Как холодно в земле - Страница 4

– Но они никуда не поедут! – сказала она.

– Да, – вздохнул он. – Они никуда не поедут.

– И если ты за папиной спиной ведешь переговоры с Дадли Ньюманом, он скоро это поймет. Обманщик из тебя никудышный. До Джейми тебе в этом далеко.

Он резко повернулся к ней.

– Почему ты о нем вспомнила?

– Но ведь недавно от него пришло письмо, разве нет? Оно было адресовано папе и маме. Оно лежало на столе в кухне, но мама быстро его убрала, чтобы я не увидела.

– Видно, не так уж и быстро! – сурово заметил Алвин.

– Он едет домой?

– Письмо было не на мое имя, – деревянным голосом произнес ее брат.

Некоторое время они сидели молча. Солнце согревало им спины. Пес уткнулся носом в лапы и уснул, а Нельсон, несказанно довольный тем, что его пока никто не собирается ловить и запрягать, перешел в дальний угол загона, где трава была погуще.

– Чудное тут место! – вдруг сказал Алвин, хлопнув ладонью по разрушенной стене, на которой они сидели. – Могу спорить, оно могло бы многое нам порассказать.

– От этих руин у меня мурашки по коже, – поежившись, произнесла Джессика.

– Ага! Сейчас из этих булыжников призраки как выпрыгнут! Привидения как выскочат! – поддразнил он.

– Меня бы это не удивило. Ведь когда-то здесь произошло преступление.

– Что ты имеешь в виду? – Сощурившись, он посмотрел на нее из-под козырька кепки.

– Поджог молитвенного дома. А это его развалины.

– Господи боже, сестра, вот ты о чем! Нашла о чем вспомнить! – с досадой сказал Алвин. – Это не было преступлением. Скорее несчастным случаем.

– Поджог – это преступление.

– Да кто сказал, что это был поджог? Это произошло больше ста лет назад и давно быльем поросло. Сейчас уже никто не скажет, что там на самом деле было.

– Это плохое место, – тихо сказала Джессика. – Я чувствую, как несчастье просачивается сквозь эти камни.

– Ерунда! Не выдумывай!

– Вокруг нас много зла. – Джессика рассеянно посмотрела вдаль, где на горизонте был виден шпиль бамфордской церкви.

– Да что ты такое говоришь-то? Слушай, сестренка, если ты такое выскажешь при матери, она опять отправит тебя к доктору Принглу.

– Я прочитала про Линдси в «Газетт».

– А, это! Я и не знал, что ты была с ней знакома. – В голосе Алвина смешались раздражение и замешательство. – Иначе я бы спрятал газету до того, как ты ее увидела.

– Алвин, когда ты перестанешь меня опекать? – в отчаянии воскликнула Джессика. Он не ответил, и она сухо добавила: – Мы вместе пели в хоре, давным-давно. Она была такой веселой, общительной девочкой. А теперь она умерла, и такой ужасной смертью!

– Прекрати думать об этом! – сердито отозвался Алвин. – Эта идиотка сама виновата. Нечего было колоться всякой дрянью. Нечего из-за нее расстраиваться. – Он встал, пес тут же проснулся и завилял пушистым хвостом. Даже Нельсон, казалось, понял, что покойное время закончилось. Он задрал голову кверху и пронзительно заржал.

– Меня ждет работа, – сказал Алвин. – Не прыгай на этом пони через изгороди. Он такой тяжелый, что вряд ли способен преодолевать такие препятствия. Уронит плетень, а мне опять поднимай.

– Я никогда ничего такого не делала, и ты прекрасно об этом знаешь! – Она забросила седло на плечо и направилась в дальний угол загона.

– Призраки, зло! – пробормотал Алвин и пнул черную, постепенно зарастающую травой стену. – И это тоже ферма, как и мы с тобой, дружище! – Пес насторожил уши, посмотрел на него внимательным умным взглядом. – Как и мы с тобой… – угрюмо повторил Алвин. – Да я бы сам мог просветить эти булыжники насчет несчастья! Дайте мне коробок спичек, и я спалю эту чертову ферму к чертям собачьим!

– Скоро вокруг вообще ничего не останется, кроме асфальта, бетона и кирпича, – мрачно высказался Алан Маркби. – Страна будет застроена от побережья до побережья.

Ветер взъерошил его прямые светлые волосы. Глядя на открывающийся его взору пейзаж, Маркби криво улыбнулся, покачал головой и со вздохом засунул руки в карманы своей видавшей виды темно-зеленой куртки. Затем он сел на поваленное дерево и достал шоколадный батончик. Он не очень любил сладости, но на то, чтобы сделать бутерброд, его сегодня не хватило. Поэтому он просто сунул в карман шоколадку и отправился на прогулку.

Он чувствовал, что ему необходимо побыть некоторое время подальше от кабинета и полицейского участка. Как и предсказывал Пирс, по делу Линдси Херст был вынесен открытый вердикт. Маркби ничего другого и не ожидал. Им пока не удалось выйти на приятелей погибшей девушки, живших вместе с ней в пустующем доме. И поскольку о них ничего не было известно, можно с уверенностью сказать, что найти их практически невозможно. Гораздо важнее выяснить, где Линдси взяла смертельную дозу наркотиков. Ее убил героин, а с этим наркотиком бамфордской полиции до недавнего времени почти не приходилось сталкиваться. И снова Пирс оказался прав. С коноплей местная полиция имела дело часто, но появление в городке более серьезных наркотиков стало для нее настоящей головной болью.

Он упорно работал над делом все выходные, тщательно прорабатывая каждую зацепку и стараясь при этом создать побольше шума. Он знал по опыту, чем сильнее шумишь, тем вероятнее, что где-нибудь проснется эхо. Но не в этот раз. Расспросы в пабах и на дискотеках, где бывала погибшая девушка, ни к чему не привели. Даже если бы они и прищучили продавца, то мало чего этим добились бы, потому что надо было отыскать воротил, заправляющих этим отвратительным бизнесом. В действительности им не хватало обыкновенного везения, счастливого случая – который, как подозревал Маркби, обещал представиться не раньше, чем рак на горе свистнет.

В воскресенье вечером он с неохотой признал, что они сделали все, что было в их силах, и им остается только ждать улова от заброшенных лесок. Маркби понимал, что загонял себя, вымотался, стал раздражительным, и рассудил, что если не возьмет отгула в счет потерянных выходных, то всем в отделе придется ой как несладко. Поэтому он решил устроить в понедельник день отдыха. Отправившись за город в надежде, что ветер надует свежие мысли в его усталую голову, он с негодованием обнаружил, что в его отсутствие местность, которую он знал и любил, необратимо изменилась.

Раньше здесь располагалось хозяйство, которое издавна, еще с тюдоровских времен, называлось Одинокой фермой.

Фермерский дом, который помнил Маркби, стоял на древнем фундаменте, у него были узкие четырехугольные каминные трубы, украшенные декоративной кладкой. В детстве Маркби часто играл здесь в ковбоев. Он с друзьями окружал недоумевающих коров, жующих сладкую траву, и перегонял их на другой конец поля. А кустарник служил им местом для игры в полицейских и воров.

Все исчезло под гусеницами бульдозеров. Поля, за которыми заботливо ухаживали многие поколения фермеров и в которых прошло его детство, были уничтожены. Справа он мог различить крыши Серой фермы, ближайшего к Одинокой ферме земельного владения, которое еще не стало жертвой застройщиков. Слева темным пятном на горизонте выделялась ферма Уитчетт, также пока сопротивляющаяся натиску асфальта и бетона.

Прежний пейзаж уже казался сном. Перед ним, насколько хватало глаз, расстилалась голая, покрытая шрамами земля. Все деревья были выкорчеваны и лежали с обнаженными корнями – вызывающие жалость павшие гиганты, униженные и лишенные ветвей. Те из них, чьи корни еще цеплялись за опустошенную землю, начали покрываться весенней зеленью, и на стволах, покрытых зияющими ранами, трепетали молодые листочки. От такого зрелища на глаза наворачивались слезы.

То, что не было уничтожено, было ужасным образом искалечено. Небольшой ручей, в котором Маркби любил ловить рыбу, был вычищен и направлен в другое русло, а его берега расширены и выстелены бетонными плитами, чтобы он уже никогда не смог вернуться к своему естественному течению. Росшие вдоль него ивы исчезли. Неподалеку полотно новой дороги пробегало около полумили и зарывалось в земляной холм. На том месте, где он с друзьями строил шалаши в ветвях столетних дубов и среди кустов ежевики, теперь стояло несколько недостроенных домов – жалких, ободранных приживалов под синим сводом небес. Оскорбляя слух, в уши вторгался тяжелый рык строительной техники. Над головой Маркби пролетела грачиная стая – скорее всего, в поисках своего разоренного гнездовья. Они покружили над голым полем и потянулись дальше – искать новый дом там, куда еще не добрались экскаваторы.