Как молоды мы были - Страница 12
Изменить размер шрифта:
Мать и сын
– Я гляжу на тебя с тоской.
Я боюсь, – ты уйдешь навсегда.
И погаснет над нашей рекой
В небесах молодая звезда.
Жизнь открыта недобрым ветрам.
Только истинный выстоит храм.
Ты мой сын. Ты сын России.
Не молись чужим богам.
Гнутся деревья, гнутся к земле.
Ты не согнешься.
К дому родному даже во мгле
Снова вернешься.
– Тростники все шумят над рекой.
Я на помощь несчастным иду.
Я зажгу над родимой землей
Среди туч золотую звезду.
Трудно соколу в небе лететь.
Трудно песню о родине петь.
И никто, никто не знает,
Сколько нам еще терпеть…
Гнутся деревья, гнутся к земле.
Мы не согнемся.
К нашим истокам даже во мгле
Снова вернемся.
– Край родной, нашу веру спаси!
Будем жить, только правдой дыша.
С нами – Троица вечной Руси:
Мать и сын, и Святая душа…
Только истинный выстоит храм!
Мы вернемся к своим родникам.
И пока жива Россия,
Вместе петь и плакать нам…
Гнутся деревья, гнутся к земле.
Мы не согнемся.
Истинной верой даже во мгле
Вместе спасемся!
Соберемся в дорогу
Мы устали от всегдашней непогоды,
показухи и неискренних речей,
и от стона вымирающей природы.
Я в стране своей по-прежнему ничей…
Так давай мы с тобой соберемся в дорогу.
Мы поедем туда, где нас любят и ждут.
Мы попросим у нашего доброго Бога
указать нам единственный этот маршрут.
Там к судьбе любой забота и участье.
Там действительно нас ждать не устают.
Там по-прежнему от радости и счастья
соловьи звонкоголосые поют.
Там богатства беспокойного не нужно.
Там, пускай хоть это кажется старо,
платят верностью за искреннюю дружбу
и улыбкой за бесценное добро.
Там мечты моей божественная Мекка.
Жизнь становится и краше и длинней.
Свет идет от мега-человека,
нет зловещих и уродливых теней.
Там обманывать товарища нелепо.
Жизнь украшена подарками судьбы.
Там поддерживают ласковое небо
вековые корабельные дубы.
Там осталась человеческая честность.
Там свободный, а не вынужденный труд.
Там великую российскую словесность
для детей своих и внуков берегут.
Там синеют рядом с чистыми полями
перелески и пречистые пруды.
Там проходят и обиды и страданья
от сияния рождественской звезды.
В начале было Слово
Пимен
Сиять божественным свечам!
В своей России, как в изгнанье,
все пишет Пимен по ночам
свое последнее сказанье.
Он нежность к родине сберег.
А в сердце гнев, как брага, бродит,
Одна лишь Истина, как Бог,
его рукою дряхлой водит.
Лампада тусклая горит.
Стол окроплен святой водою,
И ангел Памяти парит
над головой его седою.
Из храма изгнан и с ТВ,
он под хоругви Веры призван, —
не потакать людской молве,
а верить правде. Верить жизни.
Ведь люди поняли уже,
что наша правда растерялась,
что в каждой нынешней душе
так мало Господа осталось…
Что наших предали отцов —
потомков даже не колышет.
Героям плюнули в лицо —
вам все равно, – но Пимен пишет.
Ему забыться не дают
и низость лжи во власти высшей,
и безнаказанность иуд.
Старик все пишет, пишет, пишет.
Он верит: преданность и честь
мы все ж навеки не отринем.
На каждого монарха есть
непресмыкающийся Пимен.
Слабеет дряхлая рука.
Глаза, уставшие в потемках…
Сквозь бури, грозы и века
он слышит возгласы потомков.
Едва ли чувствует он сам,
какую вызовет тревогу
его Посланье небесам
и адресованное Богу…
Фальшивых слов недолог срок.
Тускнеют новые витии.
А летописцев Бог сберег.
Бессмертны Пимены России.
Слово
Плакала Саша, как лес вырубали…
Слово! Спасибо тебе за труды.
Жили всегда мы печально и хмуро…
Плодоносили и в стужу сады
нашей спасительной литературы.
Трудные были всегда времена.
Только во время побед и печалей
люди и впрямь поднимались со дна, —
книги читали. Книги читали.
С самого детства ступала нога
в сказочный лес Алексея Толстого,
в парк Паустовского, сад Маршака.
Шли мы тенистой аллеей Светлова…
Правда, тогда же с партийных небес
планово шли и другие посадки:
были в фаворе создатели пьес,
с правдой игравшие в жмурки и прятки.
Люди нелепую эту стряпню
тихо ругали, но вслух поощряли.
Саженцы эти и впрямь на корню
сами в питомниках лжи засыхали.
…Нынче культурная жизнь на юру.
Новым хозяевам книга постыла.
Новый Лопахин призвал к топору.
Рушится все, что любимо и мило.
Для детективной и пошлой муры
древний классический плац расчищая,
денно и нощно стучат топоры,
русской словесности сад вырубая.
Школьник от книг и от песен отвык.
Пришлая правит в России халтура.
Гибнет Великий российский язык,
и прекращается литература.
Дух примитива. Даешь интернет!
Блогер писательский труд затмевает.
Гаснет таланта пленительный свет.
Божья искра в сердцах замирает.
Гаснут наивных стихов огоньки.
Снова вокруг и печально и хмуро.
Нашим потомкам остались пеньки
русской порубленной литературы…