К звёздам! (сборник) - Страница 22

— Мне много и не нужно. А тебе хватит времени выспаться, твой поезд не уйдет до полудня. Ну что ж, я благодарна тебе за помощь, которую ты оказываешь в спасении Ури.

— Да, и не словах, а другим способом. Кто этот Ури и почему он так важен?

— Он не важен, сам по себе не важен. Но обстоятельства изменяются, если Служба Безопасности дознается, кто попал ей в руки. У него легенда итальянского моряка, и это хорошее прикрытие. Но рано и поздно обнаружат, что это фальшивка. Затем они начнут допрашивать с пристрастием, и тогда уже не будет способа помешать им обнаружить, что он израильтянин.

— Это плохо?

— Это будет катастрофой. Международная политика нашей страны такова, что мы ни с кем не имеем права вступать в контакты, кроме как по официальным каналам. Некоторые из нас, служащие за границей, думают по-другому. Мы решили узнать, что происходит с внешним миром, чтобы суметь защитить собственную нацию. И когда мы обнаружили, на что похожа там жизнь — тут уж трудно стало хранить нейтралитет. Поэтому, несмотря на все приказы о невмешательстве, несмотря на логичный довод, что любое вмешательство — угроза нашему собственному дому — мы вмешались. Невозможно стоять и ничего не делать.

— Я стоял и ничего не делал всю свою жизнь.

— Ты не знал, — сказал Сара, положив палец на его губы и прижимаясь к нему своим теплым телом. — А сейчас кое-что делаешь.

— О, да, конечно, делаю, — сказал он, сжимая ее в объятиях. И губами заглушил ее смех.

Ян проснулся поздно, когда она уже оделась и собралась уходить, но и говорить им уже, собственно, было не о чем. Он не думал, что сможет теперь заснуть, но заснул. День уже был в полном разгаре, когда он проснулся, и он почувствовал сейчас сильный голод. Завтрак мог бы удовлетворить и изысканного гурмана, а копченая рыба была просто чудо, и он чувствовал замечательный подъем, и насвистывал, одеваясь. Пребывание в Шотландии больше походило на праздник, чем на торопливую попытку спасти человека. А, может быть, спасти целую страну. Это, впрочем, были только слова, действительность еще не заявляла о себе.

Поездка в лязгающем поезде тоже ничего не сделала для этого, чтобы изменить его самочувствие. В поезде было несколько местных, но большинство пассажиров приехали, похоже, провести отпуск на лыжах — вагоны заполняли яркие наряды и смех, бутылки переходили из рук в руки. И хорошо было то, что он был совершенно незаметен в этой толпе. На каждой станции входили и выходили люди, и невозможно было определить, где он выйдет.

К середине дня небо потемнело, и пошел небольшой снег. Это немного омрачило чувства, и когда он вытащил рюкзак и лыжи из фургончика в Форсларде, порыв ветра унес последние остатки воодушевления. Отчаянное дело — вот что сейчас должно было начаться.

Обнаружить партнера оказалось довольно легко — черное пятно среди разноцветных анораков и салонеток.

Ян бросил свою ношу и опустился на колено, чтобы завязать шнурок ботинка. Поднявшись, он направился к станции, следуя за коренастым связным. По дороге, затем — поворот на протоптанную меж деревьев тропинку. Связной ждал на поляне, хорошо скрытой от взглядов с дороги.

— Как мне тебя звать?

— Билл.

— Хорошо, Билл. Я — Брэнст, и это не кодовое имя, и меня не волнует, известно это кому-то или нет. Я свое отработал, да и глаз потерял, если уж на то пошло, — он показал на черную ленту, и Ян заметил рубчатый шрам, пересекавший щеку и уходящий под ленту, продолжающийся на лбу и исчезающий под шерстяной шапочкой, натянутой глубоко на голову. — Они долгие годы пытались доконать старого Брэнста, да не вышло. Замерз?

— Не очень.

— Хорошо. Да если бы и замерз — все равно. Стемнеет прежде, чем придет вездеход. Что ты знаешь о трудовых лагерях?

— Мало, почти ничего. Только то факт, что они существуют, — при этом ответе Брэнст фыркнул и кивнул, затем извлек из кармана пачку табаку и надорвал уголок.

— Вот зачем они им нужны, — произнес он неразборчиво, пережевывая изрядный комок, — бывает, собьется человек с ноги, и его посылают сюда на лесоповал, лет эдак на десять. Полезно для здоровья, что и говорить, пока не попадешь в аварию. Тогда получается вот так — он показал на повязку. — Или что похуже. Здесь также и погибают, но их это не интересует. Когда отрабатываешь срок, выясняется, что нужно отработать такой же срок в Хайланде, а не ехать домой смок любимый нюхать. Вы вот, например, прошу прощения, ваша честь, любите их мясцо, правда же? А бедным пастухам, между прочим, зады приходится отмораживать, заботясь о том, чтобы вы его получили. Десять лет внутри, десять лет с овечками — вот и получается, что мало кто может вернуться на юг. Ну а те-то что, те носы в чистоте держат, так что пусть себе живут на юге. Хорошую систему они придумали — здорово работает, — он сплюнул коричневой слюной на белый снег.

— А как насчет побегов? — спросил Ян, притоптывая — холод уже начинал пробирать.

— Выбраться отсюда несложно. Два ряда колючей проволоки. А потом что? Повсюду пустоши, несколько дорог, хорошо просматриваемых, поезда тоже под наблюдением. Выйти не проблема, — остаться снаружи — вот проблема. Вот куда попали Брэнст и его ребята. Все мы отработали свои сроки. Теперь мы не в лагере, но мы не можем покидать Хайнланда. Пока мы здесь, мы никого не тревожим, но если уж кто-то переберется через проволоку и найдет нас, почему бы нам не позаботится о нем? Мы отправляем и отсюда на юг. Прячем их от ваши людей. Как подземная дорога. А сейчас ты идешь за одним конкретным человеком, чтобы вытащить его из лап Безопасности. Нелегко.

— Я не знаю деталей.

— Я знаю. Прежде всего ты должен дать нам пистолеты. Тогда будут надолго остановлены все основные объекты. Как только мы его вытащим, тут же возвращаемся к нашим фермерам и залегаем надолго. Если поднимем головы, нам их тут же срежут. Лучше бы этому человеку оказаться важным.

— Он важен.

— Это я и хотел услышать. Так что давай взглянем на карту, прежде чем стемнеет. Вот мы где — он ткнул толстым, в заусенцах, пальцем. — С темнотой мы двинемся примерно сюда — на карте это место не обозначено, но там у них находится детекторный экран. Пройдем мимо него пешком, и нас не отличить будет от лося или оленя. Это их не встревожит. Они ведь следят только за тем, чтобы кто-нибудь не прорвался наружу. Еще ни один дурак не пытался прорываться внутрь. Пойдем на снегоступах. Нам подойдут эти твои модные лыжи?

— Да. Для меня они лучше всех.

— Ну хорошо. Мы вытащим человека в лыжной корзине, так что времени терять не придется. Обратно к грузовику, к дороге, обгоним грузовик на озере, вернемся домой, и никто нас не перемудрит.

— Ты ничего не забыл?

— Ничего! — Он хлопнул Яна по спине. Этот дружеский шлепок заставил его пошатнуться. — Там есть много тропинок, где лыжники пресекали дорогу. Даже если не пойдет снег, они не смогут выследить тебя. Затем ты со своим приятелем двигайся на запад — и у вас будет по меньшей мере восемь-десять часов темноты, чтобы оторваться от тех, кого пошлют искать вас. Хотя вряд ли, скорее всего они просто не додумаются. Они будут следить за поездами и дорогами. Это новый путь к бегству, да и неплохой. Вы выберетесь, хотя, когда будете походить мимо Лох Нейвер, там можно встретить мобильные патрули.

— Мы будем осторожны.

— Это правильно. — Брэнст слегка взглянул на темнеющее небо, затем взял рюкзак и лыжи. — Пора идти.

Ян уже изрядно замерз, стоя в зарослях сосен у дороги.

Зимний день все ближе клонился к ночи. Невидимые снежинки таяли на лице, и он неуклюже двинулся вперед, когда Брэнст слегка подтолкнул его лыжи при виде двух фар, медленно движущихся по дороге. Темный экипаж остановился, над ними распахнулась дверца, и руки стоящего наготове человека помогли им забраться.

— Парни, это Билл, — сказал Брэнст и послышался приветственный шепот невидимых людей. Локоть Брэнста болезненно заехал Яну под ребра, чтобы привлечь его внимание. — Это снегоход. Позаимствован у лесников. Слишком часто это делать нельзя, иначе они рассердятся и переполошат всю округу. Еще больше они рассердятся по весне, когда найдут его на дне озера. На сей раз придется сделать так, для скорости.