Как работает йога. Философия физического и духовного самосовершенствования - Страница 16

– Ну что, закончили мы с этим твоим дыханием? – спросил меня капитан в начале нашего занятия. – Я вообще-то неплохо умел дышать и до нашей с тобой встречи.

Я удивленно посмотрела на него, но сразу поняла, что это просто шутка. Было ясно, что он провел всю неделю, пытаясь делать равное количество вдохов и выдохов всякий раз, когда у капрала опять возникали какие-нибудь чрезвычайные ситуации.

– Почти закончили, – ответила я. – Гуру завершает этот раздел словами:

– Что это значит? – спросил Капитан.

– Помните, мы говорили о том, как нужно дышать: как вдыхать и выдыхать, когда задерживать дыхание или дышать ритмически. А потом мы говорили о механике дыхания: о его месте, скорости и о том, как его измерить. А Гуру кроме того предлагает смотреть на дыхание глубже – как на способ достижения все больших и больших глубин.

Обычно, когда вы выполняете ряд поз, то стараетесь, чтобы дыхание было как можно более «долгим», то есть полноценным и здоровым и при вдохе, и при выдохе, независимо от того, насколько быстро вы дышите. Это очень важно для правильного воздействия на внутренние каналы, которое поможет, например, вашей больной спине.

Но есть такие позы, где целью является совсем легкое, тихое дыхание, какое у вас бывает, когда вы спите или тихонько слушаете прекрасную музыку. Это и есть самые главные позы, потому что в них вы переключаетесь с воздействия на каналы извне на воздействие на каналы изнутри.

– Изнутри? Что-то не пойму, – переспросил капитан.

Я изо всех постаралась придумать пример из повседневной жизни.

– Ну, скажем, у вас имеется длинная бамбуковая трубка, которую вы выдолбили изнутри и используете как водопровод для доставки воды из ручья к вам домой.

Он кивнул, глядя на меня с неподдельным интересом. У него и вправду была хватка отличного ученика.

– И вот однажды вода перестает как следует проходить через трубку – так, сочится понемногу, и вы понимаете, что трубка у вас засорилась, забилась грязью, что-то в этом роде. Если подумать, то эту неполадку можно устранить двумя разными способами. – Я замолчала, чтобы эта мысль до него дошла.

– Можно взять дубинку и бить по трубке снаружи, – продолжил он, – как будто ты хочешь разговорить несговорчивого арестанта.

Я поморщилась и бессознательно потерла шрам у себя на руке.

– Э-э… прости, – его голос звучал искренне.

– Или же можно идти изнутри, – продолжила я. – Скажем, найти тонкую длинную тростинку, засунуть ее в трубку и попытаться прочистить ею засор. В какой-то момент можно даже дунуть изо всех сил в трубку, и это тоже иногда помогает.

– Вот и в йоге так, – заключила я. – Понимаете, те позы, которым я вас до сих пор учила, работают снаружи: мы вытягиваем какую-то часть тела, чтобы вызвать параллельное вытяжение тонких внутренних каналов. Или мы сгибаем наши основные суставы, которые сами находятся там, где изначально, еще в утробе матери, образовывались заторы в каналах, и таким образом пытаемся расслабить и высвободить эти зажимы, чтобы хорошие внутренние ветры опять начали дуть и двигаться в теле.

– Но можно к этому всему подойти и изнутри, – продолжала я. – Цель у нас – освободить хорошие внутренние ветры, заставить их снова двигаться. Но мы также должны всегда помнить, что ветры – это носители, как кони, и что на них несутся наши мысли. Они неразрывно связаны друг с другом, и если одни приходят в движение, то и другие тоже.

Когда мы выполняем те позы, которые до сих пор делали, практически как физические упражнения, то как будто бьем по трубе снаружи, чтобы отбить грязь, мешающую свободному течению воды внутри. Мы пытаемся заставить коней, то есть внутренние ветры, освободиться и начать свободно двигаться. Как физическое, так и душевное самочувствие у нас улучшаются, потому что мы устранили неполадку – расслабили и освободили зажимы.

Но если хорошенько подумать, можно ведь заставить всадника править лошадью, а не наоборот. То есть можно целенаправленно вступать в связь с теми мыслями, что текут по срединному каналу, питать и укреплять их, и тогда они потекут свободно, увлекая за собою внутренние ветры.

– И не будет этих зажимов – все точки, где тело болит или стареет, тоже начнут меняться и становиться лучше. А хорошие мысли, счастливые мысли, будут расти и расти. Поразительно… – сказал он.

– Что поразительно? – спросила я.

– Поразительно, что действительно существует причина, по которой мы чувствуем себя счастливыми, когда мы чувствуем себя лучше; поразительно, что действительно существует место, где в человеке пересекаются физическое и душевное. Это ведь совершенно очевидно, но почему-то до этого невозможно по-настоящему дойти самому.

Это и вправду поразительно. Но поразительно было и то, как быстро он до этого додумался. Я улыбнулась ему, и мы с ним, не слишком перенапрягаясь, проделали наши обычные позы так, чтобы, с одной стороны, внутренние ветры у него в теле потекли свободнее, а с другой – чтобы он не слишком устал. Потом я усадила его на краю одеяла, которое мы обычно подстилали на пол во время занятий. Я велела ему скрестить ноги под собой, но так, чтобы ему было удобно.

– Вот, что вам нужно знать, – сказала я наконец. – В давние времена у поз была одна-единственная цель. Гуру упоминает эту цель, когда описывает, как позы приносят человеку непреходящее благо:

Итак, как вы теперь знаете, изначальной целью поз в йоге было сделать человека сильным и здоровым, выпрямить и высвободить его ветры-мысли до такой степени, чтобы он мог успешно медитировать самыми различными способами, но при этом всегда поддерживая равновесие между усилием, не дающим сознанию уснуть, и чувством покоя и релаксации, необходимым, чтобы успокоить сознание и не дать ему думать о слишком многих вещах. Так что изначальные, самые ранние позы были просто разнообразными способами сидения в удобной и неподвижной позе при медитации.

– Так мы будем медитировать? – бодро спросил капитан.

– Не совсем, – отвечала я.

– Тогда это будет молитва? Или созерцание?

– Ни то, ни другое, – отозвалась я, глядя в пол и пытаясь что-нибудь придумать. – Сказать по правде, – сказала я наконец, – мне не нравится ни одно из этих определений, потому что обычные люди, живущие в разных краях, имеют самые разные представления о том, что такое медитировать, молиться или созерцать. И у них уже есть предвзятые представления по поводу того, чем эти три вещи являются. А вы увидите, что мы с вами будем делать что-то совершенно новое и увлекательное – что-то совершенное иное. Мы будем искать способ воздействия на вашу больную спину изнутри, чтобы заставить свободно течь счастливые мысли. Это на самом деле скорее что-то вроде прочистки водопровода.

На лице капитана изобразилось сомнение.

– Не думаю, чтобы Гуру понравилось, что ты называешь это прочисткой водопровода, – сказал он наконец.

Я нахмурилась, потом кивнула в знак согласия.

– Ну тогда вот что мы будем делать: мы будем сидеть. Будем вместе сидеть в молчании, – и я посмотрела в окно. – Мы будем заниматься сидением в молчании, – сказала я, – вот и все.

На следующий день по пути в участок я опять столкнулась с мальчуганом, но на этот раз с ним был его товарищ. Они сделали вид, что хотели просто погладить Вечного, и действительно всем троим это явно понравилось. Но я видела, что мальчишкам на самом деле просто одиноко: они скучали по своему предводителю и приемному отцу Бузуку. К концу недели уже все восемь мальчишек из его босоногой команды поджидали меня на тропинке, чтобы погладить собаку и поболтать со мной. Так мы стали встречаться каждый день, и скоро я знала всех их по именам. Первого мальчугана, с которым я познакомилась на тропинке, звали Кумара Вира – Юный Воин, и скоро мне сказали, что это он отважно передавал мне по ночам в тюрьму маленькие посылочки с едой через дырку в стене.