Каган Русов - Страница 14

- К походу-то готов? – спросил патрикий у молодого боярина.

- Все мое всегда при мне, - с готовностью отозвался Юрий и подмигнул гостю озорным глазом.

Выговаривать отроку Аристарх не стал, да и какой смысл в том выговоре, коли у Юрия такой пример перед глазами. Уж коли великая княгиня и самый ближний к Ингеру воевода себя не блюдут, то что же спрашивать с доброго молодца у которого ветер в голове гуляет. Хотя не Аристарху бы судить молодых, памятуя о его собственном далеко не безупречном прошлом. Наверняка Ольга знает о его связи с императрицей Зоей Огнеокой и не постесняется напомнить дядьке о неотмоленных пока что грехах. Поэтому и разговор свой с великой княгиней, снизошедшей наконец до озабоченного дяди, он начал не с упреков и поучений, а с вопроса:

- Ну и что дальше?

Ольга в последнее время сильно погрузнела и раздалась в ширь. Не было уже на ее лице столь красившего ее девичьего румянца. Да и то сказать, годы-то ее немалые, на четвертый десяток уж давненько перевалило. Но жар в крови с годами у женок только разгорается, и если его не притушить, то он вполне способен вспыхнуть адским пламенем и спалить всех окружающих. Так во всяком случае утверждает отец Феоктист, и Аристарху ничего другого не остается, как поверить разумному служителю матери-церкви.

- Ты в мои дела не вмешивайся, дядя, - надменно бросила Ольга, - тебя они не касаются.

Татьяна и Юрий покинули горницу, не желая, видимо, слушать чужой неприятный разговор. Свенельд на глаза патрикию так и не появился, видимо ушел из дома черным ходом, так что говорить можно было без обиняков не стесняясь присутствием посторонних.

- Так если князь узнает, то ни тебе, ни мне не сдобровать, - попробовал пугнуть сестричаду патрикий.

- А сколько тому Ингеру осталось? – Ольга сердито глянула на растерявшегося Аристарха. – Ты тоже далеко не молод, дядя. А у меня сын на руках, которого вмиг затопчут недобрые люди. Мне нужен сильный человек, который в случае нужды защитит и меня, и сына.

- И ты такого нашла в воеводе Свенельде?

- А почему нет? Дружиной он любим, народом тоже.

Отношение Ольги к мужу не была тайной для Аристарха, да Ингер, кажется, и не нуждался в любви этой женщины, а для плотских утех ему хватало наложниц. Князь бесспорно был благодарен жене за рожденного сына, но это, пожалуй, и все, что связывало этих двух совершенно разных и в сущности чужих друг другу людей. Здоровья Ингеру, по прикидкам патрикия, хватило бы еще лет на десять. Но люди умирают не только от хворостей. А уж правители тем более. Аристарху, хорошо знавшему нравы императорского двора, это было известно лучше, чем кому бы то ни было. Ольга, родившаяся у подножья трона, тоже многое повидала в молодые годы и, надо полагать, не забыла, как хитроумные бояре заточили ее отца, имевшего неосторожность вызвать гнев царя Симеона. Аристарха даже прошиб холодный пот от внезапно открывшейся перспективы. Смерть князя Ингера могла многое поменять в Киеве. Но уйти он должен раньше, чем его сын Святослав станет взрослым.

- На твоем месте, Ольга, я бы вел себя осторожней, - тихо проговорил патрикий. – Все, что нужно от тебя князю, он уже получил. И твой уход ничего не изменит в киевском раскладе.

- Тебе на моем месте не бывать, дядя, - усмехнулась Ольга. – А за предупреждение спасибо.

Аристарх отвесил княгине поклон и покинул гостеприимный дом боярина Жирослава. После встречи с сестричадой его поездка в чужие земли приобретала другой смысл. Конечно, союзников патрикий мог бы найти и в Византии, и в Хазарии, вот только доверия к этим людям у него не было. Ни Итиль, ни Царьград не заинтересованы в усилении Киева. Устранить Игоря, там готовы с величайшим удовольствием, но заодно они приберут к рукам и обезглавленные земли. А патрикий Аристарх ни с кем не собирался делить такой лакомый кусок как Русь. Конечно, годы его уже немалые, но лет пятнадцать он постарается проскрипеть, дабы поднять на ноги малолетнего сына и заслужить в мире том прощение за все грехи, совершенные в мире этом.

Глава 6

Посол.

На острове Рюген посланца князя Ингера приняли хоть и не с распростертыми объятиями, но, во всяком случае, радушно. Каган Селибур, ражий детина с голубыми на выкате глазами, звал боярина Аристарха в дом, где от души напоил его хорошим рейнским вином. Нравы в окружении кагана царили простые, и Аристарх, привыкший совсем к другим порядкам, с удивлением наблюдал за простодушными и грубыми ротариями. Однако и сам остров, и его столица Аркона произвели на патрикия очень солидное впечатление. Город был обнесен каменной стеной, а его воинственные жители способны были отразить любое нападение и с моря, и с суши. Немудрено, что король Генрих, прибравший к рукам едва ли не все порты южного побережья Варяжского моря даже и не пытался высаживаться на острове Рюген. Едва ли не половина мужского населения острова кормилась набегами на чужие земли, остальные занимались торговлей. Хлеб на острове не сеяли. Холопов было в избытке, но использовались они только в качестве прислуги. Одних ротариев на острове Рюген было более десяти тысяч. Пораскинув умом и собрав кое-какие сведения, Аристарх пришел к выводу, что король Генрих и его легаты никогда не станут полными хозяевами в варяжских портах, пока не приберут к рукам остров и не вышибут отсюда его воинственных обитателей. Руги контролировали едва ли не все Варяжское моря, и от их расположения зависело, доплывут ли до портовых городов купеческие ладьи. У Аристарха появилась возможность выступить посредником между саксами и ругами, и он не замедлил ею воспользоваться. Увы, его разумное предложение не вызвало ни малейшего интереса у кагана Селибура, из чего патрикий заключил, что этот не шибко умный человек не облает той полнотой власти, которая позволяет мудрым правителям вершить великие дела. За спиной кагана Селибура несокрушимой стеной стояли волхвы, настроенные непримиримо не столько даже к королю Генриху, сколько к церкви и христианам вообще. Об этом расстроенному патрикию поведал никто иной, как княжич Олегаст, успевший за четырнадцать лет обжиться на острове и даже выстроивший здесь свой дом. Свел Аристарха с Олегастом боярин Юрий, который чувствовал себя среди воинственных ругов, как рыба в воде. Знал ли молодой боярин, что этот заматеревший в морских походах викинг доводится ему отцом, Аристарх так и не понял, но то, что два этих человека поглянулись друг другу, он нисколько не сомневался. Надо отдать должное Олегасту, он не стал таить обиду на Аристарха, который, к слову, к его изгойству не был причастен, и принял его как дорогого гостя. Кроме всего прочего, беглый княжич просто соскучился по дому и рад был поговорить о Полянской земле с хорошо осведомленным человеком. Аристарх в свою очередь воспользовался оказией, чтобы разобраться в ситуации, сложившейся в Северной Европе с возвышением Людольфингов, которые, похоже, окончательно оттерли Каролингов от власти.

- Положим, оттерли да не всех, - усмехнулся в отвисающие усы княжич Олегаст. – В Западном франкском королевстве по прежнему правит король Людовик, внук единокровного брата кудесника Рулава. Мы помогли ему согнать со стола Роберта Парижского, а в благодарность за труды он вернул мне титул графа Анжерского, который когда-то носил мой отец. Правда, я не стал спорить за земли с тамошними синьорами и предпочел вернуться на Аркону.

- Значит, кудесник Рулав жив? – удивился Аристарх, и нельзя сказать, чтобы это удивление было приятным.

- Жив, боярин, что ему сделается. Так говоришь, Ингер недоволен самоуправством короля Генриха?

- Недоволен не только князь Ингер, но и каган-бек Аарон, я везу его письмо королю.

- Король Генрих болен, - пожал плечами Олегаст. – Говорят, что дни его сочтены. На твоем месте, боярин, я бы для начала отправился в Мерзебург, к маркграфу Зигфриду, именно ему Генрих поручил надзор за славянскими землями.

Аристарх совет с благодарностью принял, однако следовать ему не спешил. Для начала порасспросил купцов, коих в Арконе было с избытком. Но сведения, полученные от них мало отличались от тех, которые сообщил ему Олегаст. Для полноты картины Аристарху следовало бы поговорить с рабби Иегудой, едва ли не единственным человеком в Варгии, которого он знал лично. И хотя не виделись они более двадцати лет, тем не менее Аристарх считал, что может вполне на него положиться. Нельзя сказать, что рабби Иегуда являлся честнейшим в этом мире человеком, но с патрикием его связывал коммерческий интерес, а потому и обманывать киевлянина ему не было резона. К сожалению, рабби Иегуда жил в Волыни, а до этого города, расположенного в земле лужичей, еще предстояло добраться. Конечно, Аристарх при встрече с недоброжелателями всегда готов мог сослаться на статус посла, однако статус помогал только при общении с официальными лицами, а в варяжских землях было немало людей, не признававших никаких властей и вполне способных обобрать любого встречного до нитки.