К чему приводит любопытство и что делать с последствиями (СИ) - Страница 39

- Позвольте представиться ещё раз, Чарльз Бист, – протянул мне руку.

- Очень приятно, а давайте на «ты»?

- Давай. Садись, кушай.

- Спасибо.

- Как спалось?

- Почти как мертвый, хотя в любом случае лучше, чем последние пару месяцев, это точно, – зевнув, протянул я.

- В таком случае, я рад, – слегка удивленно произнес он. – Давай я введу тебя в курс дела.

- Давай, – я засунул в рот кусочек бекона.

- Сегодня я бы предложил посмотреть на выставочный зал, а после обеда проверить твои работы, они уже давно в хранилище. А пообедать я бы предложил в одном ресторанчике, очень уютный, с домашней кухней.

- Отличный план, да и домашнюю кухню я люблю. Сейчас доем и поедем.

Пока я ел, периодически разглядывал парня, сидящего напротив. Чуть выше меня, среднего телосложения, светловолосый, почти блондин, глаза серо-зеленые с мягким взглядом. Полные губы, приятного малинового цвета. Слегка широковатые скулы и нос с еле заметной горбинкой. На вид дружелюбный и приятный парень.

====== 28. ======

- Каин, прекрати, у тебя концерт через два часа. Если ты сейчас же не выйдешь, то сорвешь его.

- Да мне плевать, подождут, – ответил я, целуя лисенка за ушком и обводя языком татуировку. Отпечаток лисьей лапки за ухом, на уровне мочки.

- Вечером. Все будет вечером. Езжай! – он прикусывает мою губу и выталкивает меня за дверь, захлопнув её перед носом. Вот маленький засранец – улыбаюсь я.

Я уже давно заметил, что Джесси стал мне важнее всего – концертов, фанатов, славы. Это пугает сильнее его признания больше двух лет назад. Когда я смотрю, как он работает, внутри непонятно теплеет, так же, как и когда он мне улыбается, прижимается во сне. Лисенок повзрослел, но внутри все тот же мягкий и нежный мальчик. Вечером после концерта я вернусь и получу то, что хочу в двойном размере. И скажу. Вечером я не вернулся, а потом и вовсе появлялся дома очень редко, набегами, когда Джесси уходил по делам. На звонки отвечал сухо и кратко. Мне не хватило совсем чуть-чуть, чтобы сказать ему самые важные слова в своей жизни. Надеюсь, он никогда не узнает, почему я не появляюсь дома, надеюсь, он дождется, когда я вернусь. Вот до чего я докатился, надежда и неуверенность. Единственное, что радует, это то, что такая моя мягкость, распространяется лишь на лисенка и не касается остальных аспектов моей жизни. Да, не касается. Я глянул на изуродованного парня, скулящего у меня в ногах. Как он только решился залезть в мой загородный дом, не понимаю. Неужели совсем жить надоело? Парня выкинули из моего дома, Кэр перенервничала и поэтому быстро уснула. Завтра очередная встреча в узких кругах. Связи с ФБР нет, могут засечь. Но ничего, я их всех с легкостью сдам, как только выдастся удобный момент. Кэр уедет под новым именем, и я, наконец, вернусь домой. Уже почти четыре месяца я не видел Джесси, скучаю, скучаю ещё сильнее, чем в прошлый раз. Может, стоило все ему рассказать? Нет, не стоило, зачем подвергать его лишней опасности, да и нервничал он бы больше, чем сейчас.

Сегодня он опять звонил, мой настойчивый мальчик. Но пока нельзя. Еще рано. Это чертово задание затянулось так надолго. Я даже и не думал, что он продержится столько времени в неведении, я не могу его успокоить, по всему дому жучки, все телефоны прослушиваются, видеокамеры в каждом углу. (Интересно эти бароны преступного мира действительно считают, что я не знаю о слежке и не вижу глазки камер?) Он повзрослел, но в голосе я каждый раз слышу обиду, отчаяние и тоску. Переживаю за него, он страдает. Но сегодняшний его звонок наводит на ещё более мрачные мысли. Он устал, устал от неизвестности, устал ждать, или может…Нет, он не мог узнать. Наши отношения с Кэр афишируются лишь для определенного круга людей. Он не мог узнать.

Мы направились на очередную встречу. Глупая нудная вечеринка. Кэр, как всегда, великолепна, черное платье в пол с разрезом по правому боку и глубоким декольте, выгодно подчеркивающим её округлую грудь. Фигурой мою подругу природа не обделила. А вот мозгами, видимо, да, коль она умудрилась вляпаться в такую кучу дерьма, которую даже я с трудом могу разгрести.

Она росла со мной на одних и тех же улицах и не хуже меня знала, к чему может привести связь с одним из главарей. И все равно влезла, по самые свои округлые сиськи. Но это же ещё полбеды, эта курица умудрилась связаться с ФБР и меня во все это втянула. Я не мог ей отказать, у меня не так много друзей, чтобы ими раскидываться.

Чак, действительно, оказался приятным парнем, провел меня по галерее, накормил вкусным обедом, а потом до вечера мы просматривали мои работы, проверяя их на целостность. Он много меня хвалил, говорил, что такой красоты в жизни не видел. Я смущался. Чак оказался на шесть лет старше меня, а на вид и не скажешь. Ещё выяснилось, что он не совсем помощник, точнее, совсем не, он хозяин галереи, довольно богатый человек, миллиардер. Хотя на нашем общении это не сказывалось, веселый, легкий на подъем, активный и дружелюбный, за два месяца нашего знакомства я увидел, как одинаково легко он общается с рабочими и бизнесменами.

Работы оказалось много, для каждой картины нужно было выбрать место, настроить освещение, да и много ещё чего по мелочам. Я крутился, разрываясь между галереей и журналистами. Многие издательства и каналы пожелали взять у меня интервью. А я даже и не думал, что такой популярный, а вот оказывается, да. Думать и страдать сил не оставалось, и только рано утром перед рассветом я неизменно просыпался и тосковал, кажется, с каждым днем все больше. Мой шумный балаган затих, лишь иногда высказывался кто-то один, но особо не досаждали, и я наслаждался тишиной. И лишь рассвет причинял неимоверную боль. Вспоминалось море, то, как мы встречали рассвет на пляже, лежа на пледе.

- Скажи, а почему ты так долго отказывался от моего предложения?

- Твоего предложения?

- Нуда, насчет выставки.

- Так это ты предлагал?

- Я, а кто же ещё.

- Вообще, я все время общался с какой-то очень приятной и настойчивой девушкой.

- Ну да, с Кристиной, моим секретарем. Так почему?

- Ну, у меня были на это причины...

- Не хочешь рассказывать? Тогда, может быть, я угадаю?

- Ну, попробуй, – улыбнулся я настойчивому другу.

- Любовь? – я удивленно уставился на Чака, так и не донеся вилку с пастой до рта.

- С чего ты взял?

- Да у тебя же все на лице написано, и что, поругались?

- Нет. Не ругались. Откуда такие предположения?

- Значит, расстались. Иначе бы ты не приехал, сильно любишь, так ведь?

- Так, но это не важно. Давай сменим тему.

- Как скажешь.

- Почему ты решил устроить мне выставку?

- О! Я был на одной из предыдущих выставок. Если честно, просто влюбился в твои работы, а больше всего в одну. «Тайна моего сердца» называется. Безумная работа, такие цвета, мазки, да и сам сюжет. Этот темный силуэт, в центре который будто светится изнутри, согревает душу. И эти его черные пушистые крылья раскрытые. Будто сейчас взлетит…Я буду торговаться за неё на аукционе, если выставишь, конечно. Выставишь?

- Не знаю, я не решил.

До выставки оставалась пара дней. Прилетели Лиз с Ромом. Родителей не было, но я не обижаюсь, за много лет они, наконец, спокойно смогли уехать в отпуск на острова, погреться на солнышке. Пусть отдыхают. Сестре бы я тоже не сказал про выставку, но она сама узнала, а Ром спорить с ней просто не в состоянии, потакает во всем. Особенно теперь. Я все также сильно люблю сестру, даже, наверное, сильнее, но ей, действительно, небезопасно летать. Через пять месяцев Лиз станет мамой, а я дядей. Ром – счастливый отец, трясется над ней, заботится, делает все, что только можно и нельзя. А она этим пользуется. Конечно, врач разрешил перелет, но все же. Общаться было некогда, но я все-таки смог побыть с ними пару часиков. Вообще, стараюсь держаться от сестры на расстоянии, я, кажется, заболеваю. Слабость, голова болит. Постоянно хочется спать.