Как стать никем. Апокалипсис по-питерски - Страница 17

Графоман не будет графоманом, если не будет описывать происходящее. Надо ж донести потомкам важное и вечное, не расплескав из ночного горшка по дороге. Так родился следующий триптих рассказов, который называется просто – «Триптих».

– Девушка, а как вас зовут?

– На бейдже написано! – грубо ответила кассирша строительного магазина подозрительному, неопрятному, высокому, как каланча, с острым, лысым черепом и ушами, как у чебурашки, покупателю.

– Е-ка-те-ри-на! – по слогам прочитал покупатель и малахольно улыбнулся. – Спасибо!

– На здоровье! – буркнула новенькая кассирша, только заступившая на свою первую смену, но покупателя уже и след простыл. Правда, через два часа он снова появился.

– Екатерина, прощения мя алчу, ибо содрочимши на вас! – волнуясь, сообщил клиент кассирше.

– Шо?! – не поняла она.

– Есмь возвеличил и нарисовал в голове нагую и развратную, затем эксплуатировал образ в сатанинских целях. Я содрочимши, Екатерина! Прощения мя алчу!

– Вы… вы издеваетесь? Я сейчас охрану вызову! – заволновалась Екатерина, осознав, что имеет дело с сумасшедшим.

Тут к кассе подрулила начальница смены кассиров – Мила. Дама «глубоко за сорок», без лишних комплексов.

– Что, Катя, и на тебя содрочили?! Добро пожаловать в наш клуб. Это Игорёк. Местный псих. Игорёк, чё новеньких пугаешь?

– Прощения мя алчу!

– Прости его, Катя, а то не отстанет. Он безобидный. Сначала подрочит на тебя, а потом прощения просит. Преступление и наказание. Классика, зря, что ли, в Питере живём? На нас Игорёк «содрочил» уж и не счесть…

– Содрочил, Екатерина! – волком взвыл псих. – Прощения…

– Да прощаю, прощаю, дрочи на здоровье! – в ответ наорала на него новенькая.

Игорёк втянул голову в плечи и, загадочно улыбаясь, побежал к выходу.

– А чего он так странно всё? – спросила у Милы Катя.

– Ну типа согрешил дрочкой. Отсюда – «содрочил». Лет пять к нам уже ходит, как в бордель, – стала рассказывать Мила. – Директор тут дочку свою устроил. Чтобы училась с людьми работать, не росла идиоткой. Мы её, как и тебя, проинструктировать не успели. Тут такое было… Она всё осознать не могла, что на неё, дочь директора сети магазинов, бесплатно содрочили…

– Жесть!

– Ага. И Игорька прощать не хотела. А он, если его не простить, штаны снимает и просит наказать. Так-то. Дело кончилось тем, что дочка – дура-дурой, а психолог тонкий. Сказала, что сама на него взяла и содрочила. Игорёк просил покаяться, а дочка его матом отборным. Убежал в слезах, бедняга. Неделю не было. Обходил стороною. Я бы тоже от психа отвязалась, да язык не поворачивается такую пакость сказать. И что с меня, убудет?

– Да, пускай хоть кто-то… – согласилась Екатерина.

– Пускай! – вздохнула Милка. И обе грустно задумались о своём, о женском.

Как ты сумасшедшего лекарствами ни пичкай, а он всё равно на свободу ломится. Тезис доказан на примере нетривиального происшествия, случившегося в городе N. Из местного дурдома умудрился сбежать пациент, прихватив с собою одежду и деньги одного из санитаров. Так как санитар только начал смену, а в дурдоме царило разгильдяйство и процветало казнокрадство, в совокупности со сдачей в сексуальную аренду овощеобразных пациенток, пропажу дурика заметили не скоро. А зря…

Дурик обладал высшей степенью непризнанной гениальности. Он считал, что если наглухо запаять церковный колокол и начать в него звонить, то он наполнится «Божественной мелодией любви», и тогда, от резонанса, колокол втрипиздище разорвёт, и на волю вырвется новая, справедливая вселенная, в которой его никто не будет бить по морде и колоть всяческими лекарствами, а красивая врач-психиатр Наталья Юрьевна бросит курить и нарожает ему с десяток чудесных малышей.

На воплощение этого плана у него имелось не так много времени. Для начала Виталий (так звали психа по паспорту) направился в строительный магазин. Варить-паять он не умел, но для себя решил, что нет ничего невозможного для человека, вооружённого интеллектом (c).

– Подскажите, – вкрадчиво спросил он у продавца, подозрительно разглядывающего виталиковую лысую голову и висящую на тощем тельце явно большего размера одежду. – А чем я могу запаять колокол?

Продавец слегка удивился, но задумался.

– Он что, треснул?

Виталик вежливо засмеялся.

– Ещё нет, но будет должен. Это есть цель нашей миссии. Мне надо запаять дно. Наглухо.

Если ты всему удивляешься и бурно на всё реагируешь, то тебе не место за прилавком строительного магазина. Поэтому консультант пропустил слова насчёт «нашей миссии» мимо ушей.

– А какой диаметр у дна этого колокола?

Виталика вопрос расстроил. Такой важный нюанс, а не продумал! Необходимо было взять паузу на раздумье.

– Не хлипковат? – кивнул он на плиткорезный станок. Просто чтобы потянуть время.

– Нет! Хороший станок. Могу включить, – обиделся продавец.

– Не откажусь, – согласился дурик.

Консультант водрузил на прилавок станок и включил. С бешеной скоростью завращался алмазный диск.

– Фирменный станок, профессиональный. Не дёшев, но того стоит, – прорекламировал инструмент продавец. Он понимал, что этот странный дядя станок не купит, но в магазине было очень скучно.

– С Божьей помощью и его остановим! – торжественно сказал дурик, поплевал на указательные пальцы и попытался зажать ими диск на манер тормозных колодок. Продаван только рот раскрыть успел.

Тишину магазина нарушил отчаянный крик, заставивший посетителей вздрогнуть, поронять всё из рук, схватиться за сердце. Виталику было очень больно. С кончиков пальцев диском сняло мясо, полилась кровь. Шлёпая огромными туфлями, надетыми на босу ногу, Виталик побежал из помещения вон.

– Э-э-э-э, товарищ! – закричал ему вслед находчивый покупатель, внимательно наблюдавший эту сцену. – Сто долларов плачу, останови точило зубами, а?!

Плача и дуя на пальцы, сумасшедший пробежал пару кварталов, пока чуть не упал в открытый канализационный колодец. Рядом с колодцем лежал люк. Новый, круглый и красивый. Виталик поднял глаза и в конце улицы увидел церковь, увенчанную, как водится, колокольней. Тут у него пазл и сложился.

Он взвалил на спину люк и, радостно восхваляя Божье провиденье, потащил его к своей цели.

Пятнадцать минут спустя…

Виталий вошёл в церковь, положил люк и перекрестился. Заметил в углу церковную лавку, подошёл к ней.

– Матушка, а где тут вход на колокольню? – спросил он у вооружённой громадными окулярами бабки.

– А тебе зачем, сердешный? – ответила она.

– Колокол запаять надо.

– Ах ты, несчастье-то какое! – заохала бабка. – Там, за алтарём, слева лестница, паяй, коль надо. Несчастье-то какое… Колокол…

Виталий не понял, почему она его миссию назвала «несчастьем», но спорить с бабкой не стал. Взял люк и двинулся дальше.