Как отказать красивому мужчине (Оливия Джоулз, или пылкое воображение) (др. перевод) - Страница 2

– А он уже полностью построен и спущен на воду? – спросила она, не обращая внимания на развязные манеры навязчивого мальчишки.

– Как видите.

– А я-то думала, что он все еще в проекте.

– Нет, мэм. Это его первый рейс. Он четыре дня простоит на рейде в Майами.

– Обиталище тех, чья жизнь – вечный круиз между Гран-При, теннисным турниром в Австралии и прочими светскими развлечениями, и люди прилетают сюда на вертолете, чтобы прикупить парочку полотен Пикассо и посетить высококлассного дантиста?

– Совершенно верно.

– Похоже, из этого можно сделать неплохую историю…

– Так вы журналистка?

– Угадали, – самодовольно произнесла девушка, испытывая гордость от своего статуса корреспондента иностранного издания и совершенно позабыв об осторожности.

– Вот здорово! И какое издание вы представляете?

– Газету «Sunday Times» и журнал «Elan». – Оливия не могла сдержать улыбку, преисполненная чувством собственной значимости.

– Надо же! Я ведь тоже пишу. А о чем вы собираетесь писать в Майами?

– Да так, обо всем понемножку…

– Ну, если вам понадобится помощь, просто позвоните мне. Меня зовут Курт. Чем еще могу быть вам полезен?

«Вот ты и попался…» – чуть было не слетело с языка Оливии, но вместо этого она скромно всучила ему пять баксов и с интересом проводила взглядом обтянутый белыми шортами зад, когда юный нахал выходил из двери.

Оливия Джоулз любила обитать в гостиницах. На то было несколько причин.

1. Когда поселяешься в номере очередной гостиницы, твое прошлое словно перестает существовать. Ты как будто начинаешь жизнь с чистого листа.

2. Обитание в отеле по своей удивительной простоте сродни жизни в буддийском монастыре: минимум одежды и скромное жизненное пространство, как в келье. Никакого мусора, никаких лишних шмоток, которые никогда не надеваешь. Никаких папок с документами, протекших ручек и груды корреспонденции, никаких листочков с записями, прилепленных жвачкой к стене.

3· Жизнь в гостинице предполагает анонимность.

4. Гостиницы весьма удобны и даже красивы, если правильно их выбирать, что ей всегда удавалось после долгих часов и даже дней поисков в Интернете. Это своего рода храмы, в которых царят роскошь, простота, уют и изысканный дизайн.

5. С твоих плеч снимают груз повседневных забот, и ты свободна от домашнего рабства, которое страшнее ада.

6. В гостиничном номере тебя никто не может потревожить: просто повесь на дверь табличку «Не беспокоить», отключи телефон, и весь мир может катиться к черту.

Однако Оливия не всю свою жизнь пылала любовью к гостиницам. Каникулы они с родителями обычно проводили в походной палатке. До самого совершеннолетия весь опыт обитания в гостиницах для Оливии ограничивался одной-единственной – донельзя чопорной «Короной Ее Величества» на одном из курортов северного побережья Британии. Там стоял весьма странный затхлый запах, повсюду лежали ковры с замысловатым рисунком, на окнах висели занавески в том же стиле, а исполненные благоговения постояльцы говорили лишь приглушенными голосами, тщательно имитируя произношение и манеры выходцев из высшего общества. Поэтому все семейство Оливии замирало от стыда, если вилка или кусок колбасы случайно падали на пол.

В первый раз, когда Оливия – начинающая журналистка – поселилась в гостинице, она не представляла, что делать и как себя вести. Однако, оказавшись в элегантно обставленной, сверкающей стерильной чистотой комнате с мини-баром и белоснежными хрустящими простынями, где на полочке в ванной лежало дорогущее мыло и куда можно было заказать любую еду и напитки, а перед кроватью стояли абсолютно новые тапочки, и при этом Оливия была полностью предоставлена самой себе, и ни перед кем не надо было отчитываться, девушка вдруг поняла, что это и есть ее настоящий дом.

Иногда она испытывала угрызения совести из-за своей излишней привязанности к гостиничной жизни, опасаясь, уж не превращается ли она в избалованную, капризную стерву. Но, по правде говоря, ей нравились не только дорогие гостиницы. На самом деле ее любовь к такому образу жизни не имела ничего общего со стремлением к роскоши. К тому же иногда самые фешенебельные гостиницы бывали поистине отвратительными: там царил снобизм, раздражал излишне причудливый стиль, и к тому же обслуживание часто было далеко от совершенства, и отсутствовало даже самое необходимое – телефоны не работали, еду приносили на следующий день после заказа; кондиционеры издавали раздражающий шум; окна выходили на стоянку. Но больше всего ее бесила прислуга – с высокомерным взглядом и вечно поджатыми губами. Некоторые из любимых гостиниц Оливии вовсе не были роскошными и дорогостоящими. Единственный критерий, по которому она оценивала гостиницу, – это чтобы рулон туалетной бумаги в ванной был аккуратно распечатан и сложен на конце идеальным треугольничком. В «Делано» он был не только в идеальном состоянии, но… на конце ленты висела наклейка с надписью красивыми буквами серого цвета: «ДЕЛАНО». Надо сказать, у Оливии закрались сомнения по поводу уместности наклейки. На ее придирчивый вкус это был все-таки перебор.

Она водрузила чемодан на постель и принялась любовно его распаковывать, извлекая вещи, которым предстояло сделать гостиничный номер ее домом до самого отъезда в Лондон, когда бы это ни случилось. Последней, как всегда, из недр чемодана появилась жестяная коробочка с «набором для выживания в экстремальных условиях», которую она привычным жестом сунула под подушку. Возможно, таскать эту жестянку через все детекторы аэропортов было и не лучшей идеей, но Оливия не расставалась с ней уже несколько лет, и это стало своего рода привычкой. Коробочку, по форме и размерам напоминавшую старинную табакерку, она купила в киоске с товарами для путешествий на Юстонском вокзале. На нижней стороне крышки было прикреплено зеркало – чтобы подавать сигналы бедствия. Жестянка была оснащена ручкой, чтобы в случае необходимости ее можно было превратить в миниатюрную сковороду. Содержимое было соответствующее: свеча (на всякий случай съедобная), презерватив, чтобы при случае носить в нем воду, ватные подушечки, марганцовка, чтобы обрабатывать раны и разжигать огонь, рыболовные крючки, заячий силок, проволочная пила, водостойкие спички, кремень, люминесцентная лента, набор лезвий, компас и небольшая сигнальная ракета. До сих пор ей не приходилось использовать все эти средства, за исключением презерватива – который несколько раз приходилось заменять – и ватных подушечек, когда в гостиничном номере не было очищающих салфеток. Тем не менее она не сомневалась, что в один прекрасный день этот нехитрый набор для выживания спасет ей жизнь: поможет набрать воду в пустыне, задушить захватившего заложников террориста или, очутившись на коралловом рифе, где нет ничего, кроме пальм, подать сигнал пролетающему самолету. А до этой экстремальной ситуации жестянка была лишь талисманом, вроде плюшевого мишки или любимой сумочки, приносящей удачу. Надо отдать Оливии должное – она никогда особо не считала мир безопасным местом, где можно расслабиться.

Покончив с багажом, она вновь обратила взгляд на вид, расстилавшийся за окном. На подзорной трубе висела ламинированная карточка с инструкциями. Оливия в замешательстве смотрела на нее несколько секунд, а потом, отбросив осторожность, прильнула глазом к окуляру, но увидела лишь размытую зелень моря. Она покрутила ручку настройки, и перед ее взором предстал пляж в перевернутом вверх ногами виде. Она крутила и крутила, пытаясь вернуть перевернутый мир в изначальное состояние, пока не показался какой-то бегун с обнаженным торсом (подумаешь, нашел, что показывать) и яхта, неуклюже прыгающая на волнах. Оливия вела трубу вдоль перевернутого изображения, пока взгляд не остановился на громадине «Океан-отеля», и ей на минуту показалось, что это белые скалы Дувра медленно движутся к Майами.

Она вытащила из сумки ноутбук и, громко стуча по клавишам, набрала послание Барри.