Как ты себя ведешь - Страница 9

Понятно, что пока родитель находится в диалоге не со своим ребенком, а с кем-то посторонним, он не может ни понять ребенка, ни изменить его поведение. Сам же ребенок при этом чувствует себя несчастным, лишним, он не понимает, что за страсти кипят вокруг и почему родитель так зол на него. Ведь он не знает, что на самом деле — вовсе не на него. При этом ребенок чувствует, что его самого как человека в этом конфликте как бы нет, он только повод, тема, средство для выяснения отношений. Это воспринимается им как предательство и ранит очень больно. Есть риск, что в дальнейшем ребенок усвоит манеру обращаться с близкими как с объектами, манипулировать ими для достижения своих целей, ловко стравливая их между собой.

Осознайте, какую роль в стоящей перед вами проблеме трудного поведения играет «третий». Не слишком ли большое значение вы придаете мнению посторонних, не накручиваете ли себя? Что можно сделать, чтобы ослабить контроль с его стороны или сделать его более дружественным? Возможно, стоит объяснить самому ребенку, почему вы так нервничаете? Или вам пора поблагодарить строгого внутреннего оценщика за заботу и отправить его на заслуженный отдых?

Одним словом, прежде чем разбираться с трудным поведением, разберитесь с «третьим». Оставшись с ребенком наедине, вы справитесь лучше и быстрее.

Изменение трудного поведения — это задача, которую вам предстоит решить. Что мы делаем обычно в первую очередь, чтобы решить какую-либо задачу? Изучаем исходные данные, условия, собираем информацию. Это очевидно. Никому не придет в голову решать задачу, про условие которой известно только, что какие-то путники вышли из какого-то пункта и куда-то долго шли. При этом требуется узнать, через сколько именно часов и в какой точке они встретятся. Всякий скажет: нельзя эту задачу решить, исходных данных недостаточно.

Но когда речь идет о поведении ребенка, родители часто именно так и пытаются поступить. Типичный вопрос на консультации: «Он меня не слушается совершенно, что делать?». Спрашиваю: «Что это значит — не слушается? Когда именно? В каких ситуациях? Что делает?». Ответ: «Ну, не слушается! Никогда!». Но я продолжаю задавать вопросы, и вскоре мы выясняем, что ребенок, например, не сразу выключает компьютер, когда ему велят, или долго упирается, прежде чем лечь вечером спать. Что в ответ он огрызается или соглашается, но не делает, или врет, что уже сделал. А если настаивать, он злится или плачет. И множество еще всяких подробностей.

Еще одна любимая фраза: «Он ничего не хочет!». Обычно выясняется, что как раз много чего хочет, но не всегда того же, чего хотят взрослые. А именно: не хочет убираться в комнате и делать уроки. Еще не хочет в музыкальную школу ходить или на шахматы. А на футбол, наоборот, хочет. И новые ролики хочет тоже. Комнату, тоже, кстати, не всегда не хочет убирать — вот на прошлой неделе девочка в гости приходила, так там все сверкало. Да и уроки не все подряд не хочет делать: письменные делает, а устные ненавидит. Память плохая, кругозор маловат, трудно понимать смысл текстов. Согласитесь, две большие разницы: ребенок, который «ничего не хочет», и ребенок, который не хочет делать то, в чем не видит смысла (чего убирать, если гостей не ожидается?), или то, в чем боится потерпеть неудачу (лучше с вызовом сказать «Я не учил», чем угробить два часа на подготовку, а потом все равно жалко блеять у доски и чувствовать себя тупицей).

Поэтому самое важное для начала — точно описать трудное поведение. Не «она постоянно врет», а по пунктам: как часто врет; по каким поводам; при каких обстоятельствах; как именно; что делает, если не верят; как реагирует, когда разоблачают; пытается ли как-то сама справиться со своим поведением; считает ли его неправильным; как объясняет причины и т. д. и т. п. Чем больше «исходных данных», тем легче вам будет выдвинуть предположение о внутренней причине трудного поведения, и тем точнее будут ваши действия по его исправлению.

Очень важно ответить себе на вопросы: было ли трудное поведение таким всегда или появилось в какой-то момент? Что этому предшествовало? Что могло вызвать у ребенка стресс, или протест, или ревность? Переход в другую школу, появление в семье нового ребенка, известие о болезни или смерти кровных родственников, размолвка между родителями, конфликт с учителем — это далеко не полный список событий и обстоятельств, которые могут стать «спусковым крючком» трудного поведения.

Еще важный аспект: в чем сейчас у ребенка особая потребность? Может быть, он проходит период адаптации и не уверен, что вы захотите оставить его у себя насовсем? Может быть, у него нет друзей в классе, его дразнят и отвергают? Может быть, его не так давно забрали из кровной семьи и он сильно тоскует? Может быть, у него подростковый возраст и он пытается разобраться в себе и в своих отношениях с вами?

Следующий круг вопросов: что вы уже пробовали делать и какой был результат? Какие ваши действия улучшают поведение ребенка, а от каких становится только хуже? Как вы выходите из ситуации? Быстро ли потом миритесь? Что происходит с вашими отношениями? Как выглядит и как чувствует себя ребенок во время и после «инцидента»? А как вы?

Давайте сравним два развернутых описания проблемы, которая в обоих случаях коротко описывалась родителями одними и теми же словами: «Нас замучили ее постоянные истерики».

Ситуация 1. Кате 1 1. В семье недавно, около двух месяцев. В прошлом была попытка устроить ее в семью, но приемные родители испугались взрывного характера девочки, перепадов настроения, перевозбуждения по вечерам, когда Катя долго не могла заснуть и «стояла на ушах». Когда началась учеба и выяснилось, что и поведение в школе весьма проблемное, Катю вернули.

Сейчас Кате вроде бы все нравится, она стала спокойнее, лучше засыпает. Но очень часто устраивает истерики. Происходит это в ответ на любое, даже самое незначительное, самым дружелюбным тоном сделанное замечание. Истерики громкие, шумные, со слезами, криками, оскорблениями, хлопаньем дверью и пинанием всех подвернувшихся предметов. В ответ на увещевания, просьбы успокоиться и вести себя прилично Катя кричит что-нибудь вроде: «Ну и не надо мне вас! Отстаньте вообще! Уйдите отсюда!». Запреты или требования истерик не вызывают, только критика. Иногда даже не критика, а намек на нее.

Родители пробовали во время истерики уходить в другую комнату, но тогда Катя плачет горше и дольше. Пробовали обнимать и утешать, тогда Катя сначала вырывается, потом потихоньку затихает и еще очень долго всхлипывает.

После истерики она выглядит измученной, опустошенной, несчастной, не смотрит в глаза, ей явно стыдно за свой срыв. Бывает рада, если с ней продолжают общаться дружелюбно, старается помочь, что-то сделать по хозяйству. Обсуждать тему своих истерик не хочет, как будто боится, сразу замыкается и на все вопросы отвечает «не знаю».

Родители во время ее срывов чувствуют одновременно жалость, злость и страх. Им кажется, что Катя способна в такие моменты что-нибудь с собой сделать или убежать из дома (она уже пыталась пару раз выскочить из квартиры).

Ситуация 2. Наташе 8. В семье она уже давно, с 5 лет. Девочка с рождения росла в детском доме. Веселая, общительная, симпатичная, в школе дела идут неплохо. В семье есть еще один приемный ребенок, 4-летний Костик. Дети то ладят, то ссорятся, по-разному.

Наташа замучила родителей истериками. Поводом может послужить любая мелочь: мама не разрешила надеть во двор новую кофточку, тетрадка помялась в портфеле, Костик взял ее ластик, потерялась заколка, папа выключил телевизор, уколола палец, забыла записать домашнее задание — и Наташа уже рыдает в голос, с подвываниями и слезами градом.

Долгое время родители, напуганные отчаянием ребенка, бросали все дела и прибегали, чтобы поискать заколку, расправить тетрадку, увести Костика и т. д. Однако чем дальше, тем больше это их раздражало. Появилось чувство, что Наташа просто манипулирует ими. Чем большее рвение они проявляют, чтобы ей помочь, тем по более ничтожному поводу начинается истерика в следующий раз. Они перестали помогать дочке, а порой срываются и кричат на Наташу, когда она плачет, выгоняют ее из комнаты. В результате несколько раз истерика становилась такой сильной, что у Наташи начинались затруднения с дыханием и родители вновь принимались утешать ее.