Кабинет диковин - Страница 99

– О Господи! – воскликнула она. – Вы слышали, агент Пендергаст?!

Пендергаст не отвечал.

– Пендергаст!

Темнота молчала.

Пендергаст закрыл глаза, и перед ним из серого тумана постепенно стала возникать шахматная доска. Фигуры из слоновой кости и черного дерева, отполированные до блеска бесчисленными прикосновениями рук, стояли на своих местах, ожидая начала игры. Холод подвала, боль от оков, боль в ребрах, испуганный голос Норы и далекие крики исчезали, оставляя его один на один с плавающей в пятне желтого света доской. Но Пендергаст выжидал. Он глубоко дышал, заставляя сердце биться медленнее. Наконец он протянул руку, прикоснулся к холодной королевской пешке и двинул ее вперед на два поля. Черные ответили. Игра вначале шла медленно, а затем начала ускоряться. Она ускорялась до тех пор, пока фигуры не начали летать по доске. Пат. Еще одна партия. Затем еще одна. И все с тем же результатом. И затем, совершенно неожиданно, все погрузилось во тьму. Тьму полную и абсолютную.

Почувствовав, что он готов, Пендергаст снова открыл глаза.

Теперь он стоял на верхней ступени лестницы в прихожей Мезон де ля Рошнуар – огромного старого дома на улице Дофин в Новом Орлеане. Первоначально в этом здании находился монастырь какого-то малоизвестного ордена кармелитского толка. Прапрапра (и так далее) дед Пендергаста еще в восемнадцатом веке купил развалины и, существенно обновив, превратил их в лабиринт сводчатых комнат и мрачных коридоров.

Хотя Мезон де ля Рошнуар был сожжен гангстерами вскоре после того, как Пендергаста отправили на учебу в Англию, он частенько туда возвращался. В его уме строение давно стало чем-то гораздо большим, нежели простой дом. Оно превратилось в дворец памяти. В хранилище знаний и учености, в место, где Пендергаст предавался самым трудным и напряженным медитациям. Весь его опыт и все наблюдения, все фамильные секреты Пендергастов нашли убежище в Мезон де ля Рошнуар. Лишь в готическом чреве этого дома он мог размышлять и медитировать, не опасаясь, что ему помешают.

А размышлять было о чем. Он познал горечь поражения, что с ним случалось крайне редко. И если у этой проблемы было решение, то оно находилось где-то в этих воображаемых стенах – где-то в глубинах его мозга. Для поиска ответа он должен был посетить дворец памяти.

Пендергаст задумчиво прошел по широкому, устланному пушистым ковром коридору. В его розовых стенах на равном расстоянии одна от другой находились мраморные ниши. В каждой из ниш хранился миниатюрный том в изысканном кожаном переплете. Некоторые из этих книг когда-то действительно существовали в старом доме. Другие были порождением его памяти, в них содержалась хроника прошлых событий, факты, цифры, химические формулы, сложнейшие математические и метафизические доказательства. Все это хранилось в старинном доме как объекты тех его воспоминаний, которые могли бы оказаться полезными когда-нибудь в будущем.

Теперь он стоял перед массивными дубовыми дверями своей комнаты. Обычно Пендергаст открывал замок и входил. Там его окружали знакомые предметы и любимые картинки из детства. Но на сей раз он прошел мимо, ограничившись лишь легким прикосновением кончиками пальцев к бронзовой ручке двери. Сейчас его интересовали иные, бесконечно более странные вещи, и находились они не здесь, а глубоко внизу.

Он сказал Норе о своей неспособности интеллектуально дистанцироваться от этого дела, что полностью соответствовало истине. И это послужило причиной того, что он, Нора – и особенно Патрик О'Шонесси – попали в столь ужасное положение. Особую боль вызывала у него судьба сержанта. Но он не сказал Норе о том потрясении, которое он испытал, взглянув на мертвеца в стеклянном ящике. Это был Энох Ленг, если быть более точным – его двоюродный прадед Антуан Ленг Пендергаст.

Выходит, что двоюродному прадеду Антуану удалось сделать то, о чем он мечтал в юности. Он сумел продлить свою жизнь.

Последние остатки древнего рода Пендергастов – во всяком случае, те из них, кто был в здравом уме – считали, что Антуан скончался много лет назад. Скорее всего в Нью-Йорке – городе, где он скрылся в середине девятнадцатого века. Вместе с ним исчезла и значительная часть фамильного состояния Пендергастов, что вызвало сильное огорчение его потомков.

Но несколько лет назад, работая по делу о «бойне в подземке», Пендергаст (благодаря своему знакомому из публичной библиотеки Врену) случайно наткнулся на несколько старых газетных статей. В статьях говорилось о цепи таинственных исчезновений. Люди стали пропадать вскоре после того, как Антуан должен был прибыть в Нью-Йорк. В частности, из Ист-Ривер было выловлено тело со следами дьявольского хирургического вмешательства. Тело принадлежало какому-то бездомному бродяге, и преступление так и не было раскрыто. Однако некоторое время спустя неприятные детали позволили Пендергасту предположить, что убийство было делом рук Антуана. Эти детали говорили о том, что Антуан искал пути к бессмертию. А бесконечное продление жизни, как знали все родственники, было самой большой мечтой его юности. Просмотр более поздних газет показал, что произошло еще полдюжины подобных убийств. После 1935 года убийства прекратились.

Это означало, как предполагал Пендергаст, что Ленг либо преуспел в своих исследованиях, либо благополучно удалился в мир иной.

Второй вариант представлялся ему гораздо более вероятным. Тем не менее Пендергаст продолжал ощущать беспокойство. Антуан Ленг Пендергаст, бесспорно, был сумасшедшим, но сумасшедшим гениальным.

Поэтому Пендергаст ждал и наблюдал. Как последний представитель рода, он считал, что обязан хранить бдительность. Он не мог пройти мимо событий, говорящих, что его предок снова вынырнул на поверхность. Услышав о находке на Кэтрин-стрит, он сразу догадался, что случилось и кто стоит за этими старинными преступлениями. А когда было найдено тело Дорин Холландер, Пендергаст понял, что оправдались его самые ужасные предположения. Антуан Пендергаст реализовал цель своей жизни.

И вот теперь Антуан мертв.

Пендергаст не сомневался в том, что тело в стеклянном ящике принадлежало Антуану Пендергасту, который, перебравшись на север, стал именоваться Энохом Ленгом. Отправляясь в дом на Риверсайд-драйв, агент ФБР рассчитывал на то, что вступит в схватку со своим предком. Однако вместо этого он узнал, что его двоюродного прадеда вначале пытали, а потом убили. Некто неизвестный каким-то непостижимым образом сумел занять его место.

Кто расправился с человеком, назвавшим себя Энохом Ленгом? Кто сейчас держит их в заключении? Состояние тела предка говорило о том, что смерть произошла сравнительно недавно. Не более двух месяцев назад, но до того, как было найдено захоронение на Кэтрин-стрит.

Подобная хронология событий представлялась весьма и весьма любопытной.

Пендергаста беспокоило еще кое-что. С того момента, как он вошел в дом Ленга, его стало преследовать странное чувство. Ему казалось, что в деле есть еще какая-то тайна, какие-то невидимые связи, которые ему еще предстоит открыть.

Мимо следующей выходящей в коридор дворца памяти двери Пендергаст постарался проскочить как можно быстрее. Дверь вела в комнату брата, и он сам запечатал ее, чтобы никогда больше не открывать. Он торопливо зашагал дальше.

Коридор заканчивался широкой лестницей, ведущей в большой зал с мраморным полом. Высоко над полом, на прикрепленной к куполу потолка позолоченной цепи, висела тяжелая хрустальная люстра. Пендергаст в задумчивости спустился по ступеням. В одной из стен зала находилась двустворчатая дверь, ведущая в библиотеку, а в другой – арка, за которой в темноту тянулся длинный коридор. Первым делом Пендергаст осмотрел зал. Когда-то здесь была монастырская трапезная, однако в памяти Пендергаста зал навсегда остался хранилищем фамильных ценностей: тяжелых шифоньеров из розового дерева и громадных пейзажей кисти Бирстадта и Коула. Здесь же находились и не столь понятные фамильные ценности: колоды карт Таро, аппараты для общения с духами, оковы и цепи и сценический реквизит иллюзионистов.