Как учить чужой язык? - Страница 31

Сомнение третье. Сочинение подобных памятников изящной словесности — дело само по себе непростое, требующее сил и определенного умения. Не значит ли это, что многомиллионная армия ленивых останется за бортом?

Подмечено верно. Сочинение мнемонических новелл — оригинальный литературный жанр. Здесь возможны два пути.

Путь первый: весь этот грандиозный эпос сочиняется группой авторов и издается в виде серии книг. Тогда на долю изучающих язык достанется пассивная роль читателей. Для них необходимо будет разработать детальные рекомендации — как читать, чтобы запоминание было эффективным. Путь второй: составление сюжетов остается на плечах студента но исходный словник значительно упрощается за счет исключения малоупотребительных слов и значений. При этом труд издателя сведется к выпуску обратного двуязычного словаря с рекомендованной разбивкой лексических единиц на группы. Такой вариант окажется более привлекательным тому, кому ближе и роднее маразм собственного производства а также тому, кого одолевает сомнение номер один.

Зададимся вопросом глобального характера: какое место в процессе изучения языка может занять предложенный метод?

Во-первых, не будем делать вид что объяли все.

Грамматика остается грамматикой, а фонетика — фонетикой. Развитию разговорных навыков не поможет мнемотехника, там другие законы. И ясно, что приступать к столь интенсивному освоению лексики имеет смысл не на старте изучения языка.

Очевидна большую пользу метод принесёт тем, чья основная цель — научиться читать. Стратегия человека поставившего такую задачу, обычно следующая: читать как можно больше, не обращая внимания на обилие незнакомых слов, и прибегать к помощи словаря только в крайних случаях. Количество при этом со временем должно перейти в качество.

Это действительно происходит, вопрос только в том, что это за качество — чаще всего это лишь умение улавливать общий смысл. Не говоря уже о том, что этот путь, несмотря на его кажущуюся простоту, долог и труден, а для многих скучен.

Кстати, не потому ли он скучен, что в попытках угадать смысл фразы мы не можем увидеть её красоту? Ведь от нас прячутся детали, нам не слышен ритм, нам просто не до того, понять бы смысл! Спят эмоции — катализатор любого мыслительного процесса. От отсутствия эмоций — скука.

В самом деле, представим себе постройку каменного дома. Приходит каменщик. Он надевает рукавицы, берет кельму и что, бежит на кирпичный завод за кирпичами?

Конечно, нет — кирпичи давно доставлены и разложены в лучшем виде, только протяни руку. Почему-то эта логика не работает в нашем случае — за каждым кирпичом, новым словом, принято бегать на завод, то есть лазить в словарь. Не потому ли это, что, изобретя марки цемента, позабыли изобрести грузовик для подвоза кирпичей?

Естественное и разумное стремление сперва выучить слова, а потом приниматься за чтение до сих пор наталкивалось на невозможность запоминания слов вне контекста, который всегда полагался натуральным. Но теперь мы знаем, что контекст может быть и искусственным — и вкупе с фонетическим группированием он дает возможность освоить огромные массивы лексики, вообще не прибегая к чтению английских текстов, более того читая по-русски!

Очень важно, что все это богатство уляжется в вашей памяти компактно и упорядочение, пластами ассоциативных полей, новелла к новелле, хвост к хвосту. Конечно, в основном это будет пассивное запоминание — вы будете узнавать эти слова и легко вспоминать их значения, но свободное и идиоматичное их употребление в устной и письменной речи будет для вас затруднено. Но заполнение памяти лексикой в конце концов окончится — и тогда наступит очередь чтения. Смело беритесь за кого угодно, хоть Шекспира. Теперь вы не будете спотыкаться на каждом слове. Внимание можно теперь направить на нюансы, идиоматику, фразеологию — теперь вам дано почувствовать соль языка. Не говоря уже о радости, которую приносит полное понимание иностранного текста само по себе.

Скука побеждена, принуждения к занятиям не требуется, и пассивный запас естественным образом переводится в актив. Однажды вы обнаружите, что стали лучше не только читать, но и говорить. По мере активизации вашего словаря ассоциативные связи между словами будут забываться за ненадобностью. А впереди — свободное владение языком.

Описанный метод применим к любому языку, слова которого могут быть структурированы по тому или иному признаку. Так в китайском и японском языках критерием группирования выступает чтение иероглифа, и именно иероглифы, а не слова, сбиваются в группы. В этом аспекте большим преимуществом английского языка является его агглютинативность, при которой в одну группу попадают разные части речи.

Итак, царский путь в иностранные языки открыт.

В. Смоленский

ноябрь 1994 г.

Айдзу-Вакамацу

Многочисленные примеры мнемонических новелл читателю надо искать на сайте

www.u-aizu.ac.jp/~vadim/rus/SMN

Первые данные об изучении иностранных языков относятся к Киевской Руси (ХI-ХII вв.). Первоначально знания языков происходило путём живого общения с чужеземцами. В XIII–XV веках в отдельных монастырях России началось изучение греческого языка, позже — латинского.

Первые школы с преподаванием древних и славянских языков открылись в конце XVI века. И только в XVII веке возникают специальные школы для изучения языков — Московское типографское училище в 1679 году и Славяно-греко-латинская академия в 1585 году. Наставниками (учителями) в этих школах были носители языка. Студентов не готовили к будущей преподавательской деятельности, целью таких школ была подготовка молодых людей к государственной и церковной службе.

В первой половине ХVIII века среди дворян распространяется изучение голландского и немецкого языков, а с начала 30-х годов того же века — французского языка.

К середине XVIII века открываются частные школы, например, пансион Ферра в Петербурге, гимназия Глюка в Москве, где изучаются так называемые «новые языки» немецкий и французский. Тем не менее учителями в таких заведениях служили простые уроженцы Франции и Германии, не обучавшиеся специально искусству преподавания своих родных языков.

Тогда в эпоху господства сословно-профессиональной системы образования преподавательская деятельность не существовала в виде самостоятельной профессии. Учительские функции исполнялись практиками тех отраслей, для которых предназначались школы. Профессиональными педагогами являлись лишь разного рода домашние наставники, воспитатели и гувернеры. Соответственно, каких-либо методов и методик преподавания иностранных языков просто не существовало.

С XVIII века начинается процесс разделения учебных заведений в России. Возникают университеты, выпускники которых кроме работы на государственной службе ориентированы на преподавательскую деятельность, в основном в средних учебных заведениях. Таким образом, в XIX веке учителями «новых языков» в гимназиях были или иностранцы, или выпускники университета, для которых язык был специальностью. В низших заведениях — приходских и уездных училищах, народных школах — иностранным языкам не учили.

Интересна система преподавания «новых языков» того времени. Учителя делили класс на две группы: monitores, то есть способные, и monendi, то есть слабые.

Урок начинался с объяснения очередной по программе темы. Затем учитель вызывал на средину залы monitoies и испытывал их, проверяя усвоение новой темы. Затем эти monitores, становясь каждый на свободное место залы, подзывал к себе monendi и проверял, как они усвоили урок, объясняя недопонятое по указанию учителя.

Главным при изучении языков в прошлом веке считалось детальное овладение грамматикой. Систематическое изучение грамматики происходило через объяснения различных языковых явлений, выполнения упражнении в переводе, склонении и спряжении, пересказе. А лексика считалась сугубо иллюстративным материалом. Наряду с заучиванием правил студенты переводили иностранные художественные тексты. Закреплялась грамматика в процессе перевода на изучаемый язык. Предложения для перевода носили случайный искусственный характер. Пособия того времени не требовали диалога учителя и ученика на изучаемом языке.