К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F») - Страница 35

— Да, — сказала Сара, — И спасибо вам.

— Всегда рад помочь.

Ян не думал, что сможет заснуть, но тепло и мерное урчание мотора убаюкали его. Следующим, что он услышал, было шипение воздушных тормозов. Еще не рассвело, на чистом небе ярко сияли звезды. Напротив него, свернувшись, спала Сара, и он погладил ее по голове — будить ее было жаль.

— Приехали, — сказал водитель.

Она мгновенно проснулась от его голоса и открыла дверцу, как только машина остановилась. Водитель попрощался.

Затем дверь лязгнула, и они остались одни, дрожа от предрассветного холода.

— Прогулка нас согреет, — сказала Сара, шагнув вперед.

— Где мы? — спросил Ян.

— Возле Лебединого моря и направляемся в порт. Если распоряжения отданы, мы пройдем на одно из рыболовных судов и поплывем на шотландском судне. Мы уже пользовались этим маршрутом.

— А потом?

— Ирландия.

— Конечно. Но я имею в виду будущее. Что будет со мной?

Она молчала. В тишине гулко отдавались их шаги.

— Нужно было столько всего сделать и так срочно, что я даже не успела об этом подумать. Если хочешь, тебе помогут остаться в Ирландии под другим именем, хотя ты будешь там выглядеть очень подозрительно. — Там очень много британских шпионов.

— А как насчет Израиля? Ведь ты будешь там, не правда ли?

— Разумеется. Твоя смекалка технаря заслуживает уважения.

Ян улыбнулся в темноте.

— Уважения с меня хватит. Как насчет любви? Твоей, я хочу сказать.

— Сейчас не время для дискуссий. Когда мы выберемся отсюда, тогда…

— Ты хочешь сказать, как только мы будем в безопасности. А будет ли это когда-нибудь? А может, тебе запрещено влюбляться на работе? Или ты рассчитывала только на сотрудничество…

— Ян, прошу тебя! Ты причиняешь мне боль, да и себе тоже. Я никогда тебе не лгала. Я занималась с тобой любовью не для того, чтобы завербовать, а по той же причине, что и ты. Мне этого хотелось. А сейчас, давай пока не будем говорить об этом. Самое опасное впереди.

Когда они шли по городу, уже занималась ясная и холодная заря. По улицам спешили первые пешеходы. Полиции не было видно: Безопасность здесь не так сильна, как в Лондоне. Они свернули за угол, там, в конце улицы, находилась гавань. Смутно виднелась корма рыболовного судна.

— Куда нам? — спросил Ян.

— Вон в ту дверь, в контору. Они должны уже знать.

Когда они приблизились, дверь открылась, и человек, вышедший из нее, повернулся к ним лицом.

Это был Сергуд-Смит.

На долгое ужасное мгновение они застыли, глядя друг на друга. Рот Сергуд-Смита изогнулся в слабую и невеселую улыбку.

— Конец пути, — сказал он.

Затем Сара сильно толкнула Яна; тот поскользнулся на льду и упал на колени. В то же мгновение она выхватила из кармана пистолет и дважды, очень быстро, выстрелила в Сергуд-Смита. Он развернулся на месте и рухнул. Ян еще пытался подняться на ноги, когда она повернулась и побежала по улице.

Там, подняв оружие и преграждая ей путь, стояли полицейские из Безопасности.

Сара выстрелила на бегу, затем еще и еще раз. Они ответили огнем, она согнулась и упала.

Ян подбежал к ней и, не замечая нацеленных на него ружей, поднял на руки. На щеке у нее грязь смешалась с кровью, и он вытер ее. Глаза были закрыты, она не дышала.

— Если бы я знал, — прошептал Ян. — Если бы знал…

Он прижал к себе неподвижное тело, прижал крепко, не сознавая даже, что плачет, не видя кольца полицейских. Сергуд-Смит тоже стоял здесь, вцепившись в свое плечо пальцами, по которым текла кровь.

Белая комната, чистая и бездумная. Два кресла и стол перед ними — тоже белые. Стерильность и холод, как в больнице, но это не больница.

Положив руки на стол, Ян сидел в кресле, одетый во все белое, даже сандалии на ногах были белые. Его бледная кожа не уступала царящей кругом белизне, лишь выделялись красноватые круги у глаз. Кто-то подал ему чашку кофе, и он даже не пригубив, поставил ее на стол, машинально сжимая в пальцах. Кофе остыл. Глаза невидяще уставились вдаль, но взор упирался в стену, ведь окон в комнате не было. Открылась дверь, и вошел служитель, весь в белом. В руке он держал розовый шприц, и Ян не протестовал, а может, даже не заметил, когда служитель приподнял его руку и сделал укол в вену.

Служитель вышел, оставив дверь открытой, и тут же вернулся с таким же белым креслом, которое поставил по другую сторону стола. На этот раз он закрыл за собой дверь.

Прошло несколько минут, прежде чем Ян пришел в себя и огляделся по сторонам, затем он взглянул на свою руку, словно впервые увидев в ней чашку. Он поднес ее ко рту, сделал глоток, и поморщился — жидкость была холодной. Когда он отодвинул чашку, вошел Сергуд-Смит и сел в кресло напротив.

— Ты способен меня понимать? — спросил он.

Ян нахмурился на секунду, затем кивнул.

— Хорошо. Тебе сделали укол, который тебя слегка встряхнет. Боюсь, что некоторое время ты был в отключке.

Ян попытался что-то сказать, но вместо этого разразился кашлем. Зять спокойно ждал. Ян предпринял новую попытку. Голос звучал хрипло и неуверенно.

— Какой сегодня день? Ты можешь сказать, какой сегодня день?

— Это не важно, — Сергуд-Смит махнул рукой. — Какой сегодня день, где ты находишься, — все это не имеет значения. Нам предстоит обсудить с тобой кое-что другое.

— Я ничего не буду с тобой обсуждать. Ничего.

Сергуд-Смит громогласно захохотал, хлопнув пятерней по колену.

— Это забавно, — сказал он. — Ты находишься здесь дни, недели, месяцы — счет времени не имеет смысла, как я уже сказал. Главное, что ты уже выложил нам все, что знал. Понимаешь? Все, что мы хотели знать, до последней мелочи. Мы провели очень тонкую операцию, а опыта нам в этом не занимать. Должно быть, до тебя доходили слухи о наших камерах пыток — но эти слухи мы сами и распространяем. В действительности же все проще и эффективнее: наркотики, допросы, электронная техника — мы просто прочли тебя, только и всего. Ты был вынужден нам все рассказать. Что ты и сделал.

Ян рассвирепел, вялость как рукой сняло.

— Я не верю тебе, Смитти. Ты лжец, хочешь обвести меня вокруг пальца.

— Да? Ты не веришь, что допрос уже закончен, и тебе нечего больше рассказать? Ты уже сообщил нам все о Саре и о вашей встрече на израильской субмарине, о твоем маленьком приключении в Хайландах, о космической станции. Ты рассказал о людях, за которыми мы давно охотились, в том числе о Соне Амарильо, об отталкивающей личности по имени Фрайер и о других — все они уже взяты, и ими сейчас занимаются. Некоторых, правда, не тронули — они думают, что им ничто не грозит, как и ты когда-то. Я был очень рад, что ты раскололся, и не только по личным причинам. Мы выловили немало мелкой рыбешки — но ты помог нам проникнуть в самые высокие круги. Наша политика проста — мы позволяем маленьким группкам формироваться, задумывать и вынашивать заговоры, иным мы даже позволяем бежать, тем обильней бывает потом улов. Мы контролируем ситуацию, но никогда не проигрываем.

— Ты омерзителен, Смитти. Я только сейчас понял это. Ты вызываешь омерзение и тошноту, как и все тебе подобные. И ты слишком много врешь. Я тебе не верю.

— Это не важно, веришь или нет. Слушай. Вашему жалкому восстанию никогда не добиться успеха. Израильские власти информируют нас о своих юных мятежниках, желающих изменить мир…

— Я не верю тебе!

— Пожалуйста, не верь. Мы в курсе каждого заговора, позволяем ему расцвести, подвигаем к нему недовольных. Затем подавляем. Так происходит и здесь, и на спутниках, да и на планетах. Они выбиваются из сил, но все напрасно. Они слишком глупы, чтобы понять, что целиком зависят от нас. Спутники погибнут, если мы прекратим их снабжение, и планеты тоже. Ведь это сверхэкономично, когда на одной планете — ведется разработка недр, на другой — развивается промышленность, на третьей — сельское хозяйство. Чтобы выжить, одна планета нуждается в другой. А мы координируем их взаимоотношения. Начинаешь ты, наконец, понимать?