Как снизить агрессию подростка и наладить с ним отношения - Страница 6

Ничего у вас не получится. Как и сотни людей, с которыми я проделывал это упражнение, вы неизбежно будете посылать хоть какое-то сообщение. Почему? Как все уверенней утверждают биологи, наш мозг «заточен» под коммуникацию[3]. В ходе эволюции мы превратились в мастеров коммуникации, и гнев также является продуктом структуры нашего мозга: наша способность гневаться помогала нам выжить в суровых доисторических условиях, когда повсюду нас подстерегали хищники.

Однако мы больше не живем в пещерах (хотя вид комнаты вашего подростка наводит на мысли об обратном), а саблезубые тигры больше не дышат нам в затылок. Современный мир, конечно, еще весьма далек от золотого века, но по сравнению с миром наших предков мы живем в безопасности.

И все же наша биологическая природа осталась прежней – включая те отделы мозга, которые участвуют в переживании и выражении гнева. Мы движемся по одним и тем же путям в головном мозгу, посылая сообщения близким, потому наш мозг, как и прежде, оценивает окружающую среду на предмет опасности и оперативно ищет решения для спасения. Кроме того, системы, формирующие привязанность, связывают нас сильными эмоциями и, увы, не только позитивными, порой они проявляются гневом, негодованием, страхом и… (подставьте любую негативную эмоцию). Наш мозг еще не приспособился к современной эпохе нюансов, неоднозначных сообщений, сложностей семейных взаимоотношений – эпохе, в которой внутреннее спокойствие перед лицом опасности гораздо более выгодно, чем яростный удар кулаком.

Повторюсь: все мы подвержены «рудиментарным» импульсам, зарождающимся в нашем древнем мозге, и в этом нет нашей вины, однако на нас лежит ответственность за свои реакции. Те сообщения, которые вы посылаете своему ребенку как родитель, будут задавать тон вашей коммуникации. Помните – не коммуницировать невозможно. Так какие сообщения вы хотели бы транслировать своему ребенку, пусть даже с учетом ограничений устройства мозга?

Когда вы начнете делать упражнения, предложенные в этой книге, вы почувствуете, что способны изменить привычные схемы функционирования своего мозга. Ученые уже уверенно говорят о том, что наш мозг физически меняется в ответ на новые стратегии поведения[4], в том числе и те, что я описываю в этой книге. Следовательно, вы можете изменить свои коммуникативные привычки и донести новые, конструктивные сообщения до своего ребенка. А ваш ребенок научится от вас делать то же самое.

Нарушение коммуникации начинается в те микросекунды, когда наши зеркальные нейроны – специализированные клетки мозга, которые реагируют на эмоции и действия других людей, – активизируются быстрее, чем успеют возникнуть мысли и намерения. Мышление, возникновение мнения и переживание сострадания в ответ на чье-либо поведение формируются в коре головного мозга, в эволюционном смысле самом молодом отделе мозга.

Когда мы видим чье-то эмоциональное проявление, наши зеркальные нейроны отправляют импульсы в более старые отделы мозга, которые обрабатывают эту эмоциональную информацию до того, как это сможет сделать кора больших полушарий. В результате мы, например, видим эмоцию своего ребенка и начинаем сами автоматически отвечать на нее – гораздо раньше, чем кора сможет предложить какие-то сдержанные мысли по этому поводу и включить сострадание. Кора нашего мозга еле поспевает за его эмоциональной частью, и тот факт, что это происходит за пределами вашего понимания, делает нарушение коммуникации неизбежным – лобные доли вашего мозга не имеют даже шанса его предотвратить!

Если вы попробовали сделать упражнение на зрительный контакт, описанное выше (если нет, рекомендую сделать это прямо сейчас), вы наверняка провалили задание, потому что не общаться хоть как-нибудь не получается. Пока вы удерживали зрительный контакт с другим человеком, оба ваших мозга дымились от активности, продуцируя реакции на то, что вы видели перед собой. Когда этот другой человек – ваш собственный ребенок, коммуникация легко заходит в тупик, особенно в контексте уже существующего разлада в отношениях.

Помните, «трудные подростки» совершают свои агрессивные, разрушительные, а иногда откровенно опасные выходки, чтобы сообщить о чем-то. Они ждут удовлетворения своих базовых потребностей – в уважении, пространстве, признании и материальном обеспечении (УППМ), ощущая нехватку чего-либо из перечисленного.

Исследования показывают, что родители, чье общение с детьми имеет конфликтный характер, более склонны к отчуждению, то есть неадекватной коммуникации. Отчуждение приводит к меньшему вниманию к жизни ребенка со стороны родителя и, соответственно, повышает риск проблемного поведения и злоупотреблений наркотиками среди подростков[5]. Однако нарушения коммуникации – это не только утрата контроля. Такие нарушения вызывают сложности на мозговом уровне общения: быстрая обработка мозгом разнообразной информации сочетается в этом случае с недостатком методов инициации реальных посланий в духе любви между родителем и ребенком.

Но есть и хорошие новости: отношения между подростком и его родителями, отмеченные близостью, открытостью и пониженной конфликтностью, облегчают подростку развитие навыков саморегуляции, обеспечивают эмоциональное благосостояние и адекватное социальное поведение[6].

Хочу подчеркнуть, что нет никаких специальных генов хороших родителей, ни один человек не рождается с пониманием того, как урегулировать конфликты с подростками. Но любой человек может приобрести навыки коммуникации, основанные на осознавании и позитивной психологии, с тем чтобы изменить физическую структуру своего мозга и получить возможность помочь своему ребенку-подростку.

Кажется парадоксальным, но родители и дети помогают друг другу усугублять конфликты. Как и в случае со всем происходящим на биологическом уровне в нашем мозге, это взаимное «обучение» конфликтам – связанное с формированием условных рефлексов – происходит вне человеческой воли, бессознательно, и винить в этом никого нельзя. Тем не менее, можно научиться распознавать и прерывать этот вредный процесс с помощью техник, представленных в этой книге.

Джеральд Паттерсон и его коллеги из Университета штата Орегон в конце XX века ввели в употребление термин «цикл принуждающего взаимодействия родителя и ребенка», описывающий ситуацию общения, когда родитель и ребенок неуловимым образом влияют друг на друга, усиливая и без того тупиковую ситуацию в отношениях и разрушая коммуникацию. Исследования, проведенные в течение последующих 30 лет, указывают на связь такого взаимодействия и проблемного поведения подростков.

Рассмотрим такой пример: 17-летний подросток по имени Джейсон развалился на своей кровати и увлеченно строчит что-то своим друзьям на экране смартфона. Грязная одежда и белье валяются по всей комнате – ровно в тех местах, где парню случилось раздеться, иной раз уже две недели назад. Его отец входит в комнату и морщится от запаха несвежего белья.

«Вроде я сказал тебе сложить это все в корзину? Тебе трудно послушать меня хотя бы раз?»

Джейсон не отвечает ничего, но мотает головой и кривит рот, по-прежнему уткнувшись в телефон.

«То есть ты меня просто игнорируешь, так? – кричит отец. – Ты меня достал, Джейсон, ты не уважаешь ни меня, ни себя, раз живешь на свалке грязной одежды».

Джейсон отрывается от телефона и, свирепо глядя на отца, произносит:

«Убирайся к черту из моей комнаты, ты меня тоже достал! Я вообще не знаю, что за фигня это твое уважение!»

Отец подходит к паре джинсов на полу, поднимает их и в ярости бросает в корзину для белья.

«Да ты прав, это такая скукотища!» – кричит он и выходит из комнаты.