Как делают антисемитом - Страница 41
Если же еврей соблюдает все законы и среди своих жертв приносит жертвы порочным ангелам, то у цадиков появляется власть над ангелами народов, а, значит, и судьбами язычников – «Такое положение вещей обязывало праведников осуществлять надзор за политической жизнью инородцев и направлять ее в благоприятное для потомков Иакова русло. Согласно хасидским преданиям, Дов Бер из Межирича и Пинхас Корец специально встречались для того, чтобы решить вопрос о том, кто из польских вельмож будет избран королем. Бешт определял, кому должна принадлежать победа в войне между православными и турками»[325].
О том, что враждебные нелюди окружают еврея, он должен помнить всегда. Даже его добрые поступки среди своих мотиваций имеют мотивацию все той же ненависти: «Всякий злой помысел придает жизнь, Боже упаси, семи великим народам… Когда помыслишь о любви преступной, тем самым придашь силу жизнь Ишмаэлю и всей мерзости его вместе с ним», – пишет некий хасидский наставник[326]. А раввин Элимелех из Лежайска говорит, что «евреи могут вызвать ненависть Творца к народам мира тем, что избегают безделья и лени… дабы снизошла ненависть на народы»[327].
Раби Кука, главный раввин евреев-ашкенази с 1921 по 1935 г.: «Различие между душой израильтянина и душами тех, кто не является иудеем, более велико и глубоко, нежели различие между душой человека и душой животных; различие между двумя последними носит количественный характер, а между двумя первыми – качественный»[328].
И именно в раввинистической литературе родилась игра слов: «Синай – сина» (сина – ненависть)…
Поэтому в иудейских текстах так много высказываний, в которых вместо ожидаемого слова «человек» стоит слово «еврей»: «У всех один Отец, поэтому все евреи названы братьями»[329]. «Вопрос: Что нужно делать еще? Ответ: Любить каждого еврея. Вопрос: Нужно любить и нерелигиозных? Ответ: Да, потому что они тоже созданы по образу и подобию Всевышнего»[330]. «Человек может казаться ничтожным, но в корне и источнике своем душа его велика. Это основание для того, чтобы любить любого еврея»[331]… Впервые же это странное словоупотребление кольнуло меня, когда главный раввин по Днепропетровской области (хасид) в передаче «Ныне» 29 октября 1994 стал сыпать фразами: "Любавичский ребе учил, что «для Бога равны все евреи». «Люби еврея как самого себя». «Каждый еврей – это вселенная». Ни разу он не сказал о любви к людям как таковым. Каждый раз, когда светский гуманист или христианский проповедник сказал бы «человек», раввин поминал лишь о евреях.
А вот еще подобно сужение – уже из детского хасидского журнала: «Любавичский Ребе говорит, что „работа“, для которой еврейский народ был отправлен в изгнание, завершена. Наше поколение ждет прихода Мошиаха уже сегодня… Одной из самых важных заповедей Торы является Цдока – Помощь нуждающимся. Помогать следует любому человеку… Поставь коробочку. Она будет напоминать тебе о Цдоке. Когда коробочка наполнится, отдай ее содержимое знакомому еврею, которору, как тебе известно, нужны деньги»[332].
Эти речевые странности становятся логичными, если знать подробности иудейского учения о человеке (точнее – о людях и о недочеловеках). Например, станет понятней болезненно-возмущенная реакция иудейских публицистов на горькие слова папы Иоанна-Павла 2, назвавшего аборты, миллионами уничтожающие детей во чреве матери, «холокостом»[333].
Станет понятней и возмущенная реакция европейской либеральной журналистики на труд Стефана Куртуа «Черная книга коммунизма»[334]. В этой книге перечисляются преступления коммунистических режимов в разных странах мира и делается вывод о том, что преступления коммунистов были не меньше преступлений нацистов. Сама попытка сравнить преступления фашистов против еврейского народа с преступлениями коммунистов против других народов была воспринята как кощунство. Евреи вне сравнения даже в своих страданиях. Нельзя сравнивать страдания тех, кто являются частичками Божества, со страданиями тех, чьи души вышли из мира испражнений.
Станет понятнее, почему Мэла Гибсона начали обвинять в антисемитизме после его фильма «Патриот»: ключевая сцена фильма – сожжение американского городка карательным английским отрядом. Все население города загоняется в храм и там сжигается…. В чем антисемитизм? – Да в том, что такая сцена мешает приватизации статуса абсолютной и уникально-единственной жертвы. В сознании населения должно остаться, что только евреи – всегдашняя и уникальная жертва. Холокост был только с ними. А потому упоминание о массовом и тотальном избиении других невинных надо бы изъять из людской памяти. Гибсон же этому помешал. Значит – антисемит…
Станет понятнее заявление израильского премьер-министра Б. Нетаньяху 14 декабря 1998 г., о том, что он оскорблен высказыванием Билли Клинтона. Американский президент во время визита в Израиль и палестинскую автономию заявил, что для него боль арабских детей, чьи отцы убиты израильской полицией, не меньше, чем боль еврейских детей, убитых арабскими террористами… Это уравнение евреев и арабов возмутило израильского премьера. И в самом деле, если стоять на позициях иудаизма, то как же можно сопоставлять боль тех, кто носит в себе “частичку Бога”, и тех, чьи души происходят из “мира нечистот”…
Понятнее выглядит и замечание св. Филарета Московского, который предлагал при устройстве еврейских школ в Российской Империи смотреть за тем, чтобы «учение было преимущественно библейское, а не талмудическое, и чтобы человеконенавистническими и зловредными правилами, которыми евреи напоевали детей своих доныне, возрастающее их поколение не заражалось»[335].
Если знать о мнении талмудических мудрецов о неевреях, то будет понятна характеристика, которую прот. Сергий Булгаков дал германскому нацизму: «завистливая пародия на еврейский расизм»[336].
Это знание поможет понять и строки Владимира Соловьева: “Взаимные отношения иудейства и христианства в течение многих веков их совместной жизни представляют одно замечательное обстоятельство. Иудеи всегда и везде смотрели на христианство и поступали относительно его согласно предписаниям своей религии, по своей вере и по своему закону. Иудеи всегда относились к нам по-иудейски; мы же, христиане, напротив, доселе не научились относиться к иудейству по-христиански. Они никогда не нарушали относительно нас своего религиозного закона, мы же постоянно нарушали и нарушаем относительно них заповеди христианской религии. Если иудейский закон дурен, то их упорная верность этому дурному закону есть конечно явление печальное. Но если худо быть верным дурному закону, то еще гораздо хуже быть неверным закону хорошему, заповеди безусловно совершенной”[337].
Пример “законного” иудейского отношения к христианам виден из рассказа Моисея Альтмана о воспитании, полученном им: “Вообще русские у евреев не считались “людьми”. Русских мальчиков и девушек прозывали “шейгец” или “шикса”, т. е. “нечистью”[338]… Для русских была даже особая номенклатура: он не ел, а жрал, не пил, а впивался, не спал, а дрыхал, даже не умирал, и издыхал. У русского, конечно, не было души… Уже будучи в первом классе гимназии, я сказал отцу, что в прочитанном мною рассказе капитан умер, а ведь капитан не был евреем, так надо было написать “издох”, а не “умер”. Но отец опасливо меня предостерег, чтобы я с такими поправками в гимназии не выступал… Христа бабушка называла не иначе как “мамзер” – незаконнорожденный… А когда однажды был крестный ход и носили кресты и иконы, бабушка спешно накрыла меня платком: “чтоб твои светлые глаза не видели эту нечисть”[339].