Как соблазнить невесту - Страница 60

Они въехали во двор, передали лошадей конюху и рука об руку вошли в дом. Дворецкий встретил их в дверях. Лиланд кивнул ему и ввел Дейзи в холл. Там один из лакеев сообщил ему, что у экономки есть вопрос насчет обеденного меню, а сам вдруг покраснел как рак. Две горничные, которые в это время поднимались по лестнице, задержались и вытаращились на хозяина и его жену.

Лиланд остановился в холле и вздохнул.

– Мое лицо меня выдало, – шепнул он новобрачной. – Были времена, когда гостеприимством этого дома пользовались дурно.

В те времена, подумал он про себя, он поднимался наверх с женщиной, которую желал, не обращая внимания на то, много ли слуг на него глазеет. Но теперь все было иначе. С ним была его жена. И взгляд на ее лицо сказал ему, что теперь все и должно быть по-другому.

Сейчас он не мог бы увести ее в их спальню без того, чтобы об этом не узнала вся прислуга. По ее глазам было видно, что Дейзи это понимает. И Лиланд сообразил, что поступить так, то есть увести ее, было все равно что плеснуть ледяной водой на тот огонь, который он успел зажечь в ней. Потому что она вдруг перестала смеяться.

Тем не менее, она явно была тверда в своих намерениях. И посмотрела на него очень серьезно.

– Итак, мы здесь, – сказала она. – И что далее?

Смешков как не бывало. Вид у Дейзи был самый рассудительный, выражение лица жесткое. Значит, она решила бросить ему вызов. Черт побери! Придется решать серьезную задачу.

Джефф и Даффид рассказывали ему о своем пребывании в колонии намного больше, чем женщина, на которой он только что женился. Он, Лиланд, был готов подождать, пока она успокоится и обретет доверие к нему. Однако совершенно ясным было одно. Этот скот, ее первый муж, почти полностью уничтожил ее способность к любовному наслаждению. Надежду вселяло только слово «почти». Ее новый муж намерен изменить положение дел, потому что он чувствовал – знал – должен был верить, что и она хочет изменить это. Он угадал в ней скрытый огонь.

Он никогда не хотел иметь жену, которая всего лишь терпела бы его. Он легко мог жениться на одной из так называемых хорошо воспитанных девиц, способных на такую супружескую жизнь. Их на это натаскивали. Еще одна неприемлемая разновидность – жены, которые, родив мужу наследника, пускались во все тяжкие, желая получить дополнительные утехи от других мужчин, но таких, как знал Лиланд, вообще ничто не могло удовлетворить. Не хотел бы он и жену развращенную. У него была мать, которая в угоду своим аппетитам изуродовала слишком много жизней. И надо же случиться такому, что выбрал он жену, которая избегает супружеского ложа, потому что у нее в прошлом печальный опыт. Но Лиланд всегда был человеком отважным и готовым принять вызов жизни.

– Что ж, продолжим наше обсуждение наверху, – сказал он и жестом подозвал к себе дворецкого. – Пусть нам принесут булочки, которые так хорошо печет кухарка. Я особенно люблю маленькие с коринкой. И еще велите подать пару бутылок шампанского из погреба. Французского, девяносто четвертого года, без отметки об уплате налога. Мы женаты уже три дня и хотим это отметить. Сейчас, – обратился он к Дейзи, когда дворецкий удалился, – мы устроим себе пирушку.

Глаза у Дейзи округлились, но она ничего не сказала и пошла вместе с Лиландом вверх по ступенькам.

Через час она уже смеялась. Они выпили шампанского, и Лиланд рассказал ей забавную историю о каком-то случае на студенческой пирушке из тех времен, когда он учился в Кембридже. За первой историей последовала еще одна и еще... Лиланд переоделся в шелковый халат и выглядел очень уютно, сидя в кресле и развлекая Дейзи. Рассказчиком он был замечательным.

Дейзи восседала на их высокой кровати, нога на ногу, ее розовая сорочка приятно гармонировала с покрывалами цвета персика. Она развязала ленту и распустила волосы, которые теперь обрамляли ее лицо ореолом золотых кудрей. На лице сияла улыбка. Дейзи не опьянела, ей просто было очень весело.

– Больше не надо, – сказал Лиланд, когда она снова протянула ему пустой бокал. – Ты уж слишком развеселилась.

– Ничего подобного! – запротестовала она.

– Ну, тогда поссорься со мной. Если сможешь.

Дейзи разразилась смехом.

– Ты прав! Как я могу повздорить с человеком, который угощает меня восхитительными булочками и вином? – Она посмотрела на Лиланда из-под шапки растрепанных кудрей. – Но я не опьянела. Я просто счастлива. Все это напоминает мне о времени, когда я еще не была выслана, навещала своих подруг и бывало, что оставалась ночевать у какой-нибудь из них дома. Мы рассказывали друг другу разные истории и веселились до рассвета. – Дейзи примолкла, потом проговорила задумчиво: – Мои подруги... Я ничего о них не знаю. Никаких вестей не получала от них, с тех пор как меня и отца арестовали.

Дейзи выпрямилась.

– Тем хуже для них, верно? – сказала она, резким движением отбросив кудри со лба. – Я обзавелась новыми подругами в Порт-Джексоне, где мы жили. Да, у меня там были настоящие друзья. Но мы никогда не смеялись так много. Есть люди, истории жизни которых гораздо печальнее моей, – произнесла она очень серьезно. – А теперь я больше не хочу грустить. Никогда.

– Я постараюсь устроить, чтобы так оно и было, – сказал он. – Уж это я могу обещать.

Он встал с кресла, подошел к кровати и сел рядом с Дейзи. Допил последний глоток шампанского и, подняв повыше пустой бокал, стал его разглядывать.

– Говорят, что эти бокалы были изготовлены в точности по форме грудей Марии Антуанетты, – произнес он мечтательно и уголком глаза приметил, что Дейзи удивленно раскрыла свои ясные очи. – Но я также слышал, что моделью послужила грудь Дианы де Пуатье, любовницы нашего Генриха Второго. Знаю я и более древнюю легенду: будто бы Парис велел изготовить кубок по форме груди Хелены Прекрасной. Видимо, оттуда все и пошло. Любопытно, что история самого обыкновенного сосуда связана с именами нескольких знаменитых красавиц. Тебе так не кажется?

Дейзи пригляделась к бокалу. Протянула руку и взяла его у Лиланда. И вдруг накрыла им свою правую грудь. Теперь уже Лиланд широко раскрыл глаза.

– Фу, – сказала она, убедившись, что бокал не вмещает даже половину ее груди. – Это плохо говорит обо мне. Грудь не входит в один бокал. Быть может, нужен был бы вдвое больший. Как ты считаешь? Ох, какое у тебя лицо! – воскликнула она, расхохоталась и захлопала в ладоши. – Я все-таки этого добилась! Я тебя привела в замешательство. Ты попался в ловушку, стараясь смутить меня. Не отрицай. Ты мне рассказывал одну задругой все более зажигательные истории – и сам оказался пойман! Вот что бывает, когда ты выпьешь слишком много!

– Возможно. – Лиланд взял бокал с того места, где Дейзи его оставила на постели, и поставил на ночной столик. – Но на самом деле я пытался подогреть твои чувства. Точнее, соблазнить тебя. Кое-кто считает, что такие разговоры сильно возбуждают женщин.

Он провел пальцем по ключице Дейзи, а потом коснулся ее губами. Ладонью погладил грудь и тоже поцеловал сквозь ткань рубашки.

– Я не хотел бы помещать такую прелесть в бокал, – пробормотал он, спуская с плеча Дейзи рубашку. – С ней можно поступать гораздо лучше. – Он приподнял на ладони обнаженную грудь и поцеловал ее розовый кончик.

Дейзи сидела тихо, все переполненная доселе неведомым чувством и не в силах произнести ни слова. Лиланд тронул ее грудь кончиком языка, а потом снова поцеловал. Таннер иногда тискал ее груди в приступе похоти, а временами щипал ее вроде бы шутя, но никогда не делал ничего подобного. Ощущение было восхитительным, оно покорило Дейзи.

Лиланд поднял голову, чтобы увидеть ее лицо.

– Тебе хорошо, правда? – спросил он.

– Слишком хорошо, я даже не знаю...

Лиланд молча проклял умершего мужа Дейзи, который, это было очевидно, не проявлял нежности к ней даже в порывах страсти.

– Будет еще лучше, – шепнул он, заключая ее в объятия и нежно целуя.