Как это было на самом деле - Страница 3

Али храпел на земле, не дойдя всего двух шагов до ступенек своего дома. Рядом с ним лежал пустой кувшин.

Хасан сплюнул, поправил сеть на плече, уважительно кивнул игравшим в нарды стражникам и вышел из города. Сегодня он решил порыбачить за Каменным мысом: там была хорошая тень и из расщелины в скале стекал ручеек родниковой воды. Дойдя до мыса, Хасан напился и, забросив сеть в море, прилег отдохнуть в густую сыроватую тень.

Проснулся он, когда солнце уже побагровело и совсем склонилось к морю. Хасан встал, побрызгал на лицо родниковой водой и, отвязав веревку от деревянного кола, потянул сеть. Сеть не поддавалась. «Шайтан! Что за неудачный день!» Хасан закатал шальвары и полез в воду. Нащупав камень, он попытался освободить сеть, но только сильней запутал ее. Еще раз помянув шайтана, Хасан поднатужился и вместе с сетью выволок камень на берег. Разворошив водоросли, он с удивлением обнаружил, что в сеть к нему попал не камень, а какой-то похожий на кувшин предмет.

«Старинная амфора с вином», — сразу подумал Хасан. Они иногда попадались рыбакам. Он взял камень и осторожно постучал по верхней части неизвестного предмета.

— Не бойтесь меня, — вдруг густым басом сказал похожий на кувшин предмет.

У Хасана спала с головы чалма и вспотели подмышки. Он проглотил слюну и неуверенно посмотрел по сторонам.

— О, аллах! Клянусь тебе пить только в дни полнолуния!.. — дрожащим голосом начал было Хасан и замолчал, выпучив глаза.

Похожий на кувшин предмет окутался густым паром и начал расти вверх.

— А?.. — сказал Хасан, и его коротко остриженные волосы стали дыбом.

Пар продолжал клубиться, затем раздалось шипение, подул ветерок, и перед ошалевшим Хасаном появился громадный ифрит с одним красным глазом во лбу.

Хасан тихо ойкнул, упал на песок и закрыл голову руками.

— Я повторяю вам, разумный, не бойтесь меня, — пророкотал где-то вверху голос ифрита.

Хасан только сильней прижался к песку.

— Я понимаю, что для вас, как бы поточнее выразиться… несколько странен мой вид, вы боитесь меня. Но попробуйте рассуждать логично: если бы я захотел вас обидеть, то давно бы мог привести это намерение в действие, — сдерживая грохочущий голос, убеждал ифрит. — Я давно наблюдаю за вами. Вы разумный, независимого склада ума, то есть идущего вразрез с общепринятой в вашем обществе моралью, и поэтому я остановил свой выбор на вас, надеясь, что наш контакт не нанесет вам особенно сильной психологической травмы. Поднимитесь — вы же разумный.

Разумный продолжал лежать, чувствуя, как его сердце щекочет пятки.

— Чтобы вы ко мне почувствовали дружеское расположение, хотите, я исполню какое-нибудь ваше желание? — просительным тоном сказал ифрит.

Хасан пошевелился.

— Любое? — спросил он, не поднимая головы.

— Почти! — обрадовался ифрит.

— Исчезни. Имя всемогущего аллаха в моем сердце — исчезни!

Ифрит огорчился.

— Я ваш друг.

— Друг? Если ты друг, достань кувшин красного вина.

— Приказ понял, — сказал ифрит. — Химический состав этой жидкости мне известен. Готово, — через минуту сказал он.

Хасан сел и, собравшись с духом, посмотрел на ифрита. В общем-то, ифрит был не очень-то и безобразен. Страшным в нем был только большой, вспыхивающий красным цветом глаз. Хасану иной раз после седьмого кувшина виделись ифриты и пострашней…

— Ну вот, разумный, видите: ничего страшного не произошло, кроме того, что у вас сейчас усиленно работают потовые железы. Поверьте мне, и это скоро пройдет. Я исполнил ваше приказание. — Ифрит нагнулся и протянул Хасану сосуд.

Выпив вина, Хасан почувствовал себя смелей.

— Ифрит, — сказал он, — ты для меня слишком большой- отойди дальше.

— Хорошо, — послушно сказал ифрит и отошел на несколько шагов в сторону.

— Ты хороший, ифрит, — похвалил его Хасан.

— Да, — согласился ифрит. — Во мне заложено много знаний, которыми я мог бы поделиться с тобой и другими разумными. Они принесут вам пользу, вы станете жить лучше. Я научу вас обрабатывать землю с помощью машин…

— Да, ты — хороший, — убежденно повторил Хасан. Блаженными ручейками вино разбегалось по крови. — А не мог бы ты сотворить еще кувшинчик? Аллах вознаградит тебя-ты помог в трудную минуту бедному рыбаку, — поспешно добавил он, видя, что его просьба пришлась не по вкусу ифриту. Выпив второй кувшин, Хасан быстро захмелел. — Мы сейчас пойдем с тобой в город, и я познакомлю тебя с одним хорошим человеком. — Хасан двинулся к ифриту и взял его за громадную руку-клешню. — Он — хороший…

— Ученый? — отстраняясь, спросил ифрит.

— Очень… Только забывает, что у него есть сосед, который утром тоже хочет выпить вина. А я — нет…

— Ваш сосед поймет меня, не испугается?

— Кто? Чувячник Али испугается? Чувячник Али никого не боится, даже моей бывшей жены… А Кривого Абдуллу я сегодня побью. Видит Аллах, во мне давно зрело это желание…

— Акт насилия не к лицу разумному, — укоризненно сказал ифрит. — А в городе мне пока еще рано показываться. Вы лучше приведите Али сюда. Я подожду.

— Все равно побью, — упорствовал Хасан. — А ты, клянусь головой пророка, ты очень умный, как главный визирь. Но мне нужен еще кувшин вина, не то Али сюда не пойдет.

— Это обязательное условие? — с сомнением спросил ифрит.

— Аллах свидетель. Иначе Али не поверит в твое существование, — убежденно сказал Хасан.

— Логично, — подумав, согласился ифрит. И сотворил.

Теперь Хасан не боялся ифрита и смотрел во все глаза, надеясь запомнить волшебство, но так ничего и не понял.

— Не успеет солнце сесть за море, как мы с Али будем тут, — заверил Хасан и, подхватив сосуд с вином, быстро зашагал к городу, иногда почему-то заваливаясь то в одну сторону, то в другую.

…Только на третий день очнулся Хасан. Рядом с ним мирно спал чувячник Али, а чуть дальше молился Кривой Абдулла. Он был в окровавленном рваном халате. Увидев, что Хасан проснулся, он согнал с лица благочестивое выражение и мелкой скороговоркой понес Хасана, его родителей, прадеда. А когда он дошел до бабушки его деда, Хасан наконец сообразил, что почему-то находится в глубокой яме с решеткой наверху, куда обычно бросали самых опасных преступников. Хасан провел языком по пересохшим губам и попытался приподняться. Тело болело так, будто его сбрасывали с самого высокого минарета в городе. Он застонал и снова лег на сырую землю.

— О, аллах! — простерев вверх руки, кричал Кривой Абдулла. — Зачем ты, благоразумный, поставил на моем пути этот навоз в человеческом облике?!

— Расскажи, что случилось, Абдулла? — спросил Хасан, пытаясь вспомнить, за что же мог попасть он в самую страшную тюрьму города.

— Что случилось?! — взвизгнул Кривой Абдулла. — Ты еще спрашиваешь, что случилось, враг жизни моей?! Завтра палач выколет нам глаза, вырвет язык, а потом отрубит головы — вот что случилось!..

— Ты слышишь? — разбудив чувячника Али, сказал Хасан. — Нас завтра казнят.

— Все в руках аллаха, — сказал Али и перевернулся на другой бок.

— Рассказывай же, Абдулла, — попросил Хасан. — И оставь в покое моих родителей. Ты завтра встретишься с ними у аллаха дома и все им сам скажешь.

Перемежая рассказ воплями и проклятиями, Абдулла поведал Хасану, что случилось три дня назад. А случилось вот что: придя в город, Хасан разбудил спавшего в той же позе чувячника Али и первым делом распил с ним сосуд с вином. Поведав о встрече с ифритом, Хасан предложил ему отправиться на берег моря. Али согласился, но предложил сперва зайти к Абдулле и выпить еще кувшинчик, объяснив это тем, что должен подготовиться к встрече с ифритом. Вначале Кривой Абдулла и разговаривать не хотел, но в конце концов друзья уговорили его поставить кувшин вина, рассказав о предстоящей встрече с ифритом.

Абдулла не очень-то и поверил рассказу Хасана, но сосуд, который тот предъявил в качестве вещественного доказательства, поколебал его недоверие, и он решил тоже пойти на встречу с ифритом.