Как стать никем. Апокалипсис по-питерски - Страница 15

Поутру в магазин ввалился весьма брутальный мужик, прикидом и лицом смахивающий на Кортнева, только, казалось, больше габаритами. Не прям громила, но мышцы рельефно выпирали через кожанку, челюсть радовала правильными геометрическими формами в виде квадрата.

– Э-э-э, земеля! – подошёл он к Дине, моему старшему коллеге, – мне надо провод к люстре поменять и выключатель, по мелочи там ещё. А то старое всё, как жопа диплодока…

А Диня на меня рукой показывает и говорит:

– Вон стоит молодой специалист, неприхотлив в запросах и производителен, как дядюшка Том. Пашет как негр, иными словами.

Я не смутился брутальности клиента и бойко обкашлял с ним все детали заказа. Миссия казалась выполнимой, оплата – адекватной.

– А чё ты, – говорю Дине с подозрением, когда заказчик ушёл, – добрый сегодня такой? Отдал мне клиента…

– А я по телику видел, как этот кент людей пиздит на ринге. Только не помню, как звать.

– Людей? – опешил я.

– Каких людей, дятел, бойца не помню имя! Ну его нахуй такие халтуры…

Однако вечером после работы, когда я пришёл по указанному адресу, бойца дома не было. Зато наличествовали два совсем юных мажора, накрахмаленные от кончиков волос до пяток.

«Нас, – говорят, – дядя в надзор за тобой поставил. За десять минут управишься? Скоро друзья прикатят, нам на „пати“ надо!» – с ходу выдали мне расклад будущие представители нетрадиционно ориентированной части ансамбля «USB».

Я пошёл глянул на фронт работ. Батюшки! Да в этой комнате старого жилого фонда, где потолки метров пять высотой, проводку наверняка делал ещё какой-нибудь статский советник. А то и вице-губернатор, да ещё в те времена, когда за электричество могли сжечь, а за слова, что Земля круглая, любой поп вдрызг расколотил бы чело.

«За десять минут, – говорю, – я только охуевать перестану. А работы тут на день, не меньше!» Не буду описывать технические нюансы, всё на самом деле было объёмно. Материалов, взятых по описанию клиента, не хватало, но начать работу я мог, в чём и признался мажорам.

Те сразу испуганно загундели, руками замахали, типа «пати века» у них органом мохнатым накрывается. И чтобы я свалил по их указке, они мне предложили неплохую мзду.

– Только дяде не говори, трындюлей нам даст.

За отведённое мне время я успел прикрутить и подключить выключатель, подцепить провод к монтажной коробке, кинуть до люстры кабель с зачищенной на концах изоляцией, закрепить его на временные скобки к потолку. И тут мажоры начали с нетерпением стучать верхними лапками по стремянке: «Пора, мол, выпёздывать, мастер!»

– Я послезавтра вернусь, работу доделаю. Завтра не могу, с другом пиво пить пойдём. Выключатель не трогать, люстру не трогать…

– Ладно-ладно! – торопятся метросексуалы. – Мы дяде всё скажем, не ссы, давай-давай, шнеллер.

Ну, хорошо. Я ж людей понимаю. Сам между вариантами почитать книгу Максима Горького «Детство» или подрочить всегда второй вариант выбирал. Но с возрастом, правда, Горький стал отыгрывать позиции, что говорит о величии классики на все времена.

Поэтому я со спокойной душой покинул делянку и решил забыть до вечера послезавтра о полупокерах и их грозном дяде.

– Э-а-а-ы-ы! – ревела трубка, неосмотрительно поднятая мною в баре, где отмечали встречу с другом. Зелёный экран «нокии» высвечивал лаконичную надпись: «КЛИЕНТ».

– Алло, алло, говорите понятнее!

– Э-а-а-а! Сукэнэх… Ы-ы-ы-ы… – проревела трубка в ответ. Звонок сбросился, но через минуту телефон снова запищал.

– Игорь Дмитриевич написал на бумажке, что вы «пиздюк» и вам «пиздец», извините, он мне заплатил, сам говорит не может… – затараторил в трубке женский голос.

– А-ы-ы-ы-э! – подтвердил информацию на заднем фоне Игорь Дмитриевич.

– Ещё он сказал, чтобы вы купили в магазине водку, шоколад и ехали в больницу по адресу… Вам всё равно «пиздец», поэтому бежать смысла нет, так хоть мучить не будет, «ёбнет», извините, почти сразу.

– Ы-ы-ы-ы! – кровожадно загудел клиент.

Я молча повесил трубку и стал собираться. Я понял – произошло недоразумение, и сейчас я просто приеду и всё выясню. А бежать на самом деле не стоило. Да и куда бежать-то?

Через полчаса я уже ввалился в больницу с пакетом. Меня сразу опознала и потащила в недра заведения девушка, которая зачитывала угрозы клиента. На все вопросы она упорно отмалчивалась. Мне стало страшно, но я шёл. Я столько успел передумать… если всё записать, то Толстой Лев Николаевич покажется мелким кропателем рекламных брошюр, не более.

Нанографоманом в изгнании.

Клиент находился в отдельной палате. Именно – находился. Лежать – не лежал; стоять – не стоял; был подвешен к какой-то непонятной стойке наискось, как в гамаке для инвалидов, и завёрнут в простынку. В палате чем-то навязчиво воняло. Когда я зашёл, Игорь Дмитриевич вылупил на меня глаза и злорадно засмеялся, активно показывая руками на пакет.

Я достал пузырь и отдал его клиенту. В голове звенело: «Неужели из-за меня?»

Боец присосался к бутылке и принялся азартно, жадно булькать. Опустошив пузырь наполовину, он стал сканировать меня взглядом Ганнибала Лектера, медленно качаясь в своём гамаке. Сверху донизу осматривал, потом снова поднимая планку сканера до головы.

– Хуйпезда! – неожиданно сказал он и обрадовался. – Подействовало! Я уж начал думать, что немым останусь, Алексей-Алёшенька. Кранты тебе, чё смотришь? Я сейчас поговорю, расскажу, за что тебя ёбну, а потом ёбну…

– Чё случилось-то? – хмуро спросил я. Мне не сильно верилось, что меня могут убить в больнице. Хотя… Морг в наличии, крематорий рядом. Удобно.

– Я, Лёша, не из оскотинившихся… Не за бабло всё, а по справедливости, понимаешь? Хотя деньги есть, связи есть, успех в спорте… а всё сам люблю делать. Вот и купил хатку. Думал – сделаю ремонт своими руками, жить приятно будет. Только электричество я не понимаю. Я лучше в тюрьму сяду, чем в щиток полезу. В тюрьме-то я точно знаю – жив останусь, а тут хуй знает. Электричества же не видно! Вот и пришёл к тебе за помощью…

Игорь Дмитриевич отхлебнул ещё глоток и продолжил:

– А ты, сучара… Попросил я своих племянников, Чука и Гека, блядь, посмотреть за тобой, а ты их наебал! Увидел, что не шарят педики, и схалтурил!

На этом моменте я хотел возразить, но клиент посмотрел на меня так, что я осёкся.

– Потом последнее слово скажешь, потом. Приехал, короче, я сегодня в хатку, выгнал отдуплявшихся после пьянки племянников, разделся догола; знаешь, люблю, когда ничего не мешает. Свет-то не включал, светло на улице. Смотрю, висит люстра, провод протянут, выключатель на стенке. Всё заебцом, как и договаривались. Я полез на стремянку – люстру драить. Взялся за основание и чашку приподнял кверху.

Боец выдержал паузу, глядя мне в глаза, и продолжил тихим, сдавленным от воспоминаний о пережитом голосе.

– Тут меня как пизданёт, Алёша! Так на ринге не получал ни разу. Я крутанулся, начал падать вместе со стремянкой, снова уцепился за люстру и повис. Стремянка грохнулась на пол, а меня опять током ебашить начало. Дрыгаю ногами, верещу, как бешеный макак, говно из жопы сыпется, а из хуя молнии бьют, и дуга электрическая проскакивает. Руки разжать не могу. Пробки не срабатывают, старые, сука…