К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля - Страница 4

– Хорошо, – неожиданно отреагировала мама. – Тогда нам нужен обменник валюты. Меняем доллары.

В эту поездку мама не отказала мне ни в одной просьбе, как будто предчувствовала своим материнским сердцем, что уже через 2 года я улечу в США и все ее отложенные доллары пойдут не на радости путешествий, а мне на учебу.

Мамину любовь и заботу я чувствовала всегда, но в тот момент она буквально пронзила меня до слез. Я почувствовала, что маме для меня ничего, абсолютно ничего не жалко. Что она готова поменять заветные доллары, чтобы накормить меня в Макдоналдсе. На меня нахлынуло огромное чувство трепетной благодарности, и я воскликнула: «Мамочка, когда я получу образование и устроюсь на работу, я отведу тебя в самый-самый лучший ресторан. И отвезу тебя в самое-самое лучшее путешествие».

Практика № 3. Добродетель

Есть три типа людей, в отношении которых очень важно совершать добрые дела. Когда мы им помогаем, в нашу жизнь приходит изобилие.

1-й тип: Люди, которые очень много сделали для нас. Примеры:

– Родители: дали жизнь.

– Учителя: дали знания.

– Другие люди, которые в большой мере положительно повлияли на нашу судьбу.

2-й тип: Люди, которые много помогают другим людям. Примеры:

– Учителя, у которых большое количество учеников.

– Основатели благотворительных фондов.

– Врачи.

3-й тип: Люди, которые находятся в большой нужде, помощь которым помогает им выжить. Примеры:

– Тяжелобольные.

– Бездомные.

Когда мы начинаем делать что-то хорошее для других, меняется наше ощущение самоценности. Кроме того что мы меняемся внутри, меняется и наша реальность – в нее приходит больше изобилия и реализации.

Очень сложно начинать благотворительность для чужих людей. Поэтому я рекомендую начать со своих родных.

Отведите своих родителей, если они живы, в самый лучший ресторан или, если вы живете в разных городах, закажите для них столик, и заранее оплатите ужин кредиткой. Если вы можете позволить себе больше, отправьте их на лечение в хороший санаторий или профинансируйте увлекательное путешествие.

Мой финансовый рост начался, когда я выполнила обещание, которое дала маме, – отвела ее в самый лучший ресторан.

С тех пор я показала ей много стран. Франция, Гавайи, Индия, Исландия и круиз по Карибскому морю – наши самые яркие путешествия. В Майами мама уже приезжает как на собственную дачу.

Каждый раз, когда мы оказываемся в новом роскошном ресторане, мама вспоминает Арбат, Макдоналдс и поднимает тост за выполненное мной обещание.

А я каждый раз вспоминаю чувства той девочки, которая очень хотела сделать маму счастливой. И каждый раз я благодарю ее за смелость дать обещание, ведь это мотивировало девочку развиваться. А судьбу я благодарю за возможность пережить одно из главных человеческих чувств – радость от того, что мама получила все, о чем она мечтала. Это дорогого стоит.

Когда мне было 13 лет, я впервые увидела место, где сбываются все мечты. Диснейленд. Контраст между затертыми угрюмыми пятиэтажками моего провинциального города, серым небом межсезонья и ярким торжественным королевством под голубым небом был настолько разителен, что я решила: да, Диснейленд – это то место, куда мне непременно нужно попасть. Но где я, район «Сортировка», город Иваново и где Калифорния?

Алиментов папы хватало мне на проездной, а на мамину зарплату проректора вуза в начале девяностых можно было купить билет разве что до Калининграда.

С самого детства во мне боролись две противоположности. Одна считала, что я гораздо хуже, чем мои сверстники, и находила этому подтверждение. Одноклассников привозят в школу на машине, а я езжу на автобусе. Папы подруг – большие начальники, а у меня папы вообще нет. На обед у кого-то сервелат и сникерс, а у меня – сыр и овсяное печенье. Бабушка с дедушкой у меня не чиновники, а простые работяги с частным домом, которые носят воду с колонки и квасят капусту в бочках.

Другая часть меня была убеждена, что я – особенная. Может быть потому, что я часто слышала слова бабушки: «У Лизы 7 талантов и она поцелована Богом».

Я хорошо училась, играла на фортепиано и неплохо пела. И если в школе я часто чувствовала невидимую стену между собой и всеми остальными, то в своей большой родне я была предметом обожания.

С детства мама внушала мне мысль, что я – умница и у меня все получится. Мы жили по ее установке: если чего-то очень хочется, нужно не мечтать, а «замечтать».

Я послушалась маму и «замечтала»: попасть в Диснейленд. И поскорее.

В 14 лет я узнала, что некоторые мои одноклассники, которым было уже 15 лет, участвуют в конкурсе на поездку в США. Вот он – билет в сказку: чтобы попасть в Диснейленд нужно выиграть конкурс. Мечта подмигнула мне: you can do it[3]. Может быть, я и смогу, но на одно призовое место приходилось всего-то около тысячи подростков.

Я пошла сдавать документы на конкурс и вдруг обнаружила жесткое ограничение по возрасту: до конкурса допускались только те, кому уже было 15 лет и кому еще не исполнилось 16. «Приходите в следующем году», – сказали мне кураторы программы.

В течение 8 месяцев я с завистью наблюдала, как пятнадцатилетние школьники со всей округи готовятся к экзаменам по английскому языку, пишут эссе, ходят на собеседования. Как они идут к «моей» мечте. Конкурс состоял из 5 этапов, и на каждом этапе отсеивали половину претендентов. Меня завораживала мысль о том, что кто-то из них полетит туда, в загадочную параллельную реальность. Двое ребят, с которыми я дружила, победили. Двое из тысячи.

Один полетел в штат Канзас, другой в Иллинойс. «Далековато от Диснейленда, – думала я. – Но не так далеко, как от Иванова».

Как же тягостно было ждать целый год, чтобы попробовать выиграть заветный приз, но я не теряла времени даром: учила американский сленг, читала американскую литературу, участвовала в Гаагской Модели ООН.

Когда пришел сентябрь, во всех школах объявили о начале конкурса. Настал мой шанс.

В первом туре мы сдали тесты на базовые знания английского языка. После него экзаменаторы отсеяли половину участников. Во втором туре нам устроили экзамен посерьезнее – мы писали ответы в формате эссе. После второго тура осталось всего несколько сотен кандидатов. На финишный этап приехало подкрепление из США, и нам устроили групповые и индивидуальные собеседования.

Встреча один на один длилась не более 5 минут и уже стерлась из памяти. Но зато я хорошо помню групповое собеседование, которое длилось около двух часов. Помню, потому что до сих пор ощущаю жуткий дискомфорт от того, что тогда случилось.

Представьте себе комнату, где находятся 10 подростков и 2 экзаменатора. Она пропитана острым желанием каждого из нас произвести впечатление. Мы понимаем, что от сегодняшнего дня зависит наше будущее: кто-то выиграет эту лотерею и получит путевку в новую жизнь, вместе с полным финансированием на целый год, а кто-то, несмотря на страстное желание и массу усилий, проиграет. Второго шанса победить в этом конкурсе уже ни у кого не будет. Напряжение зашкаливает. Но вместо того, чтобы вести себя раскованно и улыбаться american-style[4], я краснею и потею от ужаса и от взгляда 20 пар таких же испуганных глаз.

Мы сидим в кругу, и нам по очереди задают разные вопросы на проверку нашей психологической готовности. Я понимаю, что любое слово и жест либо приблизит меня, либо отдалит от заветной мечты. Мои щеки горят, жесты становятся резкими, дыхание еще больше учащается.

И вот интервью подходит к концу, и нам задают финальный вопрос: «Уверены ли вы, что вы выиграете этот конкурс и поедете в США?»

Первого просят ответить Артема, моего одноклассника, он сидит слева от меня. И, как хорошо воспитанный советский подросток, Тема отвечает: «Конечно, я не могу быть уверенным, но я очень хотел бы поехать». Дальше экзаменатор идет по кругу и повторяет вопрос каждому.