Кабинет диковин - Страница 107

Пендергаст задержался еще немного, чтобы ощупать рану. Кровотечение усилилось. Он снял пиджак и туго обмотал им живот. После этого агент ФБР приподнял колпачок фонаря и огляделся.

Теперь он находился в комнате заметно меньшей, чем все прежние. Вместо сосудов с химическими веществами в этой комнате находились клетки с чучелами птиц. Перелетных птиц. Чучела были сделаны превосходно. Великолепная коллекция включала в себя даже ныне исчезнувший вид голубей. Но как соотносится эта коллекция со всем остальным? В глубине души он понимал, что связь должна была существовать как часть одного великого плана. Но в чем суть этого плана? На этот вопрос ответа у Пендергаста пока не было.

Стараясь по возможности не потревожить рану, он побрел в следующую комнату. Там он снова поднял колпачок фонаря и... и замер в недоумении.

Эта коллекция самым разительным образом отличалась от всех других. Свет фонаря выхватил из темноты невероятный набор одежды и разного рода аксессуаров. Одежда была надета на манекены, а аксессуары находились в шкафах. Здесь были кольца, воротнички, шляпы, вечные перья, зонты, перчатки, обувь, часы, шейные косынки, галстуки. Все вещи находились в прекрасной сохранности и были выложены в полном порядке, словно в музее. Однако какая-либо систематизация в коллекции отсутствовала. Это было собрание случайных предметов из разных концов мира и из двух последних тысячелетий. Что делала пара парижских мужских лайковых перчаток девятнадцатого века рядом со средневековым ожерельем? Что общего было между парой древнеримских серег и лежащим рядом английским зонтом? Какое отношение имели наручные часы «Ролекс» к стоящей около них паре некогда модных туфелек на высоком каблуке? Преодолевая боль, Пендергаст снова двинулся вперед. У дальней стены в большом шкафу хранилась коллекция дверных ручек. Ни одна из них не имела ни исторической, ни эстетической ценности. В соседнем шкафу находились сотни напудренных мужских париков восемнадцатого века.

Пендергаст погасил фонарь и погрузился в размышления. Это было абсолютно нелепое собрание бытовых предметов, не представлявших никакого научного интереса. Предметы размещались без какого-либо учета их назначения или важности.

Тем не менее они хранились здесь, как хранились самые драгоценные экспонаты коллекции.

Стоя в темноте и прислушиваясь к звуку падающих на каменный пол капель крови, Пендергаст в первый раз за все время засомневался в том, что Ленг сохранил рассудок. Неужели он сошел с ума? Во всяком случае, эту последнюю коллекцию мог собрать только безумец. Не исключено, что, продлевая жизнь, он спасал от разрушения лишь тело, а его мозг продолжал деградировать. В этой коллекции просто не было никакого смысла.

Пендергаст покачал головой. Под влиянием семейной вины он снова чрезмерно эмоционально реагировал на возникшую ситуацию. Нет, Ленг не сходил с ума. Ни один сумасшедший не смог бы собрать те коллекции, мимо которых он только что прошел. Не исключено, что столь грандиозного собрания органических и неорганических химических веществ мир никогда не видывал. Собранные в этой комнате вульгарные предметы обыденной жизни должны были иметь какую-то связь с другими составляющими частями Кабинета диковин Ленга. Если бы он мог эту связь увидеть... Ключ к тайне Ленга находится здесь. Необходимо понять, что делал Ленг и с какой целью. В противном случае...

В этот миг он услышал шорох шагов по камню, и луч фонаря Фэрхейвена, словно копье, пронзил тьму. На его груди возникло крошечное красное пятнышко, и Пендергаст отпрыгнул в сторону в тот момент, когда прогремел выстрел.

Пендергаст ощутил, как пуля ударила в левый локоть. Удар был настолько сильным, что он не устоял на ногах. Пендергаст лежал на полу, а красный лазерный луч шарил в насыщенном пылью воздухе. Агент ФБР вскочил и ринулся вперед, бросаясь из стороны в сторону.

Он позволил себе настолько увлечься размышлением о странной коллекции, что не услышал приближения Фэрхейвена. Он снова допустил фатальную ошибку. Пендергаст подумал, что очень близок к тому, чтобы проиграть окончательно.

Агент ФБР шагнул вперед, поддерживая другой рукой поврежденный локоть. Он обязан перебраться в соседнюю комнату. В каждом помещении находился собственный ключ к тайне Ленга, и, возможно, в следующей комнате он эту тайну раскроет. Но как только он двинулся, на него накатил вал головокружения, за которым последовал приступ тошноты. Пендергаст покачнулся и лишь с большим трудом сумел удержаться на ногах.

Воспользовавшись отраженным светом фонаря Фэрхейвена, он нырнул в следующую арку. Напряжение, вызванное падением, шок от второй пули отняли у него остаток энергии. Угроза потери сознания становилась все более реальной. Он, тяжело дыша, привалился к стене.

Из темноты арки вырвался луч фонаря и тут же снова исчез. Но и этого краткого мига Пендергасту хватило на то, чтобы увидеть блеск стекла, ряды мензурок, реторт и колоннообразные дистилляционные установки.

Он наконец проник в секретную лабораторию Эноха Ленга.

Нора стояла над металлическим столом, постоянно переводя взгляд с экранов мониторов на безжизненное тело Смитбека и обратно. Она сняла зажимы и перевязала рану. Кровотечение в конце концов прекратилось. Но организму уже был нанесен огромный урон. Аппарат, следящий за уровнем кровяного давления, издавал непрерывный тревожный писк. Нора посмотрела на пластиковый пакет с соляным раствором – он был почти пуст. Кроме того, катетер оказался слишком тонким. Даже при полном пакете невозможно было компенсировать потерю жидкости достаточно быстро.

Она поспешно обернулась на звук выстрела, долетевшего из темного лестничного проема. Выстрел прозвучал приглушенно, словно был произведен где-то глубоко под землей.

Некоторое время она стояла неподвижно, парализованная страхом. Что там произошло? Кто стрелял? Пендергаст? Или, может быть, стреляли в него?

Затем она снова переключила внимание на неподвижное тело Смитбека. Лишь один человек сможет подняться по этим ступеням. Пендергаст или тот, другой. Когда придет время, она будет с этим разбираться. Сейчас же на ней лежал груз ответственности за Смитбека. И она ни за что не бросит его.

Девушка снова посмотрела на показатели жизнедеятельности. Кровяное давление упало до уровня семьдесят на тридцать, сердцебиение замедлилось. Поначалу она почувствовала некоторое облегчение, но затем, вспомнив, чему ее учили, поднесла руку ко лбу журналиста. Лоб был холоден, как и конечности. «Брадикардия», – подумала Нора, и чувство некоторого успокоения сменилось паникой. Если потеря крови продолжается и не осталось области, которую мог бы отключить организм, наступает период полной декомпенсации. Уменьшается поступление крови в жизненно важные органы, биение сердца вначале замедляется, а затем оно останавливается навсегда. Не снимая ладони со лба Смитбека, Нора бросила полный отчаяния взгляд на монитор ЭКГ. Показатели заметно изменились: пики стали ниже и частота ударов сердца еще более снизилась. Теперь она составляла пятьдесят в минуту.

Схватив Смитбека за плечи, она грубо его затрясла и крикнула:

– Билл! Билл, будь ты проклят! Приди же в себя. Прошу тебя!

Писк аппарата ЭКГ стал каким-то сбивчивым, ритм сердца продолжал замедляться.

Ничего больше сделать она не могла.

Нора смотрела на экраны, и ее все сильнее охватывало ужасное чувство полного бессилия. Затем она закрыла глаза и уронила голову на обнаженное плечо Смитбека – неподвижное и холодное, словно могильный камень.

Пендергаст, спотыкаясь, брел вдоль столов старинной лаборатории. Очередной приступ боли разорвал его внутренности, и он на миг остановился, чтобы усилием воли подавить его. Несмотря на всю серьезность ранений, какой-то уголок его мозга оставался ясным, свободным от всякого постороннего влияния. Он старался пробиться в этот уголок через густой туман боли, пытался разобраться в том, что его окружает. Титровальные и дистилляционные аппараты, пробирки, реторты и горелки. Одним словом, скопление стекла и металла. Но в то же время, несмотря на обилие приборов, он не видел ключа к разгадке главного проекта Ленга. Химия есть химия, и вы используете те же реагенты и приборы вне зависимости от того, что вы синтезируете или выделяете. В лаборатории было много вытяжных шкафов и старинных ящиков для работы в перчатках с опасными веществами. Это говорило о том, что Ленг имел дело либо с ядами, либо с радиоактивными образцами. Но это лишь подтверждало то, что он предполагал с самого начала.