К счастью по карте (СИ) - Страница 5

Остановлю разговор в этой части, обозначу границы – быстро сказала я.

Если бы Вы могли дать маленькому ребенку только один совет за всю жизнь, что бы Вы сказали? – еще один странный вопрос Кирилла.

Не отказываться...- с тоской сказала я.

Смогли бы Вы нарушить закон для спасения любимого человека? – спросил Кирилл и внимательно на меня посмотрел.

Да – незадумываясь сказала я.

Вы видели безумие там, где позже увидели гениальность? – спросил Кирилл.

Да, только поздно поняла, что эта гениальность... уже ничего не изменить, – ответила я. Вопросы Кирилла начали меня погружать в бездну детских воспоминаний.

Что в этой жизни Вы делаете иначе, чем другие люди? – вновь задал он вопрос.

Уже ничего, – выдохнула я. Внутри меня все сжалось, я наклонилась к коленям, закрыла лицо ладонями и издала невероятный вопль..., – слышишь.... Ничего, – орала я что есть мочи.

Кирилл, ничего не говоря, приблизился ко мне и пытался обнять, что-то тихо говорил. Мое напряжение спало, и я заснула, не ответив на все запланированные вопросы.

Проснувшись, мы позавтракали. Никто из нас двоих не пытался начать обсуждать вечерние обстоятельства. Я точно не горела желанием окунаться снова в воспоминания, рассказывать про дар, детство и т.п. Мы пили ароматный чай и наслаждались просторами, хотя у обоих осталось много вопросов.

Вернувшись из шаманского края, мы больше никогда не возвращались к вопросам хоть как-то связанных с детством, что обоих устраивало.

Каждое восьмое число мы отмечали свиданием в новом месте. Кирилл дарил мне в этот день букет из семи цветов и один подарок. Так он обозначал нашу договоренность про число восемь.

Мы не обсуждали, не договаривались, но оба понимали, что седьмого января была наша завершающая встреча с Кириллом, которую мы провели на Рождественской службе в храме. После этой встречи мы перестали видеться, никто никому ни звонил, ни писал. Эти восемь месяцев были счастливым периодом, и расставание было превосходным, без лишних эмоций, с нежными воспоминаниями. Все как мы договорились.

Когда я делилась своими чувствами с сестрой, то она молча меня выслушивала, радовалась, что я делюсь с ней такими положительными эмоциями. Но когда узнала, что мы перестали встречаться с Кириллом, то сказала: “Опять убегаешь, отказываешься. Твой выбор, только ты действительно считаешь, что этот выбор правильный?”.

Меня прямо передернуло всю, нахлынули воспоминания детства, но я сухо ответила: “Решили обоюдно, так лучше”.

Почему я так ответила, я не знаю. Фактически я согласилась на уговор, который предложил однажды Кирилл и больше не обсуждалось.

Тот вечер я посвятила чтению, наткнувшись в читательском запое на Красивую притчу об отношениях М. Ифраимова: «Что ты знаешь об отношениях? - спросил старик юношу. Впрочем, он не ждал ответа”

Я уже чувствовала, что хочу уделять больше времени своему дополнительному обучению, продолжить искать себя. Мною двигало желание помогать, а если вдруг встречу таких как я была в детстве, необычных, то не дать им поверить в то, что они больны. Как-то помочь им. Уверить, что они нормальны, просто видят мир иначе.

Такого ребенка необычного подростка я встретила только однажды. Тревожная и заплаканная мать привела его на прием.

Женщина выглядела достаточно современно: длинное платье рубашка ярко голубого цвета и белые леггинсы в рубчик, туфли на толстом каблуке подчёркивали её точеную фигуру. При этом чувствовалось эмоциональная истощенность женщины. Тёмные круги под глазами и очень худощавый вид прямо говорил о её постоянной тревожности. Рядом с ней стоял парень с темными волосами и карими глазами, очень спокойный и непоколебимый.

Здравствуйте, меня зовут Григорий, - четко прозвучало из уст мальчика.

Здравствуйте, Григорий, а я - Ариадна. Приятно познакомиться.

Здравствуйте, Ариадна Сергеевна, это мой сын, про которого я Вам рассказывала при записи на консультацию, – прояснила мама Григория.

Мы начали работу. Патопсихологическая диагностика не выявляла ничего. Я в который раз выслушивала его мать. С мальчиком мы прошли все: и оценку психологического статуса, и исследование личности, и исследование памяти и мышления, исследовали интеллект и внимание, личностно-волевую сферу, методики «Пиктограммы», проективные рисуночные тесты, таблицы Шульте, матрицы Равена, и т.д. Все итоговые результаты, легшие в основу выбора симптомокомплекса, были проверены как на логическую совместимость между собой, так и с помощью использования разных методик. И ничего.

Мать очень хотела понять, что не так с ее ребенком, ведь он ведет себя, по ее мнению странно, он знает то, чего не должен знать, с ним невозможно говорить, едва она начинает предложение, как он за нее заканчивает ее мысль именно теми словами, что она хотела сказать, но не успела, что рассказывает посторонним людям об их прошлом, может сказать что и где находится даже не глядя, много странностей. И она считает, что это не нормально и это надо как-то лечить. Выслушав все это в очередной раз, от его матери я не знала, что ей сказать. Я понимала, что передо мной сидит необычный ребенок. Но как это донести до его матери. Таблицы Равена дали мне небольшую подсказку, при определении интеллекта он набрал 145 баллов. Это было много, очень много. О чем я и сообщила матери, что ее ребенок обладает очень высоким интеллектом согласно пройденных тестов.

Возможно, именно этого матери и не хватало, для себя она тут же объяснила все странности ребенка именно его умом. И на радостях снова сильно расплакалась, потом она попросилась выйти на пару минут и умыться. Мальчик остался в кабинете со мной. Он очень внимательно на меня смотрел.

- Зря – вдруг сказал он.

- Что зря? – спросила я.

- Зря предали свой дар - ответил он чуть более конкретно.

- А что ты об этом можешь знать? – спросила я.

- Я могу знать все. Я вижу, что ваш дар не простил за отказ, он не ушел, но и не доступен больше. Он не хочет с вами говорить – ответил мальчик.

- А с тобой мой дар говорит? – спросила я.

- Со мной он говорит, - ответил мальчик.

- Он может вас простить, но вам придется сильно постараться, - снова сказал мальчик, - я бы на вашем месте добился его прощения. Он «рассыпался» на несколько частей, которые Вам нужно будет собрать.

- Почему? – спросила я. - Для чего это нужно?

- Вы платите за ваш род, вы самая сильная из всех были, и сила выбрала вас. А вы от нее оказались - сказал мальчик.- Нам не даются те испытания, которые мы не можем пройти.

- И что мне посоветуешь делать? – спросила я.

- Вы помогаете людям, находясь здесь, но недостаточно. Нужно идти туда, где еще большему количеству людей можно помочь, - серьезно сказал мальчик.- Если убедите дар, что хотите и можете помогать людям, то он вернется. Он как артефакт будет собран из нескольких деталей. Если Ваше желание действительно стойкое и искреннее, то Вы сможете вернуть свой дар. Вам будут попадать части артефакта и это будут знаки того, что дар восполняется. Но когда Вы соберете весь артефакт, то его нужно будет активировать, чтобы дар вернулся с полной силой. И Вы уже получаете части артефакта, но вопрос: считываете ли Вы это либо проходите мимо важных событий, вещей в вашей жизни.

Хочу сказать, что высказывание достаточно неоднозначное и непросто мне уложить это в своей голове и принять, – сумбурно сказала я.

Да, не поспоришь. Выбор за самим человеком, – Григорий перевел взгляд на свою маму, которая сидела рядом, не проронив ни слово.

Вот так всегда, – вздыхая начала говорить мать Григория, – консультации моего сына переходят на консультации самого консультанта. Ариадна, не подумайте, это никакой не упрек, это констатация факта.

Факт есть факт, с ним ничего не сделаешь... Можно по-разному интерпретировать, но не в этот раз, – ответила я.