Как молоды мы были - Страница 8
Изменить размер шрифта:
«Рядом с церковью птицы поют…»
Рядом с церковью птицы поют.
На холме средь лесов – деревушка
да российский сиротский приют —
позапрошлого века церквушка.
Этот храм не в Москве, не в столице,
где парады пасхальной весной,
где сгущаются первые лица
над своею несчастной страной.
Здесь печальная драма Земли.
Пустота. Забытьё. Захолустье.
Кто покрепче – отсюда ушли
без потомственной памятной грусти.
Это наш неизбывный позор.
Это родины нашей старенье.
Позабытая всеми деревня
да несбывшийся русский простор…
Нету певчих в церквушке давно.
Нет того, даже скромного, хора…
Хоть просвирку спекут. А вино
для причастия кончится скоро.
…Мы стоим на промерзшей меже.
И глаза и надежды померкли.
Отчего ж так светло на душе?
Это птицы поют возле церкви.
Окружил нас немыслимый мрак.
Безработица. Нищие дети.
Только чей-то таинственный знак —
это птицы поют на рассвете.
Просыпается гаснущий свет
этой странною призрачной ранью.
Промелькнувшие тысячи лет
вдруг застыли в немом ожиданье.
Может, страх наш извечный исчез…
Может, кончилось долготерпенье…
Может, слышится голос Небес
в этом птичьем пророческом пенье?
Может, сбудется праведный суд?
Сколько слез над Россией пролито…
Может, это природы молитва, —
рядом с церковью птицы поют…
Вера
Снится мне ночной причал
На родной реке,
Веры тонкая свеча
У тебя в руке.
Ты пойми, что в этой мгле
Нет ни близких, ни родных,
Что несчастных на земле
Больше всех других…
Разве знали в детстве мы,
Веря в Божий свет, —
От тюрьмы да от сумы
Нет зарока, нет…
Только птицы прокричат,
Только вздрогнет вдалеке
Веры тонкая свеча
У тебя в руке.
Ты поверь в иную жизнь
На иной меже,
Ты поверь и помолись
О моей душе.
Есть непознанная даль,
Ты поверишь, ты поймешь:
Есть любовь, и есть печаль,
Остальное – ложь.
Все мне снится по ночам:
В дальнем далеке
Веры тонкая свеча
У тебя в руке.
От небесного луча,
Что на грешный мир пролит,
Веры тонкая свеча
В темноте горит…
«Подобрали его случайно…»
Подобрали его случайно,
а быть может, кто-то принес…
На меня он взглянул печально,
стал ласкаться, бездомный пес.
Вот в глаза заглянул он снова,
Лапу даст свою не спеша…
Разве бросишь его такого?
Божья тварь.
Живая душа.
Когда кажется, – все пропало
и удача навек ушла,
пес спасал меня.
Утешала
Божья тварь.
Живая душа.
Ну, да что там, – моя собака…
Мир наш выстроен из потерь.
Видел брат мой, как горько плакал
от досады таежный зверь.
Ну, а помнишь, как в Тогучине
на краю тайги и пурги
наши души с тобой лечили
и животные, и зверьки.
Ведь, казалось, откуда взялся?
На тропинке у дома
вдруг
неожиданно появлялся
обаятельный бурундук…
А лишь только в лицо плеснули
волны кемеровской зари,
вышли
царственные косули
из кустарника, —
посмотри!
Погляди, как они прекрасны!
Как пленителен глаз разрез…
Как, почуяв вблизи опасность,
убегают в пятнистый лес!
Как животные любят волю!
Даже волк – не такой злодей.
За добычею рыщет в поле —
ему надо кормить детей.
Зверь семью сохранить стремится,
против прочих зверей греша…
Он накормит свою волчицу,
Божья тварь.
Живая душа.
Вот бегут по тропинкам лани,
и зверьки до своей норы —
вымирающие созданья,
исчезающие миры.
Снова белка бежит к кормушке,
хвост роскошный свой распуша…
Крошки-лапки.
Красавцы-ушки.
Божья тварь.
Живая душа.
Ах, не трогай, хоть будет случай
повстречать змею иль ужа…
Пусть противен он – гад ползучий,
Божья тварь.
Живая душа.
Нынче в мире – иная веха,
а формат ныне – смертный грех.
Враг животных и человека
в наше время – сам человек.
Он все деньги свои считает
в потаенной своей тиши.
Ныне фирменно процветает
Homo sapiens
без души.
Homo sapiens стал богатый.
Все – и поле и лес
круша!
А ведь раньше здесь жил сохатый —
Божья тварь.
Живая душа.
Любо нам не творить, не строить,
а подсчитывать барыши.
В людях, в людях
теперь порою
не хватает
живой души!
Совесть стынет в лохмотьях снега.
Омертвели у нас сердца.
У бездушного человека
наступает начало конца.
Все он мечется,
неприкаян.
Бьет по цели точней, чем встарь!
Человек на земле – хозяин!
Только
Божья ли это тварь?