи крупным авторитетом по вопросу массовой продукции и фордизму. Он является основателем недавно открывшегося в Женеве Международного института по изучению массового производства, считает, что признание СССР Америкой произойдет с укреплением отношений между этими странами» [10].

Господин Смит просил о приеме у Г.В. Чичерина, чтобы сообщить о результатах своей поездки на Стокгольмскую конференцию и о настроениях «царивших там среди делегатов, в особенности об антисоветской пропаганде английских и германских делегаций» [11].

В течение 1927 года НКИД несколько раз – в марте, апреле и октябре – занимался разработкой программы встречи и пребывания в СССР персидского министра иностранных дел Али-Гули-хана Ансари.

23 марта заместитель наркома Л.М. Карахан и заведующий Протокольным отделом Д.Т. Флоринский обращаются к заместителю председателя Реввоенсовета СССР И.С. Уншлихту, чтобы тот оказал содействие в организации встречи министра на вокзале почетным караулом.

16 апреля Л.М. Карахан просит председателя Совнаркома СССР А.И. Рыкова принять министра иностранных дел Персии Ансари в один из ближайших дней.

9 сентября Протокольный отдел занимается подготовкой обеда в честь Ансари, на который министра пригласил в Зубалово А.И. Микоян.

Обед был намечен на 3 часа, затем планировалась программа и чай с закуской. Главная цель визита персидского министра – заключение торгового соглашения с СССР.

В 1927 году экономические миссии регулярно посещали СССР. В декабре дважды прибывали делегации из Японии. Первая под руководством Кухары, вторую возглавлял виконт Гото.

Главная часть визита господина Кухары прошла в Ленинграде, куда тот отправился сразу после окончания балета «Красный мак» в Большом театре.

В Ленинграде Кухара изъявил желание посетить Детское Село, где японская делегация в течение двух часов осматривала

Екатерининский и Александровский дворцы. На обратном пути в автомобиле, в котором ехали Кухара и сопровождающие его лица, от быстрой езды воспламенилась доска у ног шофера. В результате, потеряв управление, автомобиль наскочил на дерево. В город делегация добиралась на другой машине. Кухара воспринял аварию как небольшое приключение [12].

Вечером того же дня состоялся прием у Залкинда. Кухару привели в восторг художественные произведения, изобилующие на квартире Залкинда. Особенно гостю понравилась одна китайская ваза, о которой он недвусмысленно несколько раз говорил, что она ему «безумно нравится» (видимо, надеясь получить вазу в подарок) [13].

По возвращении в гостиницу за обедом члены делегации спрашивали помощника заведующего Протокольным отделом Костюковского о советской конституции, об экономическом строительстве и структуре НКИД. По мнению Костюковского, вопросы свидетельствовали о недостаточной информированности гостей о ситуации в СССР.

После обеда члены делегации отправились в Мариинский театр на «Эсмеральду». Ленинградский балет понравился гостям больше московского, по их мнению, он «более тонкий», «более одухотворенный» [14].

По возвращении в Москву Кухара преподнес Костюковскому около 3 метров японского шелка. Когда Костюковский отказался от подарка, так как в СССР «было не принято получать подарки», Кухара сказал, что в Японии «это принято, и пригрозил, что он будет оскорблен, если я не приму». Костюковский был «принужден» принять подарок [15].

10 декабря японская экономическая миссия выехала из Москвы. Д.Т. Флоринским были разосланы телеграммы по все окружные и губернские исполкомы, находившиеся на пути следования поезда, о подготовке проводов Кухары. Таким образом, церемонии проводов были организованы во всех крупных окружных и областных центрах (Свердловске, Омске, Новосибирске, Иркутске, Верхнеудинске) [16].

На вокзалах гостей провожали делегации, состоявшие из: председателя исполкома, членов президиумов, начальников административных отделов.

Господин Кухара был очень доволен оказанным ему вниманием и повторял, что увозит с собой наилучшие впечатления

об СССР, при этом он сожалел, что ему не удалось осмотреть Сибирь, и надеется еще раз побывать в СССР.

Церемонии проводов не обошлись без курьезов. Так, в одном из городов представитель исполкома просил Кухару передать братский привет всему японскому революционному пролетариату и рассказать ему всю правду об СССР. В Новосибирске Кухару приветствовали от имени новосибирского «революционного пролетариата» [17].

На обедах, организованных для японских гостей Протокольным отделом, Кухара провозгласил тост за здоровье Г.В. Чичерина и Л.М. Карахана (на одном из них он поблагодарил за присланные Л.М. Караханом вино и яблоки).

На вопрос о самом ярком впечатлении от поездки в СССР Кухара заявил, что это виденная им искренняя неподдельная любовь народов СССР и Японии. «Это, – добавил он, – является крепким фундаментом дружбы двух народов» [18]. В дороге Кухара устраивал японские ужины (на них подавались блюда японской кухни), после которых члены делегации пели песни, сочиненные членом делегации бароном Ито, о поездке в СССР. В песнях упоминалось слово «Сибирь», на просьбу одного из сотрудников Протокольного отдела к переводчику полностью перевести их текст был получен отказ (ввиду сложного толкования некоторых выражений).

Прощаясь, Кухара заявил: «Я был приятно поражен порядком виденным в Москве, я убедился, что, несмотря на глубокие экономические потрясения, вызванные революцией, СССР идет чрезвычайно быстрым темпом по пути промышленного развития» – и предложил выпить из одного стакана за дружбу СССР и Японии [19].

Одновременно с проводами японской миссии во главе с Кухарой Протокольный отдел занимался организацией встречи и программой пребывания в СССР делегации во главе с виконтом Гото – председателем Японского общества сближения с СССР. В начале XX века он стоял (1907) во главе созданного по его инициативе Японо-русского общества, переименованного в 1925 году в Японо-советское. Благодаря поддержке этой организации Всесоюзное общество культурной связи с заграницей начиная с 1925 года провело в Японии несколько художественных выставок, выставку детского творчества, организовало концерты советских артистов и т. д. В ответ на призыв общества помочь восстановлению погибшей во время землетрясения библиотеки Токийского университета в кратчайший срок было собрано 10 тысяч томов.