Кабинет диковин - Страница 111

У следующей ведущей в темноту арки она снова пригнулась, выключила фонарь и попыталась уловить хоть какие-нибудь звуки в находящемся за аркой помещении.

И наконец она что-то услышала.

Звук был крайне слабым и вдобавок искаженным эхом от каменных стен. Это был глухой, прерывистый стон, постоянно меняющий свою тональность в каком-то дьявольском ритме. Кровь заледенела в жилах, а мышцы напряглись в непроизвольном порыве бежать отсюда как можно дальше. Но нечеловеческим усилием воли Нора заставила себя остаться на месте. Что бы ни находилось там, в темноте, ей рано или поздно предстояло с этим встретиться. Кроме того, она нужна Пендергасту.

Призвав на помощь всю свою отвагу, Нора включила свет и бросилась вперед. Она промчалась через еще одну уставленную застекленными шкафами комнату, быстро миновала помещение, показавшееся ей складом одежды, и оказалась в старинной лаборатории, где было полным-полно змеевиков, химической посуды и покрытых толстым слоем пыли приборов и машин с ржавыми тумблерами и запыленным стеклом индикаторов. До ее слуха долетел какой-то звук, и девушка замерла меж лабораторных столов.

За первым звуком последовал второй. Его источник находился где-то совсем близко от нее. Это был звук шагов. Кто-то шел, или, вернее, брел, волоча ноги, по направлению к ней.

Нора инстинктивно нырнула за ближайший стол и выключила фонарь.

Раздался еще один звук. Он был абсолютно чуждым уху, но в то же время, бесспорно, принадлежал человеку. Начался он как глухое, похожее на стук зубов и прерываемое судорожными вздохами пощелкивание, а затем перешел в едва слышное причитание. Странный звук неожиданно прекратился, и остался лишь шорох приближающихся неуверенных шагов.

Она застыла за столом, окаменев от ужаса. Звук шагов становился все ближе и ближе. И вдруг тьму разорвал ужасный вопль. За воплем последовал захлебывающийся кашель и звук отхаркивания. Эхо крика медленно замирало, многократно отражаясь от каменных стен.

Нора старалась унять бешено бьющееся сердце. Несмотря на издаваемый незнакомый звук, приближающееся к ней существо, бесспорно, было человеком. Во всяком случае, должно быть таковым, внушала она себе. А это означало, что к ней приближается либо Пендергаст, либо Хирург. Нора чувствовала, что это Хирург. Неужели его ранил Пендергаст? А может быть, убийцу просто покинул разум?

У нее было одно преимущество – Хирург не знал, что она здесь. На него можно напасть из засады и убить скальпелем. Если ей хватит на это мужества...

Девушка скорчилась за столом, держа в одной дрожащей руке фонарь, а в другой скальпель. Шорох волочащихся по полу ног прекратился. Целую минуту, которая показалась ей вечностью, в помещении царила полная тишина. Затем шаги возобновились. Шаркающие. Неровные. Теперь он был в одной с ней комнате.

Шаги то и дело прерывались довольно длительными паузами. Прошла еще одна минута полной тишины, за которой последовало пять-шесть неуверенных шагов. Теперь она могла слышать и дыхание. Это были судорожные, свистящие вздохи. Казалось, что воздух проходил через какое-то узкое влажное отверстие.

Вдруг раздался сильный удар, за которым последовал звон разбитого стекла. Таинственное существо наткнулось на большой прибор, и тот упал со стола на пол. Эхо удара многократно отразилось от каменных стен.

«Держись, – сказала себе Нора. – Держись. Если это Хирург, то Пендергаст ранил его очень тяжело. В таком случае где же сам Пендергаст? Почему он не преследует убийцу?»

Теперь от источника звука ее отделяло не более двадцати футов. Она слышала какое-то царапанье, бормотание, тяжелое дыхание и позвякивание осколков стекла на полу. Хирург пытался подняться на ноги. Затем послышался шаркающий звук. За ним второй. Он возобновил движение, хотя и страшно медленно. И это дыхание... Хриплое, с влажным бульканьем. Казалось, что воздух проходит через заполненную водой дыхательную трубку. Нора не помнила, чтобы какой-нибудь звук когда-либо действовал на ее нервы так, как это бульканье.

Десять футов. Нора крепче сжала скальпель, ощущая, как по ее жилам разливается адреналин. Сейчас она врубит свет и нападет на него. Неожиданная атака обеспечит ей решающее преимущество, особенно в том случае, если он тяжело ранен.

Нора услышала громкий булькающий вдох, тихое шарканье, еще один хриплый вдох и звук очередного судорожного шага. Девушка вся напряглась, готовясь ослепить врага ярким светом и нанести смертельный удар.

Еще один шаг, шорох подтягиваемой ноги, бульканье вдоха...

Пора. Нора включила фонарь, но вместо того, чтобы ринуться на врага со скальпелем, она замерла с поднятой рукой.

И затем она закричала.

Кастер стоял на верхней ступени широкой лестницы и с неописуемым удовольствием смотрел на море голов. Слева от него находился только что прибывший со сворой своих помощников мэр, а справа – комиссар полиции. За спиной капитана топтались два ведущих детектива и его человек Нойс. Сборище было поистине внушительным. Зрителей собралось так много, что пришлось перекрыть движение по Сентрал-Парк-Вест. Над толпой висели вертолеты прессы, а лучи прожекторов заливали головы людей ярким светом. Арест Хирурга – в жизни Роджера К. Брисбейна-третьего, генерального советника и заместителя директора музея – вызвал громадный общественный резонанс. Терроризировавший город убийца-имитатор оказался вовсе не бездомным психом, обитающим в Центральном парке на листе картона. Хирургом был один из столпов нью-йоркского светского общества, сердечно улыбавшийся своим многочисленным друзьям на презентациях и филантропических балах. Это был человек, чья фигура в безукоризненно сшитом костюме часто появлялась на страницах «Авеню» и «Ярмарки тщеславия». И теперь он стоял со скованными руками как один из самых отвратительных серийных убийц в истории Нью-Йорка. Какая гримаса судьбы! И он, капитан Кастер, собственноручно его поймал.

Мэр о чем-то вполголоса беседовал с директором музея Коллопи, которого наконец выудили из его собственной квартиры в Вест-Энде. Директор больше всего смахивал на зануду-проповедника, а костюм, который он носил, можно было увидеть лишь в одном из ранних фильмов ужасов с участием Бела Лугози. Полиция, подозревая, что в доме происходит что-то неладное, взломала дверь. Копы видели тени в окнах, но на стук никто не отвечал. Говорили, что полицейские обнаружили его привязанным к постели. Директор был облачен в розовое кружевное белье, а рядом с плетками в руках стояли его супруга и еще одна женщина. Обе дамы были затянуты в черную кожу. Кастер смотрел на почтенного джентльмена и отказывался верить этим грязным слухам. Да, мрачное одеяние директора, конечно, выглядело чуточку необычным. Но поверить в то, что это олицетворение порядочности облачается иногда в розовое дамское бельишко, было положительно невозможно.

Кастер заметил, что взгляд мэра Монтифиори обращен на него. Итак, они говорили о нем. Капитану их внимание было очень приятно, но он старался этого не показать, удерживая на лице маску служаки, готового немедленно выполнить любой приказ.

Комиссар Рокер, покинув общество мэра и Коллопи, подошел к капитану. Кастер очень удивился, увидев, что у комиссара не очень счастливый вид.

– Капитан.

– Слушаю, сэр.

Комиссар некоторое время молчал, не зная, как начать. На его лице теперь можно было увидеть тревогу.

– Вы уверены?

– В чем, сэр?

– В том, что это Брисбейн?

Кастер на какой-то миг ощутил некоторую неуверенность, но тут же отмел это чувство как проявление слабости. Все улики были неоспоримы.

– Да, сэр.

– Он признал свою вину?

– Нет, сэр, прямо не признал, но сделал массу заявлений, которые указывают на его виновность. Думаю, что во время формального допроса он во всем признается. Они всегда так поступают. Я имею в виду серийных убийц. Кроме того, мы обнаружили веские улики вины Брисбейна в его кабинете...

– Вы не ошиблись? Мистер Брисбейн – весьма заметная личность.